Голоса с фронта. Какие проблемы предстоит решить новому министру обороны

Новость о назначении нового министра обороны догнала на обратной дороге из Артёмовска, куда с товарищами-волонтёрами возили очередную гуманитарку.

Андрей Рэмович Белоусов — он теперь за каждого из нас в ответе. Он одинаково важен как для президента, так и для волонтёра, затаскивающего электрический генератор в покосившуюся «Газель». Для бабушки, своими морщинистыми ручками по два часа в день плетущей масксети на нужды фронта. Для только что вышедших из ада передовой бойцов из «Шторма Z».

«Ошибаться можно, врать нельзя», — с такой речью Андрей Белоусов заступил на пост.

И добавил: «Приложу все мои силы, здоровье и, если потребуется, жизнь для решения поставленных задач».

Простите за банальность, без Победы не будет России. А для неё нужен опытный счетовод, дотошный до цифр, способный творить чудеса матанализа. Чтобы раскидал цифры, и хоп — оказывается, накрыть ангарами бомбардировщики с истребителями гораздо дешевле, чем терять технику после налёта вражеских дронов или натовских ракет.

А потом подвигал мышкой по графикам, пригляделся — так что же это, наварил мангал на башню танка, засунул туда РЭБ «Булат» за 90 тысяч рублей — и броня живая, и пацаны остаются в строю? Вот это да, вот это мы одобряем.

Танк или не танк

— Вон, смотри-смотри, справа валяется, надо потом будет снять, — Алексей Томанов, координатор политической партии в Курской области и по совместительству наш водитель на протяжении всей проездки, вдруг радостно, словно дворовый пацан, подстреливший воробья из рогатки, тычет рукой куда-то в сторону.

Быстро оборачиваюсь: действительно, останки бронетехники. Слева — гусеничная часть, на другой обочине — башня с длиннющим стволом. Начинаем гадать, что это за зверь такой.

— Ну танк же, — безапелляционно рубит Лёха. Сказал уверенно, словно провёл лучшие годы (ему так-то слегка за сорок — молодой ещё) в каком-нибудь КБ имени великого изобретателя прошлого, когда вместо эфемерной цифровизации гремела суровая индустриализация всея Руси.

— Лёха, понимаешь, не всё, что с башней и гусеницами, — танк, — с робким чувством гордости транслирую чужие мысли, которые в мою голову точно так же, во время схожей дискуссии, вбили боевые товарищи 299-го гвардейского парашютно-десантного полка.

Правда, выпендриться знаниями не выходит — Лёха отключается от беседы, крепко хватается за баранку нашей колымаги и уводит руль вправо — навстречу летит тюнингованная масксетями «буханочка». Невольно пытаюсь разглядеть лица бойцов через лобовое стекло: может, в салоне трясутся наши знакомые пацаны? Дорога ведёт на Светлодарск, а там служит медгруппа «Камертон», у которых не так давно были в гостях.

Поравнялись, подняли в приветственном жесте руку — так здесь принято. Лица незнакомые.

— Вот это он, конечно, втопил! Куда так несётся, интересно, — Алексей, кажется, занервничал — слишком быстро всё произошло.

Да и трасса не прощает ошибок: её, конечно, строители пытаются ремонтировать, но из-за FPV-угрозы процесс этот затягивается. Под Мариуполем уже давно расширили магистрали до нескольких полос, а тут в час по чайной ложке асфальт укладывают. Но это и неудивительно — найди ещё таких храбрецов, которые с риском для жизни инфраструктуру восстановят. Честь и хвала мужикам!

— Наверняка, медики едут. Может, трёхсотого везут, — заключаю я.

Вспоминаю советы выживших: бойцы говорили, мол, на скорости 120–130 от дрона есть шанс оторваться, потому что номинальный разгон у камикадзе около 80, а вот при пикировании птичка уходит в отрыв до 150. Поэтому всегда лучше иметь опережающий километраж в запасе.

Но это всё равно лотерея. Разве что ночью шансы немного повышаются. Хотя, забегая вперёд — тёмное время на некоторых участках больше не панацея и даже не лишний плюсик к морально-психологическому настрою.

У горизонта маячит один из самых укреплённых и разросшихся блокпостов в этом районе. В землю тут и там воткнуты «драконьи зубы» в несколько стройных рядов, на поверхности разбросаны гильзы разных калибров: оболочки от АК, ПКМ и ещё весть чего. Сразу ясно — летают всякие бестии, людям жить спокойно не дают.

— Вы кто такие и куда? — спрашивает массивный вояка, у которого, словно в шутку, на бронежилете вышит позывной Шустрый.

Внезапное отчаяние

Отчитываемся по форме, ждём недолгой отмашки, затем резво проезжаем бетонные стелы. С разведчиками, которым привезли груз, договорились встретиться на подступах к Светлодарску. Думаю, а чего в полях-то? Айда встанем возле местного авторынка. Где, кстати, барыги заламывают цены на транспорт до небес — за «шаху» просят по полтора миллиона деревянных. Кому война, а кому…

Не, ну а что? Колёса на вес золота, выбирать не приходится.

— Там ещё магазины какие-то продуктовые есть. Хоть воды купим, а то жара доконала. И таблетку от головы надо запить, — озвучиваю предложение.

Встаём в ожидании наших товарищей. В голове прокручиваю список гуманитарки: волонтёры надавали пластмассовых контейнеров для хранения жидкости, потому что на передке у подразделения отдельному батальону 336-й бригады морпехов враги разбили водовозку — вот сидят теперь без воды, бедняги. Другие неравнодушные насыпали сладостей и до кучи кинули средства гигиены вроде салфеток и антисептика. Из более-менее ценного — электрогенератор и масксети.

И внутри такая тоска разревелась в этот момент. Парни по три раза на дню от фипивишек уворачиваются, а мы не можем им даже мавик с тепловизором подогнать.

— Братец, нас тут утюжат, а нам даже посмотреть нечем, откуда наваливают, — пишет мне Святой, командир роты оМСБ 1854 с Херсонщины.

Вдвойне не по себе от того, что накануне, аккурат перед отправкой в Зону, меня уверило несколько серьёзных людей — выделят и дроны, и прицелы. До последнего, конечно, не давал себе надежды. Но после двух «железобетонных» подтверждений поздним вечером, уже утром, перед загрузкой в Москве, схватил телефон и наобещал братьям то, что не в моей власти.

И прогорел.

— Да не грузись ты так, вон — смотри, что Олеги (наши красноярские друзья, которые тоже собирают с миру по нитке. Недавно подписали контракт с 98-й дивизией ВДВ) прислали, — подбадривает наш бессменный оператор Игорёк.

На видео — командир «штормов» 1-й Славянской бригады Иван Русских. Говорит: ты, волонтёр, молодец. Тебя обычно не показывают, не говорят громко, а ты мне как брат или сестра. Без тебя вообще бы ничего не было. С праздником (ролик скинули 9 Мая) тебя, волонтёр, слышишь?

Это был удар в самое сердце. А ещё поразило, как Ваня всё это говорит — мёд в уши. Речь стройная, мудрая, искренняя. Душевная!

Мужчины не плачут, просто брёвнышко в глаз попало, ясно?

Депутат на войне

Из соседнего авто выскакивают двое возрастных бойцов. Заводят разговор, просят футболок или кружек — напомню, едем вместе с представителями политической партии, поэтому фирменного мерча наши коллеги взяли с запасом.

— А у нас тоже депутат служит, пацаны, — докуривая сигарету и роняя её метким выстрелом в ближайшие кусты, докладывает дядечка в засаленной форме. Сразу видно — водила.

Слово за слово, мужики вызванивают своего товарища. Оказалось, он где-то неподалёку, скоро приедет.

— Нормально вы тут встали, конечно. Вона, туда «Точка-У» прилетела недавно. Может, с пару недель назад.

Боец указывает как раз на авторынок. То-то, думаю, в этот раз салон под открытым небом даже на глаза не попался — куда ж его дели? Прикрыли?

— Здоров, парни, — в нашу сторону приветственно надвигается тот самый Депутат.

Позывной у него такой, оказывается. А позывной такой, потому что он Эдуард Перебиковский, депутат в Московской области. Ну а здесь — замком по тылу «Барс-13».

В качестве разогрева перед обстоятельной беседой перебрали вслух знакомых на разных направлениях. И проблемы, которые встречаются повсеместно.

— Ну что, тяжело, очень тяжело. Основная проблема у нас, в Бахмуте — транспорт. Нас жгут только в путь. Каждый божий день. Фипиви нам не дают прохода. Это сейчас основной вид оружия, с которым враг хорошо справляется. У нас, конечно, есть свой отряд БПЛА. Но наших птичек тоже сбивают. Мы — их, они — нас.

— Так-то с обмундированием у нас всё порядке, — продолжает Эдуард. — Денежное довольствие — не вопрос. А вот запчасти, транспорт, и, само собой, FPV — это всегда надо. Причём ещё вчера.

—Ты мне жуткую историю поведал про «рой дронов». Что это?

— Это действительно страшно. В небо поднимаются больше сотни — а один раз вообще под двести штук было — дронов. И начинают разбирать наших ребят точечно. Кружат, не переставая — как будто по трассе едут. Сначала идёт разведчик, корректирует фипивишки. Когда замечает цель, сразу набрасывают. Летит один, второй, третий, пятый, десятый, если надо. Из-за этого их опорники брать нереально. Вернее, взять-то можно, а вот закрепиться — нет. Мы заходим туда — хохлы, кстати, много людей не держат на точке, буквально пару человек: стрелок там, гранатомётчик, пулемётчик. У них хорошие укрепы. Так вот, врывается штурмовая группа, а их уже пасут сверху. Как только заходят, кучно летят фипивишки. Могут, не моргнув глазом, тридцать штук отправить в один блиндаж. Ну и чё ты тут сделаешь?

Эдуард сначала распаляется, а потом резко замолкает — видно, что воспоминания ему больно даются. Отряхнувшись от неприятных мыслей, Депутат неожиданно задаёт вопрос:

— А ты знаешь, кого в плен недавно взяли?

Отрицательно мотаю головой.

— Баб. Взвод — или около того, вэсэушниц. Допросили. У них целые батальоны женские есть. В основном дроноводы. Но не только они. Пехота в том числе. Вот так…

— Ваши, небось, слегка обалдели, когда зашли на позиции?

— Ещё бы, сам понимаешь.

— Подстава для наших, конечно. Тут ведь ещё надо не растеряться, правильно? Ну женщины, всё-таки.

— Слушай, мы тут все живём по принципу: не убьёшь ты, убьют тебя. Это вот я по-честному говорю. Враг есть враг.

Разумеется, спорить я и не собирался. Играть в пожалейку — тем более. Что тут добавишь? Враг есть враг, да. Неважно, в каком обличье.

За те 15 минут, что мы болтали, ребята успели передать часть груза подъехавшим разведчикам из «Шторма». Они же нам и сказали, что подбитая техника, которую видели ранее, — десантная САУ «Нона». Экипаж вроде живой. Ну и слава богу!

Прощаемся, почти ритуально произносим: «Ещё увидимся!». И трогаемся в путь.

И НАТО хочет победить этих ребят?

Маршрут лежит до кое-какого рембата кое-где на донецком фронте (из соображений безопасности никаких вводных не даём, извините). Везём, как ни странно, спирт — бойцы оттуда очень сильно просили бочечку. Но не за тем самым делом, как некоторые наверняка подумали, а для пайки запчастей.

В том числе для варки элементов «Царь-мангала» — огроменной внешней брони поверх танка. Это чудо инженерной мысли под Красногоровкой впервые засветилось.

Встречает нас командир Диего.

Мужик невысокого роста, с животом, в шлёпках, спортивных штанах и несвежей футболке. Глаза добрые, улыбка с лица не сходит — кажется, будто твой сосед вышел покурить на лестничную площадку. Ну вот настолько у Диего простецкий вид. Однако внешность, как мы знаем, обманчива.

Командир в Зоне с самых первых дней. Все кампании — как наступательные по прямой, так и в обратном направлении, застал и поучаствовал. Показывает разные фотки в телефоне. И постоянно скалит зубы при виде украинской «i» или любого жовто-блакитного колора.

— Как же меня тошнит от этих цветов, от их мовы. Прям не могу. Не знаю, что такое, но вот бесит — и всё тут, — сердито размахивает руками Диего.

Предлагает поесть — на ужин плов. А пока он томится в казане (да, у них там казан здоровенный имеется), Диего водит нас по своим пенатам.

Заходим в испытательный цех. Командир показывает результаты тестов металлических узлов, между которыми натянута сетка. Ещё один «мангал», короче говоря.

— Вон, видишь манекены на крыше? Проверяли, выдержит ли удар фипивишки или сброса наша крыша. Не выдержала — обычная граната разворотила всё в труху. Зато вот эта штука…

Довольный Диего в мгновение ока забирается на мотолыгу и дёргает, что есть мочи, какую-то приваренную решётку.

— Всё выдержала, красотка моя!

Если в первом случае висела рабица, которая после сброса закрутилась в комок, то здесь нависала какая-то непонятная конструкция. Очень толстая, с мелкими пазиками, литая решётка. Выглядело монструозно, конечно, но эффективность с лихвой окупает всю эту напудренную танковую эстетику. Война, как никак.

— Я так понимаю, вы всё это сами прямо здесь и делаете. Привозить вам рабицу нет смысла, а такую решётку мы нигде не найдём в готовом виде, да? — сразу возникает закономерный волонтёрский вопрос.

Диего пожимает плечами.

— Не видел нигде, если честно. Пойдём ещё покажу кое-что. Наши умельцы даже меня удивили.

Заходим в ещё одно ремонтное помещение. Сначала не понимаю, на что смотреть. Переглядываюсь с командиром — мол, а что здесь?

— Узнаёшь? — Диего бьёт по какому-то колесу небольшого диаметра.

Перед нами — покрышка от тех самых китайских «Десерткроссов», которые около года назад Министерство обороны закупило для армейских нужд. Даже президенту на выставке показывали. Всего — больше двух тысяч единиц.

В публичном поле часто поднимался вопрос о мобильных средствах передвижения на передке. Ну и вот — получите, распишитесь. Вроде хорошая тема — багги. Только выяснилось, что для нашей войны они, мягко говоря, не очень подходят.

— У них колёса отваливается от малейшего чиха, — ставит диагноз начальник рембазы. — Диски гнутся, а покрышки лопаются даже безо всякого попадания осколков. Наши пацаны теперь режут старую резину, которую отовсюду привозят добрые люди, на мелкие куски, а потом просто уплотняют пространство шины. На одно колесо уходит четыре-пять покрышек от условных «жигулей». С дисками надо посильнее заморочиться — мы родные, как правило, выкидываем и ставим что-то другое. Вот так и работаем.

Диего безо всякого напускного оптимизма заворожённо рассказывает о научных изысканиях его товарищей. Воистину на таких воинах и держится русская земля.

Хотя всё же интересно — хоть кто-нибудь перед оптовой закупкой «Десерткроссов» провёл полноценный тест-драйв техники? Ну наверняка же ответственные люди изучили продукт, а также его востребованность и актуальность на фронте? Ведь изучили же, правда?

Чуть погодя, уже за ужином, когда мы все немного свыклись друг с другом, Диего завёл серьёзный разговор.

— Понимаешь, я кадровый офицер, инженер. И я понять не могу, у нас чем вообще военные НИИ заняты? Почему от них нет дельных конструкторских современных решений? Почему с нами никто не консультируется? Ну мы же реально знаем ситуацию тут, на земле, лучше.

Командир зачерпнул ложкой комок душистого плова и, остудив его в пару заходов, отправил, почти не пережёвывая, в рот. Все последовали его примеру.

— Ладно, давай не по моей части. Но вот с РЭБом — то же самое. Привезут бесполезные игрушки, которые, может, год назад актуальны были. А сейчас враг раз в пару месяцев частоту меняет. И ничем их не возьмёшь. Тьфу ты!

Повисла философская пауза. Наша огромная компания вразнобой рассуждала и о низких зарплатах в НИИ, и о головотяпстве наверху.

— Пойдём я тебе баньку нашу покажу. Зачётная у нас банька вышла, — зовёт меня товарищ, в чьём блиндаже я сегодня остаюсь ночевать.

Завтра нас ждёт пыльная дорога в охотничьи угодья 155-й и 336-й бригад морской пехоты. Но это всё завтра. Сегодня мы живы и наши братцы живы, а это главное.