Почему Ростов — Великий. Как «не тот» Толстой написал древнерусскую историю
Владимир Путин 28 декабря скрепил своей подписью ранее одобренное парламентом переименование города Ростова в Ярославской области в Ростов Великий. Инициативу о перемене имени старейшего из городов Золотого кольца еще в октябре внесли в Госдуму ярославские региональные депутаты, а 17 ноября законопроект утвердила Госдума.
Добавление эпитета «Великий» в официальное название города позволит не только закрепить исторически сложившееся имя, но и будет соответствовать культурно-историческому статусу — такие аргументы приводило правительство в отзыве. И, добавим, теперь будет меньше поводов спутать два Ростова — древний стольный град на озере Неро и «новостройку» времён императрицы Елизаветы Петровны на Дону.
С похожими целями в 1999 году Новгород сделали снова Великим. Его и раньше неофициально так называли, чтобы уточнить — имеется в виду не Нижний. А теперь титулатура времён Новгородской республики была восстановлена официально. С известным по былинам выражением «Господин (или Господарь) Великий Новгород» всё понятно — оно фиксируется с XIV столетия, с четвёртого века от основания города. А вот с Ростовом Великим всё, что называется, не столь однозначно.
В этой истории, как в репчатом луке, которым славится ярославская земля, несколько слоёв.
Первый, поверхностный слой: выражение «Ростов Великий» — чуть ли не разговорное, и появилось оно потому и для того, чтобы не перепутать туристический городок на Золотом кольце с Ростовом-папой.
Второй слой чуть глубже. Название «Ростов Великий» появилось за многие столетия до того, как в 1761-м на Дону была построена крепость святого Димитрия Ростовского. Ростов именовался Великим если не в легендарные эпохи до призвания варягов на Русь (в «Повести временных лет» написано, что Рюрик «стал раздавать мужам своим города: тому Полоцк, этому Ростов», значит, город с таким именем уже существовал), то при первом известном князе Ростовском и величайшем из киевских князей Ярославе Мудром. В любом случае — испокон веку.
Такая версия популярна, звучит вполне правдоподобно, и с уважением к городу, впервые упомянутому в 862 году, может быть, и позже Киева или Великого Новгорода, но почти на три столетия раньше Москвы. В конце концов в советских словарях и энциклопедиях, к примеру, в Энциклопедическом словаре 1955 года издания или в Советской исторической энциклопедии, прямо писали: «Известен в Древней Руси под названием Ростов Великий» или «Ростов Ярославский, в XII–XVII веках Ростов Великий».
Великим град Ростов именовался издавна и по праву. Так, во всяком случае, гласит версия «со второго слоя», кратко сформулированная в свежем сообщении ТАСС: «Ростов Великий, основанный в 862 году Рюриком, — старейший из городов Золотого кольца».
Но на третьем уровне начинаются разоблачения. Если зайти на сайт Государственного музея-заповедника «Ростовский Кремль», то можно найти опубликованную в 1999 году статью его научного сотрудника, историка Сергея Сазонова. Учёный опровергает устоявшуюся версию, а вот опровержений версии Сазонова с тех пор не появилось. Тем более что ростовский историк не «сорвал покровы», а напомнил о полузабытом факте.
«В течение XIX–XX веков в литературе распространилось именование г. Ростова с определением «Великий». Более раннее использование этого определения встречается в 1847 году в работе М. Толстого «Древние святыни Ростова Великого». Судя по тому, что автор счёл необходимым объяснить читателю причины, которые позволили ему внести определение «Великий» в название города, предшественников у него не было», — писал Сазонов.
То есть получается не при Рюрике, не при Ярославе Мудром и не в XII веке, а в 1847 году название вышло из-под пера почти современного автора. Потом уже имя «Ростов Великий» на рубеже XIX–XX веков попадает в Энциклопедию Брокгауза и Ефрона, а оттуда уже в популярные и даже солидные дореволюционные и советские издания.
Автор статьи про «древние святыни Ростова», откуда завирусилось название «Ростов Великий», — Михаил Владимирович Толстой, представитель графского рода, столь же разветвлённого, как и семья Рюриковичей. Современник знаменитых дальних родственников Льва Николаевича и Алексея Константиновича, двоюродный брат Дмитрия Андреевича Толстого, обер-прокурора Синода и президента Академии наук.
Сам граф Михаил Толстой, сейчас основательно забытый, был известен как историк, правда, с узкой специализацией — как историк церкви. Точнее, историк при церкви. Самое его известное сочинение — «Жизнь и чудеса святого Николая Чудотворца». Также перу графа принадлежат «Жизнеописания угодников божьих, живших в пределах нынешней Ярославской епархии», описание святынь Пскова и собственно Ростова Великого. Но медиевистом, то есть специалистом по средним векам Михаил Толстой, строго говоря, не был.
Ростов Великий появился из-под пера графа Толстого и последующих авторов в атмосфере своего рода «исторического романтизма» времён Николая I и Александра II, отмечает историк Сазонов.
Современный специалист пишет: «То, что эта новация оказалась столь живуча… указывает на наличие в ней некоей рациональной основы, удовлетворяющей реально существующую потребность в более точной идентификации города». То есть потребность не перепутать Ростов в Ярославской губернии (а затем области) с Ростовом-на-Дону.
Получается, мы вернулись в начало, к первой, самой «вульгарной» версии происхождения названия? А древность имени «Ростов Великий» — это фейк, вроде «Велесовой книги», «Великой Тартарии» или «Славянских вед»? Не совсем так или даже совсем не так.
Но для понимания придётся докопаться до четвёртого уровня.
Михаил Толстой, возможно, был склонным к фантазии романтиком-консерватором, но фальсификатором он не был. И в своих выводах граф опирался на один определённый факт. Конкретно — на Ипатьевскую летопись, а точнее на запись в ней от лета 6659-го от сотворения мира (1159 г. от Рождества Христова).
Там повествуется об одном из эпизодов тогдашней «игры престолов» — войны за киевский «стол», которую ростово-суздальский князь Юрий Долгорукий вёл с племянниками Изяславом и Ростиславом Мстиславичами. Племянников в определённый момент поддержал старший брат Юрия Долгорукого князь Вячеслав Владимирович.
И вот в разгар междоусобицы Вячеслав пишет брату Юрию, уговаривая: оставь притязания на киевский трон и уезжай домой — «у свой Переяславль и въ Курескъ (то есть в Курск)… а онамо у тебя и Ростовъ великий». То есть «а там у тебя и Ростов великий»
На этом основании Михаил Владимирович Толстой в своей статье 1847 года и сделал Ростов снова Великим. Он правда, там же утверждает, что «Ростов называется Великим во многих местах летописей». А вот это, как считают современные историки, уже фантазия графа.
После этого абзаца Ипатьевской летописи ни в одной хронике и ни в одном источнике всех последующих веков сочетание «Ростов Великий» не попадается. Историк Сергей Сазонов, цитируя летопись, считает, что «Ростовъ великий» — это просто «Ростов большой, богатый, многолюдный». Но и это, заметим, тоже лишь версия.
И главное, споры о древности названия не отменяют реального исторического величия этого города, чьи жители были крещены чуть позже, чем в Киеве, и стали проводниками православной веры и культуры на всём северо-востоке Европы. Со времён крестителя Руси Владимира Святого и до монгольского нашествия именно Ростов был главным центром северо-восточных владений большой (хотя и не очень дружной) семьи Рюриковичей.
Ростово-суздальским князем был основатель Москвы Юрий Долгорукий, и лишь при его сыне Андрее Боголюбском первенство среди городов перешло от Суздаля и Ростова к Владимиру. Но и позже город оставался твердыней русского православия, особенно с конца XVII века, когда при митрополите Ионе была заложена грандиозная архиерейская резиденция, ныне известная как Ростовский Кремль.
Даже после губернской реформы Екатерины II, когда город стал уездным, заштатным Ростов не сделался — с Ростовской ярмаркой, возникшей в конце XVIII века, могла посоперничать лишь Нижегородская, а местные купцы торговали в Петербурге, Москве, в Поволжье и даже Туркестане. Тогда же возникает один из главных местных промыслов с «древним» флёром — ростовская финифть, роспись по эмали, ставшая одним из экспортных брендов России, востребованным от греческих монастырей до парижских выставок.
Да и то, что именно Ростов «сыграл роль» средневековой Москвы в «ненаучно-фантастическом, не совсем реалистическом и не строго историческом фильме» Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» — это сам по себе вклад в отечественную культуру, теперь уже новейшего времени.
Можно согласиться с сенатором от Ярославской области Натальей Косихиной, когда в августе она назвала переименование Ростова важным шагом к «новому благополучному будущему» самого города и его жителей — появится больше возможностей для развития старинных промыслов и новейших стартапов, туристических и не только.