К чему приведет закон о защите детей «в духе традиционных ценностей»

Законопроект № 534 677-8 «О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации», получивший в сети упрощенное название «О защите интересов детей», очевидно, продиктован самыми благими соображениями. Однако некоторые его формулировки могут обернуться не так, как планировалось.

Защита традиционных ценностей от того, что им может угрожать — важное и необходимое дело. Но, как и защита здоровья, оно требует учитывать возможные побочные эффекты. Известный принцип гласит, что есть что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так — и это лучше предвидеть заранее.

Собственно, провозглашение «традиционных ценностей» на государственном уровне явилось реакцией на то, что, как говорится в соответствующем указе президента, «ситуация в России и в мире оценивается как требующая принятия неотложных мер по защите традиционных ценностей».

Что это за ситуация? В последние десятилетия на Западе в качестве фактически государственной установилась последовательно антисемейная и антинаталистская (то есть враждебная деторождению) идеология, которая настойчиво продвигает болезненные и бесплодные извращения, аборты, очернение традиционной семьи как места «патриархального угнетения», создание вокруг многодетных семей атмосферы подозрительности и преследования под предлогом «защиты детей». Это приводит на уровне конкретных случаев к вопиющим ситуациям, когда родителей преследуют по суду за попытки помешать «трансгендерному переходу» ребенка, то есть операции, которая оставит его (или, гораздо чаще, ее) калекой на всю жизнь. А в целом это должно снизить численность населения — и, таким образом, спасти планету от предполагаемой «климатической катастрофы».

За этой идеологией стоят огромные деньги и политическое влияние, и если не принимать обдуманных и энергичных мер, она захватит Россию так же, как и другие страны.

Но Россия страдает вовсе не от перенаселения, а от депопуляции, и противостояние этой идеологии для нас — вопрос выживания.

Поэтому мотивы авторов законопроекта вполне понятны. Бывают ситуации, когда «нетрадиционные» убеждения родителей оборачиваются очевидным и страшным вредом для ребенка — например, мать, ревностная последовательница гендерной идеологии, объявляет маленького сына «девочкой», требует кормить его так называемыми блокаторами полового созревания и готовить к кастрации.

Но для предотвращения подобных ситуаций нужны гораздо более узко сформулированные запреты. То, что предложено в законопроекте, выглядит пугающе широко. Вот что сказано в тексте: «Учет мнения родителей в ходе любого судебного или административного разбирательства по вопросу, затрагивающему интересы ребенка, обязателен, за исключением случаев, когда это противоречит интересам ребенка. Интересы ребенка заключаются в создании ему условий, необходимых для его жизни и благополучного развития в соответствии с традиционными российскими духовно-нравственными ценностями».

Это создает ситуацию, когда мнение родителей может быть отвергнуто на том основании, что они не воспитывали ребенка в соответствии с нужными ценностями. Но как это можно определить?

Например, прививаете ли вы своим детям приоритет духовного над материальным? Нет? Тогда ваше мнение можно не учитывать. Прививаете, но недостаточно? Тоже. Усерднее надо было прививать! Кто это определяет? Судьи? Приглашенные эксперты?

Более того, традиции могут различаться в разных регионах России — и в разных этнических группах. У людей могут быть разные представления, например, о роли женщины в семье и в обществе.

Для принятия решений нужен не только перечень ценностей, а четкие, однозначные критерии, которые могли бы отсеять (или хотя бы сократить) возможности для ошибок и злоупотреблений.

Одно из обвинений, которое обоснованно выдвигалось против ювенальной юстиции, в том виде, в котором она уже сложилась на Западе, — то, что она поощряет детей стучать на родителей, вовлекает государство во внутрисемейные конфликты. Но если права родителей можно урезать на том основании, что они «не воспитывают ребенка в духе традиционных ценностей», это приведет к тому же самому — только либеральный Павлик Морозов (у них) будет доносить на родителей за то, что они не купили ему платье, а гражданственный Павлик у нас — за то, что они не купили ему, скажем, пневматическую винтовку.

Весь смысл борьбы за «традиционные ценности» — в защите семьи как уникального общественного института, в котором рождаются и воспитываются дети. Создавать ситуацию, в которой ссылки на «ценности» могут быть использованы для ограничения прав родителей — значит поступать против самого смысла этой борьбы. Связь между родителями и детьми, их право и обязанность воспитывать тех, кого они произвели на свет, должна оставаться намного более важной, чем что бы то ни было еще. Тот же документ совершенно справедливо отмечает, что «наивысшими интересами ребенка являются защита его жизни и здоровья и сохранение детско-родительских отношений». Поэтому формулировки, которая может поставить под угрозу права родителей, лучше избегать.