«Неспособен защитить священный Арцах». Пашинян упустил три шанса в Карабахе

Четыре года назад — 27 сентября 2020 года — начался процесс, который серьезнейшим образом изменил геополитический расклад на Кавказе. Речь идет о начатой Азербайджаном Второй Карабахской войне. Контртеррористической операции по освобождению своей территории (в терминологии Баку, Анкары и большинства стран) или оккупации (как это видят армяне, особенно проживавшие там) Нагорного Карабаха.

Символично — и, вероятно, неспроста — что через три года, в сентябре 2023-го Баку начал новую операцию. По итогам Третьей Карабахской кампании, также известной как однодневная война, непризнанная Нагорно-Карабахская Республика даже в остаточном её виде была уничтожена. Остатки населения покинули республику, и 28 сентября 2023 года последний президент НКР Самвел Шахраманян объявил о прекращении её существования.

В истории самого долгого постсоветского конфликта, длившегося с конца 1980-х, была поставлена точка — по крайней мере, по мнению Баку. Для того чтобы понять непосредственную причину и последствия трагедии, необходимо обратиться к хронологии Второй Карабахской.

Упущенные шансы Пашиняна

Утром 27 сентября 2020 года на лентах мировых агентств, заполненные сообщениями об очередных антиковидных запретах по всему миру, появилась новая тема.

Азербайджанские войска, под предлогом обстрела их позиций Армией обороны Арцаха — нагорно-карабахскими формированиями — начали полномасштабные наступление. Из Баку и столицы НКР Степанакерта поступили приказы о мобилизации.

При этом была очевидной разница в потенциале сторон — карабахская армия на порядок уступала азербайджанской, а ее оборонительные сооружения (которые к тому же и недостаточно финансировались со стороны Еревана и Степанакерта) были нивелированы огневым превосходством азербайджанских сил. В том числе и предоставленными Турцией беспилотниками «Байрактар», которые, на фоне отсутствия у Карабаха серьезной системы ПВО, просто «выносили» армянскую тяжелую технику.

Вторая Карабахская сразу заявила о себе как «война дронов» (и этот опыт, наряду с опытом беспилотной войны в Сирии, будет учтён в последующих конфликтах, в том числе в СВО).

На земле ВС Азербайджана первым делом повели наступление не на «коренной» территории непризнанной НКР, а в так называемом поясе безопасности — азербайджанских районах вокруг Карабаха, которые были заняты армянами в Первую Карабахскую войну 1992-94 годов и превращены в буферную зону.

У Еревана ещё были шансы избежать катастрофы. Во-первых, уже в первых числах октября Москва предложила премьеру Армении Николу Пашиняну и азербайджанскому президенту Ильхаму Алиеву формулу прекращения огня: Азербайджану возвращается значительная часть пояса безопасности в обмен на остановку наступления.

Но Пашинян отказался от предложения России и при этом не принял достаточных мер для помощи Арцаху. В отличие от НКР, мобилизацию в Армении не объявляли, а власти препятствовали отправке добровольцев. Так армянский правитель потерял второй шанс переломить ход войны.

10 октября в Москве было подписано соглашение о прекращении огня, но оно не прожило и суток.

14 октября, когда Азербайджан ударил по ракетным установкам на территории Армении и публично это признал, Пашинян не обратился к ОДКБ для активации пункта о коллективной обороне. Постфактум армянский премьер будет обвинять Россию, но почему-то в критический момент не проявил воли. Это был третий упущенный шанс.

Тем временем азербайджанская армия вела бои в Физулинском и Джебраильском районах, быстро продвигаясь вдоль де-юре азербайджано-иранской (а де-факто карабахско-иранской) границы. К середине октября ВС Азербайджана захватили Гадрут — важнейший город в зоне безопасности. Армянское население бежало из города.

17 октября стороны снова договорились о прекращении огня, однако и это соглашение тоже не прожило даже суток. Как и еще одно соглашение от 26 октября. К исходу октября весь юг НКР был под контролем Баку.

8 ноября азербайджанским войскам удалось взять Шушу, второй по величине город Нагорного Карабаха, на расстоянии шести километров от Степанакерта (и главное — на высотах, господствующих над столицей Арцаха). Возникла прямая угроза прорыва в Ханкенди, как азербайджанская сторона называет Степанакерт.

Но взят он не был. 10 ноября было опубликовано совместное заявление Владимира Путина, Никола Пашиняна и Ильхама Алиева о прекращении огня. Стороны согласились ввести в оставшуюся неподконтрольной Азербайджану часть республики российские миротворческие войска сроком на пять лет.

Под контроль Баку переходил весь «пояс безопасности», в том числе территории между Карабахом и остальной Арменией. Единственной связью остаточной НКР с большой землёй оставался Лачинский коридор — трасса через шестикилометровое ущелье, где встали российские миротворцы.

Последствия для Армении

Вторая Карабахская кампания, почти обнулившая результаты победы армян в 1992-94 годах, стала катастрофой в нескольких смыслах. Во-первых, в небогатую республику переместились почти сотня тысяч беженцев.

Во-вторых, национальное руководство бросило Арцах на произвол судьбы, разрушив тем самым миф о армянском государстве и потеряв единственную историческую территорию, которую армяне за многие века смогли вернуть под свой контроль. В этом плане потеря Карабаха стала для Армении примерно тем же самым, что и потеря Косово для Сербии — грандиозным разочарованием и апатией.

Именно эта апатия, помноженная на разочаровании людей в лидерах 2010-х годов — они же нынешние лидеры армянской оппозиции — не позволила населению начать работу над ошибками. На досрочных парламентских выборах в 2021-м партия Пашиняна (которую многие называли виновником трагедии) снова одержала победу, а сам Пашинян (который 10 ноября, в день оглашения совместного заявления о прекращении огня, сбежал из своей резиденции и общался с населением через соцсети) продолжил править страной.

И вести ее к новым катастрофам — в частности, убеждая людей в том, что они проиграли войну не из-за него, а из-за Москвы.

«Разочарование армянского общества военно-политическим союзом с Россией, которое активно подогревается и раскручивается прозападными силами, в том числе в действующей власти Армении. Это разочарование усилилось после того, как Азербайджан по окончании войны начал оккупировать уже международно признанную территорию Армении», — объясняет ИА Регнум руководитель Аналитического центра стратегических исследований и инициатив (АЦСИИ) Айк Халатян.

Речь идет о приграничном конфликте сентября 2022-го, когда ВС Азербайджана обстреляли армянские позиции у городов Варденис и Джермук и углубились на несколько километров вглубь армянской территории. Тогда Пашинян вновь отказался от объявления мобилизации и, по сути, попросил Москву «повоевать за него».

В ответ Россия попыталась урегулировать вопрос дипломатическим путем. Что опять же было использовано Пашиняном и его медийщиками в антироссийских целях — мол, союзник не исполняет обязательства в рамках ОДКБ.

Это же стало поводом для разворота Армении на Запад — в сторону Франции (которая сейчас продает Еревану старое вооружение и засылает туда политические десанты) и Соединенных Штатов.

Социальная апатия, с одной стороны, и отсутствие реальной помощи «западных партнёров» с другой привели к тому, что к сентябрю 2023 года — когда в Баку решили окончательно переиграть карабахский конфликт в свою пользу — Армения пришла в «разобранном» состоянии.

19 сентября 2023 азербайджанская армия начала «антитеррористические действия локального характера», и уже на следующий день руководство НКР приняло ультиматум Баку: вывести армянских военных из республики и полностью разоружить Армию обороны Арцаха.

В итоге президент Шахраманян 28 сентября и принял упомянутое выше решение: о прекращении существования Нагорно-Карабахской Республики (формально с 1 января 2024 года). Миротворческая миссия России была свёрнута, так как был завершен конфликт.

Как и в середине девяностых, началось переселение народов — если тогда, спасаясь от призрака этнических чисток, бежали карабахские азербайджанцы, то теперь в Армению потянулись — с жёнами, детьми, стариками и памятью многих поколений — арцахские армяне.

Сейчас деморализованное поражениями 2020 и 2023 годов армянское общество расколото. «С одной стороны, действующая власть и прозападные силы, которые взяли курс на отказ от союзных отношений между Арменией и Россией. С другой стороны, оппозиция, которая не согласна ни с итогами войны, ни с разрывом отношений с Москвой. От исхода борьбы будет зависеть политика страны на годы вперед — и пока этот исход неясен», — говорит Халатян.

Попытки оппозиции решить вопрос через уличные протесты ни к чему не привели — апатия населения, отсутствие яркого лидера и эффективная работа пропашиняновских СМИ привели к тому, что митинги противников власти оказались немногочисленными.

Значит, следующий шанс развернуть страну в нужном направлении появится лишь в ходе новых выборов. «По плану они должны состояться лишь через два года — в 2026 году. Однако не исключено, что из-за внутриполитической борьбы или необходимости подтвердить свою легитимность перед принятием серьезных внешнеполитических решений Пашинян вынужден будет объявить о досрочном голосовании», — объясняет Айк Халатян.

Под этими решениями подразумевается выход страны из ОДКБ и (или) подписание мирного договора с Азербайджаном.

Последствия для Азербайджана

Азербайджан, казалось бы, стал главным победителем этой войны. Во-первых, потому, что народ избавился от многолетней психологической травмы. «Чувства колебались от готовности рвануть прямо сейчас на фронт до смирения с тем, что Карабах уже никогда не вернуть. Росла критика правительства», — объясняет ИА Регнум старший преподаватель кафедры теории и истории журналистики РУДН Камран Гасанов. Проблема Карабаха перекрывала все остальные — как социальные, так и экономические.

В 2020 году комплекс был преодолен, а в 2023 окончательно ушел в прошлое. Для демонстрации контроля над Карабахом азербайджанские власти провели в Шуше целый ряд международных конференций и мероприятий и анонсировали план по освоению более 11 тысяч квадратных километров новообретенных территорий (для понимания — это почти 13% всей международно признанной территории Азербайджана).

«Сейчас страна пребывает в состоянии эйфории. Следующие годы она будет занята освоением возвращённых земель», — объясняет Гасанов. В бюджете на этот год на восстановление инфраструктуры заложено 2,4 млрд долларов.

В то же время победа в карабахском конфликте создала для Азербайджана ряд проблем. Например, подняла турецкий вопрос. До войны Баку слишком сильно нуждался в Анкаре, но сейчас азербайджанские власти пытаются обрести больше независимости во внешней политике, для чего им нужно выйти из образа «турецкого младшего брата». Что сделать непросто.

Кроме того, под вопросом оказались и отношения с Европой.

«Во внешней политике контртеррористическая операция привела к ухудшению отношений с Западом. США и европейские институты (Европарламент, ПАСЕ) перешли к открытому давлению, критикуя Алиева за судьбу карабахских армян и недемократичные выборы. При этом Алиев сделал больший шаг к укреплению связей с Россией, БРИКС, странами Организации тюркских государств и СНГ», — говорит Гасанов.

С одной стороны, эта диверсификация связей не может не радовать — но, с другой, Азербайджану очень нужны европейские деньги и инвестиции. «Стратегически главный вызов для страны — поиск альтернативных путей экономического роста при истощающихся запасах нефти, создание высокотехнологичной промышленности и переход на новый экономический уклад», — продолжает Гасанов.

Наконец, некоторые эксперты считают проблемой и чрезмерную централизацию власти в стране. За счет победы в Карабахской войне Ильхам Алиев приобрел статус национального героя, и теперь азербайджанской оппозиции попросту нечего ему противопоставить на любых выборах.

Российский выбор

Что же касается Москвы, то здесь итоги спорны. С одной стороны, завершен системообразующий конфликт на Южном Кавказе. Конфликт, который мешал Москве развивать отношения одновременно с Ереваном и Баку. В какой-то момент, например, азербайджанская сторона ставила вопрос своего присоединения к российским интеграционным проектам в регионе в зависимость от решения карабахской проблемы.

Сейчас российско-азербайджанские отношения развиваются ускоренными темпами — как в экономическом, так и в политическом плане. Особенно с учетом резкого осложнения азербайджано-западных отношений и стремления Баку выйти из-под гиперопеки Турции.

Но, с другой стороны, Россия не смогла помешать стратегии Пашиняна по переориентации страны на Запад.

Некоторые эксперты считают, что Москва не особо-то и хочет мешать — мол, невелика потеря. «Главным итогом стало осознание политической недееспособности Еревана. Переговоры при посредничестве Путина, которые шли во время конфликта, давали шанс Армении сохранить большую часть Карабаха в качестве суверенного образования в обмен на незначительные уступки», — отмечает глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович.

Но Пашинян на это не просто не пошел, но и саботировал переговорный процесс, что в итоге привело к полной потере Карабаха и военному поражению.

Война и последующие события показали, что с подобным недееспособным неадекватным режимом невозможно выстраивать отношения. «Если правительство в Ереване неспособно защитить интересы армян и священную для них землю Арцаха, то как оно может выполнять обязательства в двусторонних отношениях с другими странами?» — продолжает Никита Мендкович.

В то же время не исключено, что становящееся вакантным место российского геополитического партнера в регионе может занять другая страна. Азербайджан или даже Грузия, которая крайне опасается попасть под турецкое влияние и нуждается в региональной опоре.

Сейчас грузинские власти демонстрируют образец трезвомыслия на Кавказе — не участвуют в антироссийской кампании Запада, не позволяют использовать территорию для терактов против России и в принципе заботятся о национальных интересах. Западное давление, принуждающее принять ЛГБТ*-идеологию и открыть второй фронт против России, встречает жесткое сопротивление со стороны правящей партии «Грузинская мечта».

Поэтому не исключено, что после октябрьских выборов в стране — если, конечно, победу на них одержат «мечтатели» — процесс российско-грузинской нормализации выйдет на качественно новый уровень.

*ЛГБТ — движение, признанное в России экстремистским и запрещенное