Дело педиатра. Соблазн представить личный конфликт как часть общей борьбы

Дело 67-летнего педиатра Надежды Буяновой, которую обвинили в дискредитации армии на основании жалобы вдовы воина, павшего в СВО, может стать важным если не прецедентом (у нас не прецедентное право), то примером.

Как сообщает сама вдова на видеозаписи, выложенной в Интернет, врач обратила внимание на плохое поведение ее семилетнего ребенка.

«Дежурный врач спросила, что у сына с поведением. Я говорю: «У нас поведение хромает, потому что у нас папу на СВО убили, и он очень тяжело переживает потерю отца». На что она мне сказала: «Ну, милочка, что же вы хотите? Ваш муж был законной целью Украины».

Вдова написала заявление в полицию, в котором сообщила, что Буянова назвала Россию «агрессором, который напал на Украину». Она также обратила внимание, что врач окончила медицинский университет в украинском Львове, и попросила привлечь Буянову к уголовной ответственности и проверить «на предмет спонсирования ВСУ».

Случай разошелся по сетям, вызвал бурное обсуждение, против врача было возбуждено уголовное дело — правда, арестовать ее суд отказался.

Что же, говорить такие вещи вдове и ребенку, которые недавно потеряли мужа и отца, было бы крайне бессовестно и бессердечно — тем более нельзя так вести себя врачу. Но перед тем как негодовать и требовать строгой кары, стоит немного остановиться и подумать. Как говорили еще древние римляне, audiatur et altera pars, «да будет выслушана и другая сторона».

А сама врач, по словам ее адвоката, с версией следствия и заявительницы «категорически не согласна» и «виновной себя не считает». Свидетелей у разговора нет, запись не велась — мы не знаем точно, какие слова были произнесены, с какой интонацией, и что имелось в виду.

Так бывает — особенно когда возникает ссора. То, что вы хотите сказать, то, что люди услышат, то, что они запомнят и то, что они передадут другим, — это четыре разные вещи.

Это совершенно не обязательно злонамеренная клевета. Просто так работает человеческое восприятие. Например, вы столкнулись с оскорблениями в интернете, а потом слова, сказанные совершенно посторонним человеком в реале, слились с комментариями ваших сетевых обидчиков. Мы не знаем, что произошло в данном случае, и у нас нет возможности достоверно узнать. Презумпция невиновности, однако, требует трактовать все сомнения в пользу обвиняемой.

Мы все сочувствуем вдове павшего воина — но презумпция невиновности стоит того, чтобы ее придерживаться. Не только в этом случае, но и в других. Между людьми всегда возникали и будут возникать столкновения интересов, бытовые конфликты, недоразумения, то, что потом в протоколах описывается как «внезапно (или не внезапно) возникшие неприязненные отношения».

В этих конфликтах люди привлекают разные ресурсы: социальный статус, влиятельных знакомых, различные удостоверения с печатями и тому подобное. Люди, в эмоциональном запале ссоры, обвиняют друг друга в самых разных грехах: личной невоспитанности, профессиональной непригодности, финансовой нечестности, порочащих связях и чем угодно еще.

Такова уж человеческая природа — люди всегда ссорились, и непохоже, что они в обозримом будущем перестанут это делать. Обвинения в дискредитации армии и симпатиях к неприятелю в ходе таких конфликтов будут возникать просто неизбежно, да и уже возникают. Из всех способов отомстить обидчику или утопить оппонента это один из самых напрашивающихся.

Соблазн представить свой личный конфликт как часть общей борьбы, свое частное дело как часть дела национального, своих частных врагов как врагов Родины может быть настолько сильным, что люди могут делать это практически на автомате, сразу же, без долгого обдумывания.

А такие обвинения ни в коем случае не должны становиться удобным инструментом. Люди остро переживают боевые действия — даже те, кто наблюдает их в интернете, находясь в полной безопасности. А те, кто лично сражался, потерял близких или терпел лишения, могут особенно резко реагировать на пренебрежение и несправедливость — или то, что они так воспринимают.

Конечно, их нельзя в этом укорять. Люди, которые перенесли так много, заслуживают нашего понимания и сострадания. Но одно дело с пониманием относиться к эмоциям людей, другое — подчинять закон этим эмоциям. Одна из целей закона — как раз избежать эмоциональных решений.

Иначе вы или ваши близкие могут оказаться под ударом — вдруг выяснится, что сорок лет назад, когда Львов и Москва были расположены в одной стране, вы там учились. Или даже родились. Или имеете там родственников. Или произнесли какие-то слова, которые потом приобрели (в чужом восприятии) зловещий оттенок и неожиданный подтекст.

Проявлять уважение и сочувствие к семьям погибших воинов и ко всем, кто так или иначе пострадал в последние годы — наш гражданский и человеческий долг. Но закон и особенно презумпция невиновности — это то, что особенно стоит беречь в эти трудные и опасные времена.