Много лет работы в журналистике, когда приходится постоянно сталкиваться с последствиями человеческой жестокости, безусловно, вызывают определенную профессиональную деформацию. Но, несмотря на это, некоторые темы продолжают трогать до глубины души и заставляют цепенеть от ужаса.

ИА Регнум

Несколько дней назад я занималась историей 12-летнего Кирилла из Прокопьевска, над которым несколько лет измывался отчим Андрей Репко. Позже стало понятно, что и мать Кристина Чирина принимала непосредственное участие в истязаниях.

Ребёнка буквально подвергали пыткам, охарактеризовать это иначе невозможно: мальчика выгоняли на холод за то, что он ночью пробирался к холодильнику, чтобы поесть; избивали кочергой; несколько раз разбивали губу до рассечений, а потом шили на живую.

Ребёнок сбежал из дома, два дня прятался в магазине. Тем самым он спас себе жизнь, сейчас им занимаются врачи.

Мальчик искалечен не только физически, но и психологически. Сложно представить, сколько ему пришлось пережить и сколько сил и времени потребуется на реабилитацию. И возможна ли она?

Невыносимо страшно хоть на минуту представить себя на месте этого ребенка. Я сочувствую ему всем сердцем, никто не заслужил себе такой судьбы. Его предали самые близкие люди, те, кто должен был защищать и заботиться.

Говорят, что с новым мужчиной его мама родила двух девочек, им сейчас один и три года. По слухам, отношение родителей к младшим было хорошим, доставалось только старшему ребёнку от предыдущего брака. Слабо в это верится. Даже если маленьких никто не обижал, могли ли они не замечать, как их любимые родители поступают с их старшим братом? В психологии это называется «травмой свидетеля».

Во всей этой ужасной истории самой непонятной для меня остаётся позиция матери мальчика. Все знакомые женщины, с которыми мне удалось поговорить, в один голос повторяли, что Кристина всегда была доброй и внимательной матерью, всё делала для ребёнка и никогда не поднимала на него руку.

Но между той Кристиной, которую они знали несколько лет назад, и женщиной за решёткой на видео из зала суда — пропасть. Что могло произойти с любящей — если верить свидетельствам некогда знавших её людей — матерью за эти несколько лет? Что должно было происходить в её семье, чтобы женщина смогла сначала закрыть глаза, а потом и принимать участие в зверских издевательствах над собственным ребёнком? В какой момент «любовь» к мужчине перевешивает если не любовь, то хотя бы сострадание к сыну?

Допустим, на Кристину действительно так повлиял новый мужчина. Но в какой-то момент она же должна была заметить, что человек, которого она выбирает в спутники жизни, неадекватно относится к её ребёнку. Или предпочла не замечать, а потом жестокость постепенно стала нормой?

Я не могу этого понять или объяснить. Но подобный случай — далеко не единичный. В ежедневной работе часто сталкиваюсь с историями, когда новый муж плохо относится к детям женщины от первого брака. То есть он выбирает эту женщину, но ребёнка, которого она родила, — огромную и неотъемлемую часть её жизни — принимать не собирается. И почему-то многие женщины предпочитают смириться с этой ситуацией.

По какой причине жить с мужчиной, который в лучшем случае игнорирует, а в худшем — измывается над твоим ребёнком, становится нормой? Я никогда не могла согласиться с формулой «лучше плохонький, да свой» и глубоко убеждена, что лучше, когда нет никакого мужчины, чем находящийся рядом изверг, не уважающий ни тебя, ни твоего ребёнка.

Бытует мнение, что брать женщину «с прицепом» — дело сомнительное. У меня же — альтернативная позиция: женщина с ребёнком — это уже семья. И получается, что при взаимном согласии в семью они берут как раз мужчину. Это в корне меняет угол взгляда на проблему.

Если женщина с ребёнком — это готовая семья, то и правила должна устанавливать она, отстаивая свои интересы и представляя интересы ребёнка. Она не может — не имеет права! — отдать бразды правления в её семье мужчине, потому что отвечает не только за себя. И если её новый муж плохо относится к её ребёнку, то он плохо относится и к ней самой. А это уже серьёзное основание не продолжать отношения.

Поэтому свалить всю ответственность на отчима, который истязал сына своей сожительницы, не получится. Женщина, которая год за годом видела насилие и принимала это, давала на преступление своё молчаливое согласие, предавала своего собственного ребёнка.

Да, она могла бояться, что с ней случится что-то подобное. Могла бояться остаться одна. Но почему она не боялась, что её сын останется калекой, который никогда не сможет никому доверять, потому что его предал самый близкий в мире человек?

Мы не знаем всех обстоятельств жизни этой семьи и можем лишь выдвигать гипотезы, но, я надеюсь, в этом разберётся следствие. Но эта история всё никак не укладывается у меня в голове. Всего этого можно было избежать, если бы мать вовремя пересмотрела свои приоритеты. Если бы соседи и прохожие обратили внимание на искалеченное лицо подростка и крики из соседнего дома (ну неужели там всегда было тихо?).

Это — история о чудовищном равнодушии, которая заставила мальчика забиться между коробками в супермаркете, потому что он давно понял, что помощи ждать неоткуда.