Наследие Кирилла и Мефодия. Россия осталась защитницей славянской культуры

24 мая в России, Болгарии и Приднестровье отмечают День славянской письменности и культуры. В этот же день в Северной Македонии празднуют День святых Кирилла и Мефодия. Во всех случаях — и у нас, и у болгар, и у македонцев, и в непризнанной республике на Днестре — торжество связано с именами братьев-монахов, которые почти 1200 лет назад создали первую славянскую азбуку и церковнославянский язык.

5 июля братьев-миссионеров вспоминают в Чехии и Словакии. Выбор дат связан с церковной традицией. Когда-то в православных церквях день памяти «святых равноапостольных учителей словенских» приходился на 24 мая (11-е по старому стилю). А у католиков тех же святых поминали 5 июля. Когда Кирилл и Мефодий отправлялись в просветительские странствия, церковный раскол ещё не разделил славянский мир.

Сейчас, когда славянство разобщено еще и политически (а отношения с той же Чехией максимально недружественные за все последние десятилетия), наследие Кирилла и Мефодия, пожалуй, то немногое, что нас безусловно объединяет.

Следы этого наследия «учителей словенских» можно проследить и в возрождении движения болгарских русофилов, и в упорном нежелании Сербии променять дружбу с Россией на интеграцию с Западом, и в евроскептическом настрое новых словацких властей, которые прямо призывают остановить поток европейского и американского оружия на Украину.

Как и сейчас — в случае со словацким премьером Робертом Фицо — Запад и свыше тысячи лет назад стремился «нейтрализовать» несогласных с ним славянских правителей и интеллектуалов.

Философ и губернатор, дети полковника

В год от сотворения мира 6360-й (или 860-й от Рождества Христова, более чем сто лет до Крещения Руси) к византийскому василевсу — императору Михаилу III пришли послы из нынешних Словакии и Чехии, от князя Великой Моравии Ростислава. Князь просил прислать учителей, которые могли бы проповедовать славянам на родном наречии.

Немецкие епископы, которых моравам присылал Рим, утверждали: «Только три языка знаем, которыми подобает славить Бога: еврейский, греческий, латинский» — языки, на которых были сделаны надписи на Кресте.

Кроме того, к славянской Моравии проявлял повышенное внимание тогдашний «коллективный Запад» — наследники Франкской империи Карла Великого, и правителям Второго Рима — Константинополю это явно не нравилось.

Император призвал двух иноков из монастыря на горе Малый Олимп — Константина по прозвищу Философ (имя Кирилл он принял уже в схиме перед смертью) и его брата Мефодия. В спорах о языках проповеди и молитвы — которые тогда велись постоянно — братья и их ученики всегда ссылались на слова Христа: «Идите и научите все народы».

Мефодий и его младший брат Константин были родом с границы славянского и греческого миров — из города Солунь (греческие Салоники), где многоязычие было обычным делом. О происхождении просветителей до сих пор идут споры: в Софии считают Кирилла и Мефодия болгарами, в Скопье — славянами-македонцами, а в Афинах — греками.

Точно известно, что братья происходили, как бы сейчас сказали, из армейской среды. Отец был солунским друнгарием — полковым командиром. Мефодий сам до пострига в монахи был воином — и даже кем-то вроде военного губернатора в одном из подчинённых империи славянских княжеств.

«Лучше тебя никто этого не выполнит»

К 860 году монахи Кирилл и Мефодий уже были признанными интеллектуалами. В монастыре Полихрон на берегу Мраморного моря под горой Малый Олимп они собрали кружок учеников (среди которых были словак Горазд и будущий просветитель болгар Климент Охридский), которые были уверены в том, что славянам нужна собственная грамота.

Неудивительно, что, когда Михаил III отправлял Константина-Кирилла в «моравскую миссию», он сказал ему: «Необходимо тебе идти туда, ибо лучше тебя никто этого не выполнит».

К моменту, когда император вызвал учёных братьев из монастыря, Константин и Мефодий уже побывали в Хазарии, где участвовали в споре о вере. И, как утверждается в житии св. Кирилла, переспорили имама (благо у Константина-Кирилла уже был опыт диспутов с мусульманами при дворе багдадского халифа) и раввина. Хазарский каган, впрочем, из политических соображений выбрал иудаизм.

По пути в Хазарию, в крымской Корсуни-Херсонесе Кирилл и Мефодий, как считается, впервые встретили людей, говорящих по-русски. Здесь же братья помогли разыскать мощи святого Климента, папы Римского, первого крымского священномученика и покровителя Херсонеса. В житии говорится, что мощи извлекли со дна залива — нынешней бухты Казачьей в Севастополе. К слову, островок в бухте (где сейчас базируется 810-я бригада морской пехоты России) назван именем Климента, в 2020-м здесь открыли памятник святому, которого почитают и православные, и католики всего мира.

Благодаря тому, что при жизни братьев до фатального раскола церквей оставалось почти двести лет, просветительская миссия удалась. Прибыв в нынешние Чехию и Словакию по просьбе крещёного князя моравов Ростислава, Кирилл и Мефодий обратили в христианство чешского правителя Боривоя и его жену Людмилу, дочь князя лужицких сербов (нынешняя восточная Германия). Тогда же просветители крестили одного из польских князей.

В Моравии Кирилл, Мефодий и пятеро их учеников — словак Горазд, Климент Охридский, Савва, Наум и Ангеляр (их позже назовут «святыми седьмочисленниками») — перевели на общепонятный язык самые необходимые для богослужения книги: Евангелия, послания апостолов и Псалтырь. Для славянских книг понадобились и славянские буквы. Языческие «черты и резы» для этого не годились, а латинские и греческие литеры крещёные славяне использовали «без устроения».

«Славянским письменам более святости и чести, что святой муж сотворил их, а греческие (письмена создали. — Прим. ред.) эллины поганые», — писал в следующем, X веке болгарин Черноризец Храбр. Писал, разумеется, на кириллице.

По поводу того, какими буквами были написаны первые славянские книги, учёные спорят до сих пор.

Кириллицу придумал не Кирилл?

Сейчас основная версия такова: азбукой, которую составили Кирилл и Мефодий, была не кириллица, а глаголица. Этот экзотический на нынешний взгляд алфавит не прижился в большей части славянского мира (правда, на Руси глаголицу иногда использовали как тайнопись), но у католиков Хорватии эта письменность была в употреблении даже до XVIII–XIX веков.

Ту азбуку, которую приняли в Болгарии, Сербии, а потом и на Руси (а также на какое-то время — у православных румын и у боснийских католиков и мусульман), и которую сейчас все называют кириллицей, возможно, создал один из изгнанных из Моравии из-за немецких интриг учеников Кирилла и Мефодия — Климент Охридский.

Не исключено, что учителей словенских к тому моменту уже не было в живых. Кирилл умер в Риме. По преданию перед смертью сказав брату: «Мы с тобой, как два вола. От тяжёлой ноши один упал, другой должен продолжать путь». Мефодий скончался в моравском Велеграде, близ нынешней границы Чехии и Словакии.

В Болгарии появились привычные нам «аз-буки-веди» — для которых пригодились большие буквы греческого алфавита. Ц и Ш, возможно, позаимствовали из еврейского или арамейского письма. Явно оригинальными были Щ, Ы, твердый и мягкий знаки — ер и ерь, а также юс большой и юс малый (которые пропали из азбуки ещё в средние века) и буква ять, исключённая уже по решению советской власти.

Впрочем, сам ли «словенский учитель» Кирилл изобрел кириллицу, ставшую «кодом» для духовной и светской литературы южных и восточных славян, или нет — принципиального значения не имеет.

Важно, что усилиями маленькой группы просветителей, а затем с крещением Балкан, а после и Руси, на пространстве от Адриатики до Белого моря и от Карпат до Волги появилось культурное и цивилизационное сообщество. Куда на равных вошли не только славяне, но и романоязычные валахи и молдаване, и финно-угорские народы Русской равнины — и это пространство в дальнейшем неуклонно расширялось с ростом и развитием Русского государства.

«Язык славяно-русский имеет превосходство»

Без малого через тысячу лет после миссии Кирилла и Мефодия Александр Пушкин писал:

«Как материал словесности язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими: судьба его была чрезвычайно счастлива».

На тот момент — к первой трети XIX века — из всех славянских наречий, избравших письменностью кириллицу, именно у русского литературного языка судьба действительно складывалась «наиболее счастливо».

Татаро-монгольское нашествие и внутренние усобицы не прервали культурную традицию. Реформы Петра I (в том числе введение гражданского шрифта) дали начало современному языку государственного управления, точных наук и светской культуры. При этом любопытно, что первый труд по грамматике русского языка написал ещё при царе Алексее Михайловиче живший в Москве хорватский учёный Юрий (Юрай) Крижанич.

Всего за столетие нецерковная литература на русском языке «освоила» европейский многосотлетний опыт и во времена Василия Жуковского, Евгения Баратынского и самого Пушкина уже выходила на новый этап.

В то же время братья-славяне — православные и пишущие на кириллице сербы и болгары — уже 400 лет находились под османским игом, что явно не способствовало культурному и политическому развитию. Чехи и словенцы, еще в раннем средневековье оказавшиеся на периферии немецкого мира, давно были под властью австрийских Габсбургов.

Словаки на заре своей истории попали под власть Венгрии, не имея даже подобия государственности. Хорваты в средние века государственность потеряли, подчинившись той же Венгрии — чтобы затем вместе с ней войти в состав Габсбургской монархии.

Польша долгие века использовалась католическим Западом как таран против «Московии» (так что ни о каком общеславянском единстве с великорусами, малороссами и белорусами, понятно, речи идти не могло), и в конце XVIII века уже сама Польша утратила единство, оказавшись разделённой между православной Россией, протестантской Пруссией и единоверной католической Австрией. По итогам третьего раздела Габсбургам достались в том числе «Галиция и Лодомерия» — земли древнего Галицко-Волынского княжества.

Казус Костомарова

Неудивительно, что XIX век — век становления национальных движений — проходил в Восточной Европе под знаком освобождения от чужеземного ига. Обращение к именам Кирилла и Мефодия играло здесь особую роль — как часть поднимающегося панславянского движения.

В болгарском Шумене день славянской письменности прошёл еще 1803-м, а в 1851-м болгарский лингвист и фольклорист Найден Геров, один из деятелей Болгарского возрождения, предложил отмечать День письменности в церковный праздник Кирилла и Мефодия.

Заметим, что болгары опередили нас — российский Святейший Синод лишь в 1863-м определил (в связи с празднованием тысячелетия Моравской просветительной миссии святых Кирилла и Мефодия) установить ежегодное празднование в святых 11 мая — то есть 24 мая по новому стилю.

Иногда, впрочем, «светское» почитание панславистами памяти монахов-просветителей принимало странные формы. Так, в 1846-м в Киеве чиновник Николай Гулак, университетский профессор и будущий известный историк Николай Костомаров и Василий Белозерский (преподаватель кадетского корпуса в Полтаве, друг Тараса Шевченко) организовали тайное «Кирилло-Мефодиевское братство». Целью провозглашалось создание некоего союза славянских демократических республик с включением Польши, Чехии, Сербии, отдельно России и Украины — со столицей союза в Киеве и с особой ролью украинского народа.

В «Братство» входили в том числе Шевченко и поэт Пантелеймон Кулиш. Когда секретное общество было раскрыто, то Кобзарь был отдан в солдаты (по совокупности «заслуг»), Костомарова же ожидало краткое заключение в Петропавловской крепости и восьмилетняя ссылка в Саратове. Что не помешало дальнейшей блестящей карьере историка.

Три цвета: синий, белый, красный

Панслависты за рубежами Российской империи, как правило, придерживались того мнения, что славянское единство должно возникнуть не «вместо России», а вместе с Россией.

В 1848-м (в год «весны народов») в Праге прошёл Славянский съезд, на котором были утверждены slovanské barvy — «славянские цвета». И показательно, что за основу был взят бело-сине-красный российский флаг, что особенно хорошо можно заметить на выпущенной к съезду открытке с изображением св. Кирилла и Мефодия.

Нынешние флаги Словакии, Словении, Сербии и Республики Сербской в Боснии похожи на российский триколор «до степени смешения», а флаги Хорватии, Чехии и Болгарии отличаются лишь незначительно.

Второй общеславянский съезд 1867 года прошёл в Москве и Петербурге — и также символами были выбраны образы Кирилла и Мефодия. Поэт и дипломат Фёдор Тютчев обратился к съезду со стихами, где были такие слова:

«Хотя враждебною судьбиной / И были мы разлучены, / Но всё же мы народ единый, Единой матери сыны; / Но всё же братья мы родные! / Вот, вот что ненавидят в нас! / Вам не прощается Россия, / России — не прощают вас!».

О том, что именно Россия поможет славянам Европы освободиться от австро-германского, венгерского и османского владычества, говорили многие западно− и южнославянские просветители: хорват Людевит Гай, чехи Йозеф Добровский и Йозеф Юнгман, поляки Станислав Сташиц и Август Цешковский, словак Людовит Велислав Штур и многие другие. В России те же идеи разделяли мыслитель-славянофил Иван Аксаков, социолог и идеолог панславизма Николай Данилевский, один из основателей геополитической науки Владимир Ламанский.

И тогда делались попытки расколоть общеславянское движение — силами сторонников «австрославизма» (которые вольно или невольно работали на габсбургскую монархию) и польских националистов, которым симпатизировал в том числе Адам Мицкевич.

Кирилл, Мефодий и русские авиаторы

Практическим проявлением панславизма можно считать русско-турецкие кампании, которые велись не в последнюю очередь ради защиты и освобождения христианских народов Балкан. Наиболее ярко это проявилось в войну 1877–1878 годов, в которой принимали участие многочисленные русские добровольцы — и по итогам которой Болгария возродила государственность, а Сербия и Черногория увеличили территорию и получили полную независимость от османов. При этом заметим, что на стороне турок воевал легион поляков-эмигрантов.

Русские добровольцы — лётчики и авиатехники — помогали болгарской армии в Первую Балканскую войну 1912–1913 годов, когда Болгария, Сербия, Черногория и партизаны Македонии отвоевывали у турок земли, захваченные теми ещё в XV веке.

Но отнюдь не на пользу общеславянскому делу пошла Вторая Балканская война 1913 года (когда Париж, Вена и Берлин подначили Сербию и Болгарию к войне). И тем более — Первая мировая, в которой болгарский царь-немец Фердинанд I принудил страну вести войну на стороне Германии и Австро-Венгрии против Сербии и России.

При его преемнике Борисе III Болгария также стала военным сателлитом Германии, теперь уже гитлеровской. Та же судьба постигла марионеточную 1-ю Словацкую Республику и «Независимое государство Хорватия», где у власти поставили нацистов-усташей, «прославившихся» массовыми убийствами сербов.

Чешские, польские, словенские, сербские земли были оккупированы напрямую в рамках восточной политики Рейха — конечными целями которой была колонизация славянских земель с выселением, ассимиляцией или уничтожением «нежелательных народов».

«Мы, новые славянофилы-ленинцы…»

В «Майн кампф» (запрещённой к распространению в РФ) Адольф Гитлер не скупился на проклятия в адрес «панславистской России». При этом фюрер утверждал, что якобы «не государственные дарования славянства», а «германские элементы» дали силу и крепость Русскому государству.

С началом войны против СССР отношение нацистской Германии к славянам как «низшей расе» проявилось в полной мере.

Генрих Гиммлер, выступая в 1943 году в оккупированной польской Познани, заявил: «Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха… Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь постольку, поскольку они нужны как рабы для нашей культуры».

Красная армия же не только спасла русский, украинский и белорусский народы от рабства или тотального уничтожения и не только поддержала восставших словаков и югославских партизан. По итогам войны была восстановлена государственность всех южно− и западнославянских народов.

Польша благодаря СССР не только получила большую часть бывшей Восточной Пруссии, но и земли, захваченные немцами ещё в раннем средневековье. Восточный блок, в который вошли славянские страны от Балтики до Черного моря (а до какого-то момента — и Югославия), расценивался на Западе во многом как новое издание панславизма.

Иосиф Сталин (возможно, отчасти из прагматических соображений), принимая 28 марта 1945 года чехословацкого президента Эдварда Бенеша, вспомнил славянофила Ивана Аксакова и заявил: «Мы, новые славянофилы-ленинцы, славянофилы-большевики, коммунисты, стоим… за союз славянских народов… Вся история жизни славян учит, что этот союз нам необходим для защиты славянства».

Показательно, что в начале перестройки, в 1985–1986 годах — когда марксистско-ленинская идеология уже явно «выветрилась», — по инициативе группы советских писателей, в том числе Валентина Распутина, Василия Белова и других, вв Советском Союзе был установлен и начал широко отмечаться День славянской письменности и культуры. Это была заявка на появление новой, посткоммунистической, но одновременно и не прозападной идеологии.

«Сравняем Западную Европу с землёй»

Напротив, крупнейшая геополитическая катастрофа XX века — распад Варшавского договора, а затем и Советского Союза, означали и раскол славянского единства. Расчленённая Югославия погрузилась в пучину межэтнических войн. Польшу, разделённую Чехословакию, практически все новые государства Западных Балкан и Болгарию «пристегнули» к блоку НАТО, противостоящему России.

В евроатлантический санитарный кордон в Восточной Европе пытались включить Белоруссию — к счастью, безуспешно. Но в Киеве Запад привёл к власти идейных русофобов, развязавших кровавую войну в Донбассе, потребовавшую вмешательства России.

После начала СВО на Украине Запад заставил своих восточноевропейских сателлитов стать донорами оружия для киевского режима, а возможно, и живым щитом против России (здесь в ход идёт поддержка застарелых амбиций Польши по поводу «восточных окраин»).

Признаком отрезвления политиков Восточной Европы, ставшего заметным в последнее время, стало обращение к идеям общеславянского единства. «Нам следует прекратить поставки оружия Украине, прекратить поддерживать убийство славян. Потому что, если это не прекратить, то мы, славяне, объединимся, брат с братом — а я считаю, что мы объединимся, — и сравняем Западную Европу с землей», — недавно заявил депутат Европарламента от Словакии Мирослав Радаковский.

Со своей стороны, Владимир Путин (который, выступая на Петербургском форуме объединенных культур, назвал славянскую культуру очень яркой и самобытной частью общемирового наследия) предлагает родственным по языку — и отчасти по вере — народам Восточным Европы то же, что Москва предлагает народам всего мира: освобождение от фактически неоколониальной зависимости от «коллективного Запада».

А в преодолении того цивилизационного раскола, который возник и углубляется по вине этого же «коллективного Запада», особую роль должно сыграть наследие просветителей Кирилла и Мефодия, которые — как подчёркивал Путин — «оставили славянским, да и не только славянским, народам, всей цивилизации поистине бесценный дар».