Урок «братьям по ненависти». Как надо принуждать Финляндию к миру

Ровно 80 лет назад, 28 июня 1944 года, по противнику был нанесён очередной «сталинский удар» — четвёртое по счёту масштабное наступление из десяти «ударов», решивших исход Великой Отечественной войны.

По итогам Выборгско-Петрозаводской операции Красная армия полностью сняла угрозу Ленинграду, Балтфлот получил свободу действий. Финские войска были отброшены вглубь Суоми — и вскоре маршал Карл Густав Эмиль Маннергейм вышел из альянса с Адольфом Гитлером и вывел свою страну из войны.

Долговременным результатом этого принуждения к миру стало превращение нашего северо-западного соседа если не в дружественное, то в нейтральное государство («финляндизация» — слово, вошедшее в послевоенный политический лексикон). В таком качестве Финляндия существовала до недавнего времени, пока там не начали возрождаться русофобские и реваншистские настроения — и, как следствие, в апреле 2023-го страна вновь вступила в антироссийский альянс, на сей раз в Североатлантический.

Но обо всём по порядку. Конфликты между молодым советским государством и новообразованной Финляндией начались практически сразу после того, как Владимир Ленин декретом от 31 декабря 1917 года даровал бывшему Великому княжеству независимость.

«Война-предисловие»

Гражданская война, в которой Советская Россия, естественно, поддержала «красных», а Германская империя и формально нейтральная Швеция — «белых», была не только внутрифинским конфликтом.

Действия войск Маннергейма в занятом его шюцкором (охранным корпусом) и Шведской бригадой Выборге были не столько актом «белого террора», как было принято считать в советской историографии, сколько этнической чисткой.

Массовое убийство русских гражданских лиц, вне зависимости от возраста (самым молодым жертвам расстрелов было 12 и 13 лет) и политических взглядов, вошло в историю под именем «Выборгской резни». Целью этих расправ было устранение русского населения из четвёртого по величине, но приграничного города.

Уже с марта 1918 начались попытки реализовать идею Великой Финляндии от Балтики как минимум до Белого моря, а лучше — «от Двины до Двины», от Западной до Северной.

«Эстония, Онега, красивая земля Карелии, есть одна большая страна Финляндия», — такие слова присутствуют в «Марше егерей», полуофициальном гимне бойцов Маннергейма времен гражданской войны.

За эти земли Финляндия и вела так называемые «братские войны» (heimosodat). В 1918 «белофинны» вторглись в российскую Карелию (которую в Суоми называют Восточной Карелией, подразумевая, что западная — уже в составе Финляндии), и установили несколько марионеточных режимов — «Северо-Карельское государство» и Олонецкое правительство. Чуть более чем в 40 километрах от центра Петрограда была провозглашена «Республика Северная Ингрия».

После подписания с РСФСР Тартуского договора 1920 года о мире и границе Финляндия уже на следующий год поддержала восстание карельских сепаратистов. На их стороне выступали «добровольцы» из числа кадровых военных, шюцкоровцы и организация «Братья по ненависти» (Vihan veljet; в ходу было выражение ryssänviha — «ненависть к русакам»). Восстание было подавлено Красной армией к 1922-му, после подписания очередного советско-финского соглашения.

Если участие страны во Второй мировой войне финские историки и политики считают «войной-продолжением» (зимней кампании 1940 года), то конфликты 20-х годов можно назвать «войной-предисловием».

В межвоенный период тон в политике Суоми во многом задавало фашистское «Движение Лапуа» и наследовавшее ему Патриотическое народное движение (запрещённое уже после Второй мировой по требованию СССР). Идеологическое «окормление» радикальных националистов вело «Карельское академическое общество» — несмотря на безобидное название, под чёрным флагом «академиков» собирались бывшие бойцы шюцкора. «О русских можно говорить только скрипя зубами», — говорилось в одном из памфлетов «Академического общества».

В 30-х финские националисты возлагали надежду на конфликт Москвы и Токио. «Япония является естественным союзником Великой Финляндии», — писали аналитики «Академического общества». В конце десятилетия началось активное сближение с Германией — глава абвера адмирал Вильгельм Канарис активно передавал финским коллегам информацию о Ленинградском военном округе. Финны официально отказались принимать помощь СССР в случае гипотетического нападения Германии на Суоми.

«Принимай нас, Суоми-красавица»

После начала Второй мировой была отмечена концентрация финских войск у границы. Напомним, что на тот момент от Ленинграда до ближайшего финского погранпоста было 32 км.

В этих условиях руководство СССР во главе с Иосифом Сталиным в ходе переговоров октября — ноября 1939 года предлагало финскому правительству условия мира. В том числе отдаление границы на 90 км от Ленинграда и аренда на 30 лет полуострова Ханко (Гангут) для постройки военно-морской базы в обмен на значительные территории в Карелии.

Финны категорически отказывались от всех условий. Во время переговоров германский посланник в Хельсинки Виперт фон Блюхер потребовал от главы МИД Финляндии Юхо Эркко не допустить соглашения с Советами.

26 ноября 1939 у пограничной советской деревни Майнила (расположена непосредственно у нынешней городской черты Санкт-Петербурга) имел место артобстрел. Стороны обменялись взаимными обвинениями, СССР обвинил финнов в агрессии. Через четыре дня части Красной армии перешли границу на Карельском перешейке — от Ленинграда в северном направлении. Началась советско-финская война.

По всей видимости, Москва рассчитывала на быструю нейтрализацию или даже советизацию ближайшего соседа. В занятых РККА Териоках (ныне Зеленогорск в составе Петербурга) было образовано правительство Финляндской демократической республики во главе с коммунистом Отто Куусиненом. Для воодушевления красноармейцев была написана песня «Принимай нас, Суоми-красавица» — о том, как наши войска помогают финскому народу расправиться с буржуазной властью. «Невысокое солнышко осени зажигает огни на штыках», — пелось в одном из куплетов. Но быстрая осенняя кампания обернулась четырёхмесячными тяжёлыми боями — «зимней войной».

Операции 1939–1940 годов в плане эффективности вызывает острые дискуссии среди историков. В начале декабря силы РККА уперлись в линию Маннергейма и не могли прорвать ее в течение двух месяцев, что пошло в минус оценке боеспособности Красной армии как среди иностранных держав, так и в сталинском руководстве. Но после перегруппировки войск силы вновь созданного Северо-Западного фронта под началом командарма Семёна Тимошенко 13 февраля прорвали линию обороны и ровно через месяц вошли в Выборг. В тот же день, 13 марта 1940 г., был подписан Московский договор, по которому СССР получал ровно то, чего добивался до войны. Главное — граница была отодвинута на 120-130 километров от Ленинграда, что сыграло решающую роль в начале Великой Отечественной. Но было очевидно, что мирный договор — лишь короткое перемирие и финны при первой же возможности полноценно примкнут к гитлеровской Оси.

«Можете взять и Петербург»

25 июня 1941 года, на три дня позже Германии, Финляндия напала на Советский Союз. Наступление финнов на Карельском перешейке, олонецком и петрозаводском направлениях было частью операции «Барбаросса». Как указывают российские военные историки, рейхсмаршал Герман Геринг лично «уведомил» финского посланника в Берлине Тойво Кивимяки о роли союзника в блокировании и осаде Ленинграда. Из слов Геринга следовало: Финляндия «может взять и Петербург, который всё-таки, как и Москву, лучше уничтожить… Россию надо разбить на небольшие государства».

К сентябрю в ходе скоординированных действий финский главком — а им был всё тот же барон Маннергейм — и командующий немецкой группой армий «Север» Вильгельм фон Лееб сомкнули кольцо вокруг Ленинграда. Началась блокада — 872 дня непрерывной трагедии. За три года от голода погибло 632 тысячи ленинградцев, более 16 тысяч безоружных людей стали жертвами артобстрелов. Вина в этом акте геноцида частично лежит на Финляндии, державшей фронт против защищавшей Ленинград 23-й армии по линии старой границы.

Ещё одним фронтом «войны-продолжения» (jatkosota) стала Карелия. 1 октября 1941 года части РККА оставили Петрозаводск, но к Беломоро-Балтийскому каналу финнам выйти не удалось — наши войска остановили врага на линии Кестеньга — Медвежьегорск — Лодейное поле. К концу года линия фронта стабилизировалась, финны провели частичную демобилизацию и перешли к обороне.

Управление Восточной Карелии во главе с полковником Вайно Котилайненом разместилось в Петрозаводске — основанный Петром I русский город был переименован в Яанислинна.

«В 1918 году во время Освободительной войны я заявил жителям Финляндии и Беломорской Карелии, что не вложу свой меч в ножны до тех пор, пока Финляндия и Восточная Карелия не будут свободны», — объявил Маннергейм.

«Свобода» означала установление в оккупированной Карелии режима, подобного нацистскому. Местное население было разделено на две категории: «родственные народы» (карелы, вепсы, мордва и представители других угро-финских народов) и «ненациональное население» — русские и другие не-финны. «Родственные народы» составляли чуть более 30 тысяч из 86-тысячного населения. По планам оккупантов, «ненациональные элементы» должны быть лишены всех гражданских прав, начиная от права на образование.

В Карелии было создано 100 мест принудительного содержания и 14 концлагерей для гражданского населения. По архивным данным, к весне 1942-го число заключенных в лагерях составляло 24 тысячи человек — 27% жителей зоны оккупации.

Сталин спросил: «А вы откуда знаете?»

Линия боевого соприкосновения с финскими войсками была самым протяженным фронтом Великой Отечественной — 1600 километров, и самым «долгоживущим».

К началу лета 1944-го патовая ситуация подошла к концу — к этому времени Ленинград был полностью деблокирован с южного направления, что сильно ухудшило стратегическое положение финской армии.

План, предложенный Ставке, состоял в нанесении финнам двух последовательных ударов Ленинградского и Карельского фронтов при поддержке 13 Воздушной армии и Балтийского флота, освобождении Выборга и создании угрозы территориям самой Финляндии. В ходе подготовки после усиления за счет резервов соотношение сил сторон составило по личному составу — 1 к 1, по орудиям и миномётам — 3,9 к 1, по танкам — 2, 1 к 1, по самолётам — 8,1 к 1.

Командующему Ленинградским фронтом Леониду Говорову «предстояло решить проблему стремительного прорыва всей оперативной глубины финской обороны до самого Выборга — более 100 километров», — вспоминал генерал-лейтенант инженерных войск Борис Бычевский, один из участников обороны Ленинграда. С инженерной точки зрения задача была сложной:

«Глубина включала три сильно укрепленные полосы, из которых вторая, в 30 километрах от первой, представляла собой почти законченный строительством железобетонный пояс — около 2 тысяч долговременных сооружений, опоясанных гранитными надолбами, рвами, минными полями, колючей проволокой. Броневые купола на дотах имели толщину 30 сантиметров».

Но Говоров решил провести операцию с темпом по 12 км в сутки, подчеркивает Бычевский. Это значило, что железобетонный пояс в глубине надо прорвать «почти с ходу и взять Выборг через 10-12 дней после начала наступления». В советско-финскую войну 1939–1940 годов на то же расстояние было потрачена сотня суток.

Но сказался опыт более чем трёх лет Великой Отечественной. Главный удар 21-я армия под командованием генерал-лейтенанта Дмитрия Гусева нанесла в центре обороны противника, сюда же ударил 3-й артиллерийский корпус прорыва. «Гвардейские дивизии Щеглова, Путилова, Романцова вновь блестяще выполнили роль первого тарана, вновь стали вершиной клина в наступлении», — отмечает генерал Бычевский.

21-я армия Гусева и 23-я армия генерал-лейтенанта Александра Черепанова наступали на фронте шириной 12,5 километра, прорвали 3 укрепленные финские полосы и 20 июня освободили Выборг. И это при том, что финны, опасаясь прорыва Красной армии к коренным регионам страны, стянули на этот участок около трех четвертей от всех сил армии Финляндии. С 4 по 6 июля 59-я армия при поддержке Балтийского флота адмирала Владимира Трибуца заняла острова Выборгского залива.

Вторым направлением наступления был прорыв в Карелии — Свирско-Петрозаводская операция. Командование отдавало себе отчёт в том, что с учётом рельефа продвижение здесь будет сложным.

«Направляясь в Кремль, я захватил с собой рельефную карту Ладожско-Онежского перешейка и в Ставке, оперируя данными разведки о силах противника, начал показывать, как трудно будет там действовать войскам, — вспоминал маршал Кирилл Мерецков, в 1944-м — генерал армии, командующий Карельским фронтом. — И. В. Сталин не любил, когда ему говорили, что враг станет поступать так-то и так-то. Нередко он при этом иронически спрашивал: «А вы откуда знаете? Вас противник персонально информирует?». Сталин, действительно, скептически оценил просьбу Мерецкова передать больше резервов фронту. Но «по вторичному докладу сотрудников Ставки он пересмотрел свое решение, и резервы прибыли».

Части Карельского фронта перешла в наступление 21 июня. Подразделения двух армий — 32-й генерал-лейтенанта Филиппа Гореленко и 7-й генерал-лейтенанта Алексея Крутикова, — преодолев сопротивление пяти дивизий и четырёх пехотных бригад, уже через неделю, 28 числа, заняли Петрозаводск.

К началу августа Красная армия продвинулась на 110 километров на карельском перешейке и на 200-250 километров между Ладожским и Онежским озерами.

Разгром и мирное «послесловие»

1 августа 1944 года ушёл в отставку политический руководитель Финляндии — президент Ристо Рюти, некогда заявлявший немецкому посланнику: «Если Петербург не будет больше существовать как крупный город, то Нева была бы лучшей границей на Карельском перешейке… Ленинград надо ликвидировать как крупный город». Этот инициатор издания книги «Жизненное пространство Финляндии» в 1945 году по требованию СССР был осуждён как военный преступник, но уже в 1949-м помилован.

Но вернёмся в август 1944 года. Военный руководитель — главком Маннергейм принял на себя ещё и президентские полномочия, и 25 августа через посла СССР в Стокгольме запросил перемирия. 4 сентября война СССР и Финляндии была официально прекращена, 15 сентября Маннергейм объявил войну бывшему союзнику — Третьему рейху.

По условиям перемирия, а затем после Парижского мира 10 февраля 1947 года Финляндия признавала границу 1940 года, кроме этого передавала СССР район Петсамо, лишившись выхода к Баренцеву морю. СССР получил право на транзит войск через финскую территорию, право на аренду полуострова Порккала возле Хельсинки сроком на 50 лет (возвращен Никитой Хрущёвым в порядке жеста доброй воли в 1956 году) и репарации в размере 300 миллионов долларов США. Также в Финляндии снимался запрет на деятельность коммунистической партии.

В 1946 году «вовремя переобувшийся» Маннергейм ушёл в отставку по состоянию здоровья, по совету врачей уехал на лечение в Западную Европу и в 1951-м умер в швейцарской Лозанне, избежав не только суда, но и уголовного преследования.

Новый президент Юхо Кусти Паасикиви, хоть и помиловал военного преступника Рюти, повёл линию на нормализацию отношений своей нейтральной страны и СССР. После 1956-го ту же политику «финляндизации» — превращения Суоми в одну из самых лояльных СССР несоциалистических стран продолжал Урхо Калева Кекконен. Даром, что до войны он был активистом антисоветского и русофобского «Карельского академического общества». Стараниями Кекконена именно в Хельсинки была принята Декларация 1973 года о безопасности и сотрудничестве в Европе — которую называли личным триумфом Леонида Брежнева и его политики разрядки.

Третий послевоенный президент — Мауно Койвисто, участник «войны-продолжения», руководивший страной с 1982 по 1994 год, и вовсе был почётным главой общества «Финляндия — Советский Союз».

К новым «братским войнам»?

Но при том же Койвисто «линию Паасикиви-Кекконена» начали быстро сворачивать. Ещё до распада СССР, в сентябре 1991 г., Хельсинки вышел из Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи с Советским Союзом. Тогда же Финляндия декларировала готовность войти в Европейское сообщество. Дальнейшее ослабление постсоветской России шло синхронно с реинтеграцией Финляндии в разнообразные западные альянсы.

В 1994 году финны включились в программу НАТО «Партнерство во имя мира», а в 1995 году — в Евросоюз. Официальное вступление в Североатлантический альянс 4 апреля 2023 года стало лишь логическим завершением ревизии итогов Второй мировой.

Как отмечало ИА Регнум, ценой разрыва связей с Россией стал экономический спад, который особенно заметен по приграничным районам финской Карелии (особенно на контрасте с российской Республикой Карелия), но и в целом страна движется к оскудению и обнищанию. Но очевидно, что для нынешних, откровенно русофобских властей Финляндии миражи «Великой Суоми» под прикрытием очередного общеевропейского альянса оказались важнее.

Как и в 1920-х годах финны подпитывают сторонников «независимой Ингрии» (а теперь даже «независимого Петербурга»), не говоря о сепаратистах из числа «родственных народов». Очевидно, что урок принуждения к миру 80-летней давности так и остался не выученным.