«Сегодня один муж, завтра — другой». В Думе снова хотят ограничить аборты

Депутат Госдумы от «Единой России», член комитета по охране здоровья Вероника Власова предложила: искусственное прерывание беременности следует проводить при согласии не только матери, но и отца, если брак зарегистрирован.

Поправки необходимо будет внести в закон «Об основах охраны здоровья», добавила Власова.

Кроме того, депутат предложила снизить срок, при котором возможно проводить аборт, до 8 недель включительно (по действующему закону это возможно при сроке до 12 недель) и разрешить проведение процедуры только после обязательного проведения УЗИ и демонстрации матери сердцебиения плода.

Аборт по социальным показателям, по мнению Власовой, можно проводить при сроке не более 12 недель (сейчас — 22 недели), перечисляет ТАСС.

Но наибольший резонанс и ожидаемые споры вызвало упомянутое выше предложение депутата ограничить мнением супруга право замужней женщины на аборт.

Это не лучшая постановка вопроса, уверена доктор политических наук, старший научный сотрудник Института США и Канады Надежда Шведова, в своё время, в середине нулевых, составившая «Кодекс чести женского движения в России».

«Женщина имеет право распоряжаться своим телом как считает нужным. Это право не должно быть привязано к мужу, оно принадлежит ей как личности», — подчеркнула Шведова в комментарии ИА Регнум.

«Плод не является частью матери, не является её телом, в противном случае у них всегда была бы общая группа крови. Он не собственность матери, как и не собственность отца. Он личность, человек», — со своей стороны, сказал ИА Регнум Аркадий Малер, член Синодальной библейско-богословской комиссии и Межсоборного присутствия Русской православной церкви.

Подобные споры (в том числе по конкретному предложению ограничить аборты мнением мужа и/или ближайших родственников) ведутся достаточно долго, поскольку и само предложение возникает у законодателей не в первый раз.

«Следующий шаг — надеть чадру»

Правда, предыдущая попытка имела место довольно давно: в 2011 году, когда, собственно, и был принят действующий закон. Тогда, в 5-м созыве Думы законопроект внёс (а потом сразу отозвал) депутат Валерий Драганов. Параллельно и независимо похожий документ готовили в комитете по вопросам семьи, женщин и детей под руководством Елены Мизулиной. Но тогда инициатива «не взлетела».

Драганов приводил устрашающие данные: с его слов число абортов в России на тот момент достигало 6–8 млн в год, причём из-за неудачного прерывания беременности 20% семей лишались возможности стать родителями, а каждая пятая умершая беременная женщина погибала из-за произведённого аборта. «Это катастрофические показатели» и повод принять меры к сокращению числа таких операций в России, подчёркивал законодатель.

Надо заметить, что по крайней мере данные Драганова по количеству абортов на середину десятых годов (6–8 млн ежегодно!) были явно завышенными. Официальная статистика давала куда меньшие, хотя и противоречивые данные: Росстат тогда сообщал о 1 млн 124 тысячах зарегистрированных прерываний беременности, а Минздрав — о 989 тысячах. Но в любом случае печальная статистика была впечатляющей, а инициативы депутатов вполне объяснимыми.

Критики инициативы говорили о нарушении гражданских прав. «Был момент, когда предлагали ввести не только согласие мужа, но и согласие всей семьи. Следующий шаг должен быть — обязать женщину надеть чадру», — заявляла тогда Газете․ру профессор Института экономики РАН Людмила Ржаницына.

Вместо законодательных ограничений необходимо заботиться о социальных гарантиях женщинам, гарантировать качественную психологическую помощь («не надо забывать, что аборты делают не только из-за сложной денежной ситуации, но и из-за личных трагедий»), а также пропагандировать контрацепцию, перечисляла профессор.

Ситуация улучшилась, проблемы остались

За прошедшее десятилетие ситуация, если судить только по статистическим данным, переменилась к лучшему.

По отчётам Минздрава, за прошлый год количество абортов составило 395 тысяч (из них большая часть — по медпоказателям, прерываний беременности по желанию женщины было 179 тысяч). Итоги нынешнего, довольно непростого с социальной точки зрения года еще не подведены, но 30 сентября главный внештатный специалист Минздрава по репродуктивному здоровью женщин Наталия Долгушина отметила: доля россиянок, отказавшихся от абортов, растёт. Статистика показала, что удалось сохранить 45 тысяч младенцев.

Для сравнения, в начале нулевых ежегодно число «успешных» обращений в абортарии составляло около 2 млн в год, ещё в середине первого десятилетия XXI века Россия, увы, уверенно удерживала мировое первенство (1,8 млн в 2004-м), обгоняя Китай.

Когда в начале 2010-х депутаты Драганов и Мизулина предлагали свои инициативы по «ограничению мнением отца», ситуация уже менялась к лучшему.

Но, как отмечал в августе президент Владимир Путин, положение дел с рождаемостью всё равно остаётся сложным. «Пока в России рождается меньше детей, чем год назад», — констатировал глава государства.

В 2022 году родилось минимальное количество детей в XXI веке — 1,3 млн, сообщили в Общественной палате. А по данным Росстата, за первые восемь месяцев 2023-го на свет появилось 850 тысяч младенцев — тоже совсем немного. Поэтому депутат Власова и её коллеги настаивают на актуальности своей инициативы об «ограничении согласием мужа».

Но, как уже говорилось выше, за прошедшее десятилетие аргументы «за» и «против» практически не изменились.

«Это вмешательство в личностные отношения»

«Сегодня один муж, завтра — другой, послезавтра — третий, как и у него сегодня одна жена, а завтра — другая. Нелепая, глупая постановка вопроса, особенно сейчас. 90–93% разведённых отцов прячутся от уплаты алиментов — наведите сначала порядок с этим, а потом ставьте вопрос таким образом», — поясняет свою точку зрения политолог Надежда Шведова.

В ходе дискуссии предлагался компромиссный вариант — согласие мужа не требуется, но необходимо будет поставить его в известность.

«Это не компромиссный вариант, — замечает по этому поводу Шведова. — Это вмешательство в личностные отношения между женщиной и мужчиной. Если она не поставила его в известность — значит, на данный момент он этого не заслужил. Или, хуже того, какие-то особые обстоятельства. Влезать в это — значит вмешиваться, извините, не только в койку, но и в чужие чувства. Нехорошо».

Православный философ, член Межсоборного присутствия РПЦ Аркадий Малер подчёркивает: человеческая жизнь должна быть сохранена, вне зависимости от мнений женщины и её мужа относительно судьбы их ещё не рождённого ребёнка.

«Жизнь начинается в момент зачатия, а не тогда, когда перерезают пуповину, — напомнил собеседник о мнении Церкви. — Неслучайно наряду с Рождеством церковь празднует Благовещение, разница между которыми — девять месяцев».

Если речь идёт о беременности в случае изнасилования, то и в этом случае жизнь ребёнка должна быть спасена. Русская церковь готова позаботиться обо всех младенцах: существуют церковные приюты, отметил Малер.

Собственно, отношение крупнейшей российской конфессии к абортам недвусмысленно и подробно сформулировано в «Основах социальной концепции РПЦ», принятых в 2000 году.

Там в том числе говорится: «С древнейших времен Церковь рассматривает намеренное прерывание беременности (аборт) как тяжкий грех. Канонические правила приравнивают аборт к убийству…

Ответственность за грех убийства нерожденного ребенка, наряду с матерью, несет и отец, в случае его согласия на производство аборта. Если аборт совершен женой без согласия мужа, это может быть основанием для расторжения брака».

При этом делается определённое исключение, если существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у нее других детей, в пастырской практике рекомендуется проявлять снисхождение, но при условии покаяния женщины.

В общем, любую государственную антиабортную инициативу церковь ожидаемо приветствует.

«Сталинский аргумент» феминисток

С другой стороны, аргументы сторонников pro choice (права женщин на репродуктивный выбор) выглядят не голословными. Они утверждают: запрет или серьёзное законодательное ограничение (в том числе обязательным согласием родственников) лишь подстегнёт рост нелегальных абортов, которые способны нанести женщине непоправимый вред.

В обоснование приводится статистика времён сталинского запрета. В 1935 году, до запрета абортов, в городах РСФСР был зафиксирован 451 случай смерти от прерывания беременности, а после запрета, в 1936-м, — уже 910 случаев (максимальный показатель — свыше 2 тыс. случаев в 1940 году).

Однако отсылка к сталинским временам требует уточнений.

Во-первых, нелегальные аборты (то есть аборты сверх разрешённых законом сроков) сегодня совсем другие: плод не выкорчёвывают в домашних условиях спицами, процедуру проводят в тех же частных клиниках, посредством того же оборудования.

Во-вторых, нельзя забывать о появлении в 1950-е годы антибиотиков, препятствующих воспалению после операции.

А в-третьих, в РФ совершенно иная культура контрацепции, нежели в СССР: за 30 лет, начиная с 1990 года, количество абортов снизилось с 4,1 млн до нынешних показателей (около 400 тысяч), хотя рождаемость не выросла. Поэтому страшных сталинских цифр не будет.

Регионы решают

Эксперты отмечают: эти 400 тысяч абортируемых ежегодно детей почти вывели бы сегодняшнюю Россию на уровень воспроизводства населения (в прошлом году родилось 1,3 млн россиян, а умерло 1,9 млн). Но, по мнению специалистов, едва ли запреты и ограничения должны быть главным инструментом демографической политики.

Опросы населения показывают, что российские семьи хотели бы иметь больше детей: среднее желаемое число детей — 2,3 (для воспроизводства нации требуется 2,1, а сейчас этот показатель составляет 1,5).

В качестве препон родители называют материальные факторы: доходы и жильё, причём жильё в первую очередь. Стало быть, если скорректировать социальную политику, то меньше будет желающих воспользоваться правом на аборт — с таким социальным аргументом соглашаются и консерваторы, и феминистки.

Пока же в Госдуме продолжают обсуждать «отцовский запрет», на уровне регионов инициативы по ограничению абортов продвигают региональные законодатели и чиновники.

Так, например, в тамбовскую областную думу внесен законопроект, где предлагается штраф до 200 тыс. рублей за склонение женщины к прерыванию беременности, о чём 30 октября сообщила «Российская газета». Узаконить похожую меру предлагает правительство Тверской области.

Первым регионом, где установлено наказание за склонение к абортам, стала Мордовия — в августе Госсобрание республики по инициативе региональной общественной палаты приняло документ, по которому полагаются штрафы, правда небольшие: от 5 тысяч до 10 тысяч рублей для граждан и от 100 тысяч до 200 тысяч для юрлиц. Учитывая, что решение было принято всего несколько месяцев назад, судить о его эффективности пока сложно.