Для Ирана 2024 год стал весьма непростым — после гибели в авиакатастрофе президента Ибрахима Раиси страна вынуждена была спешно выбирать новое правительство. Пришедшие к власти реформисты во главе с Масудом Пезешкианом, хоть и сделали ставку на дипломатию, ничуть не ослабили хватку в асимметричном конфликте с Израилем.

Иван Шилов ИА Регнум

Грядущий 2025 год готовит Тегерану новые вызовы, один из которых — возвращение в Белый дом республиканца Дональда Трампа. Перед иранцами теперь стоит задача не только не уступить израильтянам в продолжающейся борьбе, но и не угодить стараниями Вашингтона в глубокую изоляцию.

Возрождение «Оси сопротивления»

Приоритетная задача для Тегерана — восстановить боеспособность ключевых прокси-подразделений, задействованных в конфликте с Израилем. В первую очередь ливанскую «Хезболлу». Делать это придётся быстро, пока идёт «пересменка» в Белом доме и пока уходящая демократическая администрация продолжает удерживать Тель-Авив от чрезмерной эскалации.

Трамп, хоть и нацелен на мирное завершение конфликта, будет с гораздо большей вероятностью подыгрывать израильским устремлениям опрокинуть Иран.

Кроме того, Тегерану важно заблаговременно подготовить к новому раунду противостояния тех, кто в уходящем году не столкнулся с ЦАХАЛ напрямую. Речь о йеменских хуситах и иракских лоялистах. И тем и другим официальный Тель-Авив в уходящем году выдал «чёрную метку», пообещав возмездие по образцу «Хезболлы».

И если до Йемена израильтянам пока дотянуться проблематично (хотя они периодически и пытаются наносить авиаудары по портовой инфраструктуре движения), то символический бросок на Ирак вполне может быть осуществлён через территорию Сирии.

Тем более что ограниченный израильский контингент, введённый туда ранее, чувствует себя весьма свободно и не сталкивается с вооружённым противодействием.

Удар по иракским прокси Ирана вполне могут поддержать и в Белом доме — для Трампа это можно считать вопросом чести. В ходе президентской гонки он неоднократно критиковал бездействие Пентагона в Ираке и обещал положить конец обстрелам американских военных баз.

Дипломатические игры

Официальный Тегеран делает на дипломатические инструменты ставку, ничуть не меньшую, чем ставка на силу прокси-группировок. И ему, несмотря на конфликт с Израилем, в целом по-прежнему удаётся поддерживать имидж государства, готового к поиску компромиссов по отдельным региональным вопросам.

Важной задачей остаётся поддержка диалога с арабскими странами, которые в большинстве своём склонны видеть в Иране вероятного противника и бенефициара региональной нестабильности.

Вероятно, в 2025 году Тегеран сосредоточится на дальнейшей разрядке с ключевыми арабскими визави — Саудовской Аравией, Египтом и отчасти ОАЭ. Дипломатические манёвры на указанных направлениях следует рассматривать не только как попытку отделаться от образа «регионального задиры», но и как контригру в отношении Израиля.

Каир и Абу-Даби уже являются союзниками Тель-Авива, Эр-Рияд также движется (пусть и с пробуксовками) в сторону официального признания еврейского государства. Хорошие и доверительные же отношения с Ираном несколько ослабят мотивацию арабов поддерживать израильские авантюры, направленные против него.

Следует отметить, что такая тактика дала первые плоды уже в 2024 году. Тогда большинство арабских держав под разными предлогами уклонились от участия в антииранской коалиции, а также не поддержали миссию по защите судоходства в Красном море.

В ожидании Трампа

Тегеран отчасти намерен упрочить своё региональное положение за счёт сбалансированного взаимодействия с ключевыми сверхдержавами-гигантами.

Наибольшее внимание ожидаемо привлекло сближение с Россией, в рамках которого в январе 2025 года ожидается подписание договора о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве.

Событие знаменует важную веху в отношениях двух стран и свидетельствует о преемственности восприятия России как партнёра со стороны иранских элит, а также о наличии у Тегерана «влиятельных друзей».

Не забывают иранцы и о Китае: он интересен как «глобальный инвестор». Под прикрытием китайской инициативы «Пояса и пути» иранское правительство рассчитывает ослабить санкционное давление на страну, а также повысить товарооборот.

Кроме того, Иран и КНР проявляют интерес к совместному развитию беспилотных технологий, военному и технологическому партнёрству — как в двустороннем формате, так и под эгидой БРИКС.

Особенно трудно иранскому правительству придётся при коммуникации с США. Курс Тегерана на осторожную разрядку (в том числе через восстановление «ядерной сделки»), во многом рассчитанный на демократов, плохо бьётся с региональными целями республиканцев, а также с интересами самого Трампа.

Новый президент США намерен диктовать условия оппонентам, а не искать с ними компромиссы. А с учётом произраильской ориентации значительной части трамповских советников ожидать от республиканца особой милости Тегерану не приходится.

Впрочем, несмотря на общую воинственность Трампа, у Ирана есть шансы наладить разговор с Вашингтоном через третьи страны. В частности, через Оман, который ранее уже пытался выступать посредником в их диалоге.

Интересно, что при упоминании «Оманской инициативы» Маскат ссылается на «окружение Трампа», что говорит о некоторой готовности республиканцев обсуждать главные «красные линии» на Ближнем Востоке.

Стоит также ожидать, что в 2025 году Иран попытается противопоставить дружбу с Москвой и Пекином давлению США. Но при этом не слишком усердствуя, чтобы ненароком не закрыть последнюю возможность для разрядки с Вашингтоном.