Русская формула свободы

Противно в пранках с Григорием Чхартишвили и Дмитрием Быковым от того, как они легко, откровенно и резко высказывают свою позицию, потому что уверены, что обычные читатели их слова не услышат («никто же не покажет это по Первому каналу»), и от того как они — свободные и независимые мыслители — стараются в разговоре с руководством Украины заработать похвалу. Остальное ожидаемо — до запредельного поднят градус неприятия России, характера ее народа, складывающейся исторической судьбы, ценностей, которые нетождественны западным.

Хорошо, что писатели сами отрезвили тех, кто надеялся на их принципиальность, интеллигентность, совестливость или хотя бы на соблюдение приличий по отношению к России. Можно как угодно относиться в политическом плане к России и к ее руководству, но человеку, который считает себя русским писателем, нельзя солидаризироваться с теми, кто вне зависимости от правоты или неправоты убивает русских солдат и поставляет оружие для убийства русских солдат. Это — «западло», и так ведут себя «чушпаны», как говорится в смелом, честном и ярком сериале «Слово пацана».

Первая почти инстинктивная общественная реакция — всех запретить! Она оголяет главный нерв — неуверенность большей части граждан в моральной устойчивости общества. Эти опасения обоснованы, учитывая практически полное отсутствие воспитательной или идеологической работы с молодыми людьми в учебных заведениях на протяжении последних десятилетий. Принципиально важно отметить, что это происходило отнюдь не потому, что «государству было плевать», а потому, что часть неписанного общественного договора в угоду веяниям времени, действовавшего до СВО, утверждала, что любовь или нелюбовь к Родине — дело личное, интимное.

Вторая реакция — разные степени нормализации: «а ничего делать не надо», «надо просто быть выше», «чего тут скажешь, всё понятно», «что, как Соловьев надо?». Запрещать — фи, и ведет к сожжению книг. В молодежной и «продвинутой» среде по инерции из дофевральской эпохи считается неприличным и ретроградным (и попахивает моральным насилием), если давать явлениям внятную и однозначную нравственную оценку. Всякая мерзость и низость должна иметь такое же право на существование, как правда и высокие порывы, — потому что это «свобода слова».

Это и есть толерантность, над которой раньше подтрунивали, не видя в ней реальную угрозу «медленной деморализации». Понадобилась СВО, чтобы мы поняли, что настоящий Троянский конь — это когда утверждается право высказываться подло и подленько, а за это не должно быть никакой ответственности. Даже нравственные оценки давать нельзя. Нужно просто слушать гадости и не затыкать уши.

Толерантность — это хитрая и излюбленная отмычка, которая позволила деструктивным меньшинствам вскрывать неустраивающие и мешающие им нравственные ценности, переворачивать их и перетолковывать. Нынешний кризис западного общества во много обусловлен воспеванием толерантности к анормальному и аморальному.

Толерантность не имеет ничего общего с мужеством смирять свои агрессивные чувства, борьбой с проявлениями ксенофобии, расизма, дискриминации. Тысячелетней многонациональной разнообразной и единой России не нужна толерантность, когда есть традиции взаимного уважения и здорового общенационального единения.

Толерантность нужна для другого — она отсекает свободу от ответственности, «очищает» право на поступки от необходимости нести ответственность за них. Толерантность в чистом виде — это право на аморальность без ответственности.

Нам повезло, что общество начинает прорабатывать эту тему сейчас, а не когда неминуемо придет волна возвращений уехавших ярких деятелей, «не смогших жить в стране, которая нападает на своих соседей». Они приедут и будут как раз призывать к толерантности, требовать (!) прощения и равенства, соблюдения собственных прав и свобод, отделенных от ответственности за свой шаг. Хуже всего, что найдутся «цивилизованные» и добренькие граждане, которые «войдут в положение», «всё поймут» и захотят впустить обратно.

С толерантностью и отсутствием собственного достоинства невозможно бороться запретами. Вообще, запреты малоэффективны в этой сфере — они не вырабатывают иммунитет, а, наоборот, стремятся создать стерильные условия, в которых общество будет чувствовать себя защищенным. Однако защита продержится до тех пор, пока эти лабораторные условия будут поддерживаться. Потом всё рухнет, и начнутся новые восьмидесятые-девяностые.

Формула здоровой нравственности — ответственность за любое свободное творческое или общественное высказывание. Требование этой ответственности со стороны общества. Требование объясниться с народом. «Пояснить за свою позицию», а не прятаться за толерантность. Свобода и смелость творчества и вообще шире — свобода слова — неотрывно связана с ответственностью за сказанное и сделанное. Смелый в творении должен быть смел в ответственности за сделанное. Это должно быть русской формулой свободы слова.

Свобода слова, кстати, всегда есть и была, только цена ее очень разная — в Средние века, например, часто за нее платили жизнью. Общество, развиваясь в сторону гуманизации всего, всё время снижает цену и ответственность. Либеральная и толерантная общественность стремятся вообще ее обесценить — за сказанное не надо нести ответственности.

Ответственность в случае с Григорием Чхартишвили и Дмитрием Быковым

Опровержений сказанного или разъяснений и объяснений не последовало, значит, всё сказанное авторизовано. Вместо запретов надо определить, что написанное до определенного времени (2023 года) — как было, так и должно продаваться и быть доступно читателям. Также надо сделать дисклеймеры для каждого экземпляра, что автор «вскрылся» в 2023 году и наговорил таких-то цитат. Цитаты надо давать прямо на обложке, информируя читателя и предостерегая от очарования.

С авторским гонораром: надо наложить санкции на их выплату авторам, а также переложить на них ответственность за моральный выбор. Варианты такие: они могут сами запретить печать и продажу своих книг в России, если не согласны с тем, что не будут получать гонорар, или смогут решить, на что пойдут их авторские отчисления — на поддержку образования, детских домов, на другие гуманитарные сферы в России. Посмотрим, что победит: бескорыстная «любовь к читателю» или «чувства» от лишения доходов.

Этот подход сработает в будущем для всех иноагентов. Если им так важна аудитория и они не представляют свою жизнь без творчества, конечно, надо рассмотреть каждую конкретную ситуацию и дать возможность творить с ответственностью за свои слова. Необходимо оставаться в рамках российского законодательства и отделить творчество от денег. Гонорары пусть пойдут на развитие страны — это мера их ответственности. Конечно, если у такого автора проявятся материальные сложности, он должен иметь возможность зарабатывать своим творчеством. Зарабатывать много — несколько прожиточных минимумов или десятков минимумов, чтобы хватило на достойную жизнь семьи и детей. А вот обогащаться за счет проведенной работы против истории, нравственности и будущего своего народа, зашивая в творческие продукты откровенную идеологию, — больше нельзя.

Ответственность в случае со «Словом пацана»

В отношении сериала многие опасаются, что молодые люди попадут под очарование маскулинности подростковых группировок и начнут воплощать экранные привычки и насилие в жизни. Сериал настолько талантливо снят, что поверить в такую перспективу вполне реально.

Авторы культурного продукта должны иметь возможность выступить и ответить обеспокоенным согражданам, что они имели в виду и как относятся к их опасениям. Ответственность — это открытость к диалогу и понимание необходимости отвечать аудитории на ее запросы и опасения. Безответственно — отказываться от комментариев и дискуссии. Произведение уровня «Слово пацана» — общественное высказывание. Сказал — отвечай. Не хочешь отвечать — не говори.

Самоуважение и достоинство должны быть незыблемы и важнее выгоды. Это правильно. Это обновляет и дает стержень жизни. Это, естественно, притягивает. Это — самое притягательное и «цепляющее» в том числе в «Слове пацана», а не раскрытое и воспеваемое насилие. Это есть в нашей культуре. Это нормально. Про это надо говорить и спорить.

Сначала — мораль, потом — свободы, потому что мораль гарантирует наступление последствий за любое проявление свободы.