Включение мозга, или Мысли через неделю в цифровом бомжатнике

В позапрошлый понедельник я занимался вот чем. Сидел за компьютером и писал своему приятелю следующее письмо:

«Привет! Я тут попал в историю. Находился вчера в аэропорту Стамбула, поставил заряжаться телефон в зале ожидания, а когда объявили регистрацию, забыл его взять, ушел на посадку и улетел в Казань по работе. Самое интересное, что всё это на абсолютно трезвую голову.

Уже попросил моего местного знакомого сходить в Lost&Found аэропорта, но в результате сейчас здесь, в Казани, я ощущаю себя абсолютным цифровым бомжом. Прилетев вчера, еле-еле выбрался в отель: «Яндекс. Такси» недоступен, позвонить кому-нибудь, кто бы мог сделать заказ, тоже не с чего. Не мог даже вспомнить, как мой отель называется, потому что бронь осталась в смартфоне, а запоминать такие мелочи я уже отвык. Спасло только то, что с собой у меня был ноутбук, но даже для того, чтобы воспользоваться аэропортовским вайфаем, нужна, блин, смска подтверждения. Уговорил одного доброго незнакомца раздать мне интернет с его телефона и вышел, наконец, на связь с миром.

До отеля добрался, но на этом мучения не закончились. Теперь я не могу совершить ни одной финансовой операции, даже между своими счетами и даже с компа — чтобы войти в личный кабинет, требуются всё те же проклятые смски подтверждения. А на карточках я обычно держу небольшую сумму, чтобы хакеры не воровали, и в момент потери телефона на них как раз было совсем немного. Положение осложняется тем, что у меня тут целая команда: я и еще двое коллег из Лаборатории «Однажды», чьи расходы я должен оплачивать. За сутки проживания я вчера заплатил, но теперь деньги на исходе.

Сегодня надеялся восстановить в местном «Билайне» симку — хрен там ночевал. Оказывается, они это делают только в том отделении, где была получена предыдущая симка — то есть, в моем случае, в Москве. В общем, все мы цифровые рабы и скоро сгинем в цифровом ГУЛАГе. А пока можешь одолжить мне до воскресенья 100 тр? Как только вернусь в Москву и обрету полноценную связь — тут же переведу обратно))».

Написал, прочитал — и понял, что именно так выглядят письма цифровых мошенников. Поэтому сел и добавил в самом начале еще один абзац:

«Чтобы ты не подумал, что мой аккаунт взломали — твоя первая квартира в Москве располагалась на ул. Гурьянова, в Липецке у твоего тестя лет 15 назад мы сами готовили плов и потом с дикого похмелья поехали на авиашоу, а первая наша совместная командировка от «Известий» была в Ярославскую область по местам из поэмы «Кому на Руси жить хорошо»))».

Сработало. Деньги пришли. Но и на этом приключения не закончились.

Визит моего турецкого приятеля в Lost&Found стамбульского аэропорта тоже оказался контрпродуктивным. Там ему объяснили, что за телефоном должен прийти сам владелец, написать заявление на английском языке и ждать месяц, пока его рассмотрят. Сработали старые технологии: приятель подошел к первому попавшемуся полицейскому, нашел весомые аргументы и уговорил его максимально упростить процедуру. Через десять минут его уже пропустили в закрома стола находок. Слава Богу, у моего гаджета имелись ярко выраженные особые приметы — и еще через десять минут он был освобожден из заточения.

Тем временем на Родине я в роли Мцыри, сбежавшего из цифрового монастыря, испытывал не только негативные ощущения.

Во-первых, буквально в первый же день мозг настойчиво потребовал бумажного чтения. Не телеграмм-каналов и не соцсетей, а именно книг. Больших таких, тяжелых книг, желательно с мелким, убористым шрифтом. И потребность эта приняла просто физиологически острый характер — как желание выпить кружку пива после бани.

Во-вторых, оказалось, что на чтение у меня теперь есть время. И на многое другое. А еще я стал раньше ложиться и раньше вставать. Потому что возможности барахтаться в мутном инфопотоке теперь попросту не было. Да, оставалась лазейка в виде ноутбука, который я теперь повсюду таскал с собой, как почечник чемоданы с гемодиализными аппаратами, и при появлении свободного вайфая тут же выходил в интернет. Но мне уже было не до тг-каналов и не до соцсетей — успеть бы ответить на деловые сообщения.

Ну а в-третьих, я вдруг опять же на физиологическом уровне почувствовал включение мозга. Буквально в считанные часы — еще там, в казанском аэропорту — извилины заскрипели, стряхнули с себя многолетнюю пыль и пришли в движение. Когнитивка мобилизовалась сама собой, потому что теперь ей рассчитывать, кроме себя, было не на что. Я вдруг стал с легкостью запоминать числа, фамилии и адреса. Я начал вспоминать интересные случаи и обстоятельства из давнего и недавнего прошлого, и эти случаи и обстоятельства тут же принимали участие в осмыслении происходящего здесь и сейчас.

А главное — я начал думать. И осознал, что давно уже не мог позволить себе этой роскоши.

Думать — это не значит регулярно высекать какие-то «гениальные идеи» и тут же выкидывать их в соцсети. Думать — это просто занимать мозг. Важными вещами и неважными. Особенно важны для мозга вещи неважные. Это самое важное из того, что я понял за время своего цифрового бомжевания.

И вот о чём я подумал. Адепты цифровой эпохи нам обещали и продолжают обещать, что переложат всю рутину на искусственный интеллект, а человеку оставят лишь то, для чего он предназначен, а именно — одно сплошное счастье творческого труда. Предполагалось и до сих пор предполагается, что в результате продуктивность этого труда увеличится на порядок. И мы этим адептам верили и продолжаем верить.

Но если просто взять и на неделю забыть в стамбульском аэропорту свой смартфон, то эти обещания начинают звучать всё менее и менее убедительно.

Если просто взять и на неделю забыть в стамбульском аэропорту свой телефон, вдруг понимаешь: творческий процесс требует лишнего. Освобожденный от рутины Homo Sapiens не выдаст фундаментальное научное изобретение или даже гениальный литературный труд. Для этого рутина ему как раз и нужна.

Откуда-то из глубокого подсознания даже выплыла когда-то прочитанная и уже тысячу раз забытая цитата из «Доктора Живаго»:

«Сколько мыслей проходит через сознание, сколько нового передумаешь, пока руки заняты мускульной, телесной, черной или плотничьей работой: пока ставишь себе разумные, физически разрешимые задачи, вознаграждающие за исполнение радостью и удачей <…> И то, что эти мысли, догадки и сближения не заносятся на бумагу, а забываются во всей их попутной мимолетности, не потеря, а приобретение».

Тысячи лишних, бессмысленных, с точки зрения чистой креативной деятельности, поступков — это как раз то, из чего настоящий креатив и рождается. Мне, например, самые ценные идеи приходят в голову, когда я мою посуду (именно поэтому умная посудомойка у меня уже много лет простаивает). Генри Форд придумал конвейер, наблюдая за течением реки. Квентин Тарантино выработал свою стилистику в кино благодаря тому, что много лет работал в видеопрокате и пересмотрел уйму посредственных фильмов (сам он, кстати, называл эту свою работу лучшей из всех до того, как стал режиссером). А двоичный код, на котором теперь несется хрен знает куда вся цифровая эпоха, пришел в голову его изобретателю, когда тот впервые увидел промышленный ткацкий станок с его снующим туда-сюда-туда-сюда челноком (по крайней мере, так утверждает Уолтер Айзексон в своей книге «Инноваторы»).

Именно благодаря Ее Величеству Рутине в живой человеческой голове и рождается живой творческий процесс. Из ее критической массы, которая должна скопиться в мозгу и что-то из себя синтезировать. Освобожденное от рутины стерилизованное сознание не родит ничего стоящего. Поэтому искусственный интеллект, напрочь лишенный доступа к рутине, не добавляет нам шансов на нестандартное мышление, а наоборот — отнимает их. Уподобляет нас себе, делая наше мышление не еще более живым, а еще более искусственным.

Не буду утомлять аудиторию дальнейшими приключениями моего смартфона, хотя даже после бегства из стамбульского Lost&Found они продолжались еще четыре дня. Приключения эти не добавят ничего нового. Скажу лишь, что до того, как оказаться в Москве, ему пришлось еще слетать в Вологду, откуда его доставила мне курьерская служба.

Прежде чем его активировать, я задумался. Но все-таки нажал на кнопку.

Теперь я снова в цифровом буржуинстве. Теперь я такой же, как все. А в очередной раз недоперечитанный «Доктор Живаго» забыт в лобби казанского отеля. Обещают прислать.