На днях в Каире состоялся саммит «Исламской Восьмерки» (D8) — международной организации, объединяющей Турцию, Иран, Нигерию, Египет, Пакистан, Индонезию, Малайзию и Бангладеш. Нынешняя встреча прошла в условиях беспрецедентной напряженности на Ближнем Востоке и роста эскалации между Ираном и Израилем.

ИА Регнум

За прошедшие полтора года за Тегераном прочно закрепилась слава «регионального хулигана» и одного из архитекторов ближневосточного кризиса. Не удивительно, что иранские власти попытались использовать площадку D8 для укрепления своих региональных позиций и устранения прошлых тактических просчетов.

Выступления иранского президента Масуда Пезешкиана на полях D8 ожидаемо были сконцентрированы на теме поддержания стабильности на Ближнем Востоке. Пезешкиан несколько раз подчеркнул, что Тегеран не является «региональным хулиганом» и выступает за поддержание добрососедских отношений с державами Ближнего Востока.

Правда, из списка «кандидатов в добрососедство» был ожидаемо вычеркнут Израиль — на него иранский президент возложил ответственность не только за дестабилизацию отдельных стран Ближнего Востока, но и за ухудшение экономического положения Исламского мира.

Выступление Пезешкиана было встречено, в целом, благосклонно — лидеры стран D8 поблагодарили Иран за «ответственность за свои действия» и подтвердили приверженность курсу на стабилизацию обстановки в регионе.

При этом полностью перехватить антиизраильскую повестку Пезешкиану все же не удалось.

К «немедленной международной изоляции» Тель-Авива с трибун D8 первыми призвали турки. Впрочем, они сильно слукавили: несмотря на критику израильских операций в Газе и Ливане, Анкара всё еще остается одним из ключевых торговых партнеров Израиля, обеспечивая в том числе потребности ЦАХАЛ.

На правах хозяина

Каирский саммит стал во многом знаковым из-за того, что впервые за десятилетие иранский президент прибыл в Египет лично, что стало явным знаком улучшения диалога между Тегераном и Каиром. Кроме того, Пезешкиан провел встречу с египетским лидером Абдель-Фаттахом Ас-Сиси, обсудив с ним текущие контуры конфликта на Ближнем Востоке.

С другой стороны, несмотря на встречу лицом к лицу, разговор прошел в максимально нейтральных тонах — лидеры двух стран никак не затронули вопросы борьбы с терроризмом, а о ключевых региональных конфликтах говорили сдержанно и почти безоценочно.

Обошли вниманием и вопрос безопасности судоходства в Средиземном и Красном морях — данная тема является для Каира больной, поскольку страна больше других пострадала от атак проиранских хуситов; совокупные потери Египта от морской блокады в Красном море составили десятки миллиардов долларов.

Каир и Тегеран продолжают приглядываться друг к другу, в том числе потому, что в нынешнем конфликте на Ближнем Востоке де-факто находятся по разные стороны баррикад.

Египет, хоть и стремится играть роль посредника по Газе, остается стратегическим партнером США и Израиля, а также одним из противников вмешательства Ирана в дела арабских стран.

По этой же причине тему налаживания контактов с «новой Сирией» собеседники обошли стороной — во многом из-за того, что оба ранее «поставили» в конфликте на режим Башара Асада. Впрочем, у Каира остается в рукаве дополнительный козырь — поддержка «новой Сирии» на уровне Лиги арабских государств, но делиться им с иранцами египетские власти не планируют.

Саммит D8 лишь подтвердил, что подозрительность между двумя державами сохраняется и ожидать большого прорыва в диалоге между ними в ближайшее время не стоит.

На площадке «Исламской Восьмерки» Иран попытался попутно урегулировать неясности и на сирийском направлении.

В ходе встречи с президентом Турции Реджепом Эрдоганом вопрос послевоенного восстановления Сирии стал одним из основных. Несмотря на то что встреча была достаточно скоротечной, турецкий лидер намекнул иранскому коллеге о наличии некоторых «лазеек» в диалоге с «новым Дамаском», отметив, что восстановление Сирии является «делом коллективным».

Кроме того, Анкара и Тегеран подвергли критике незаконное присутствие израильтян на сирийской территории, а также «расширенную оккупацию» Голанских высот.

Ключи к Сирии

Публичная позиция Эрдогана по Сирии ни к чему не обязывает его подопечных в Дамаске.

Представители «Правительства спасения Сирии» (ПСС) продолжают критиковать «деструктивное иранское влияние» и требовать «вычистить» иранскую креатуру из всех государственных институтов.

С учетом того, что в риторике ПСС ничего не изменилось ни во время проведения саммита, ни после его завершения, достучаться до новых сирийских властей через Турцию Тегерану, судя по всему, так и не удалось.

Еще одним важным итогом Каирского саммита D8 стало расширение состава участников: к «Восьмерке» (не без поддержки иранских властей) присоединился Азербайджан. Для Тегерана участие Баку в работе D8 открывает значительные перспективы при дальнейшем углублении контактов. Тем более что обе стороны заинтересованы в развитии совместных инфраструктурных проектов, в частности Южного грузового терминала.

Есть, впрочем, и более конкретные задачи.

Тегерану важно во что бы то ни стало не допустить перетягивания Азербайджана в «антииранский клуб». Тем более что активность израильских спецслужб в Закавказье за последние два года существенно выросла, а официальный Тель-Авив все чаще позиционирует Баку в качестве своего стратегического партнера, что вызывает у иранцев некоторое беспокойство.

Также Азербайджан в силу политической близости к Турции рассматривается Анкарой как один из экономических доноров «новой Сирии», и Тегеран рассчитывает достучаться до нового сирийского правительства в том числе через них.

В целом, Каирский саммит принес Тегерану определенные дивиденды.

Иранские власти продемонстрировали готовность продолжать сотрудничество со всеми странами D8 вне зависимости от разногласий «на земле», а также отчасти сняли с себя ответственность за дальнейшую эскалацию.

С другой стороны, решить главную на данный момент региональную задачу — наладить диалог с «новой Сирией» через других игроков (как региональных, так и внешних) — у иранцев все еще не выходит.