Чёрный бунт во Франции уже превзошёл революцию «жёлтых жилетов»

На улицах Парижа и других крупных французских городов — от Страсбурга до Марселя — полицейская бронетехника, в небе барражируют вертолёты, кварталы патрулируют жандармы и «ажаны» — в общей сложности не менее 40 тысяч стражей порядка. Пойти в кафе или в кино вечером не удастся даже самым храбрым — с 21.00 действует комендантский час. Так выглядит Франция в разгар продолжающихся уже несколько дней беспорядков, которые уже успели сравнить с «бунтами BLM», потрясавшими США три года назад.

Как и в Соединенных Штатах, триггером стала гибель темнокожего в инциденте с участием полицейских. Местным «Джорджем Флойдом» стал 17-летний «афрофранцуз» по имени Наэль, житель парижского пригорода Нантер, населенного преимущественно потомками иммигрантов. Утром 27 июня полицейские остановили жёлтый двухдверный спорткар Mercedes AMG, за рулём которого находился Наэль, за нарушение правил. По версии французского МВД, молодой человек вырулил на полосу для общественного транспорта, не заметив двух полицейских на мотоциклах, и те начали погоню.

Ажаны вынудили спорткар остановиться, один из полицейских подошел вплотную к капоту машины и достал табельное оружие. Далее версии полиции и прессы расходились. Полицейские утверждают: Наэль «дал по газам», пытаясь наехать на стражей порядка, и в этот момент офицер, стоявший у капота спорткара, выстрелил водителю в грудь. Позже было обнародовано видео, из которого сделали вывод, что угрозы наезда не было. Ролик «завирусился» в соцсетях. МВД спешно сообщило том, что стрелявший полицейский взят под стражу по обвинению в умышленном убийстве. Но было уже поздно — сначала в Нантере, затем в центральных департаментах, а после и по всей Франции начались беспорядки, сопровождавшиеся в том числе грабежами.

Нападениям подверглись не только полицейские участки, но и школы, и мэрии. В нескольких городах от фальшфейеров, которыми погромщики бросали в полицейских, загорались припаркованные автомобили и квартиры в близлежащих домах. 29 июня в городе Френ в Бургундии несколько десятков человек прорвались на территорию местной тюрьмы и попытались освободить заключенных. Охране с трудом удалось сдержать атаку до прибытия полицейского спецназа.

Только в ночь с 29 на 30 июня было сожжено несколько десятков машин, а в участки доставили 875 наиболее активных погромщиков. При подавлении беспорядков пострадало 249 полицейских и жандармов. Неудивительно, что для сдерживания хаоса пришлось задействовать на порядок больше правоохранителей, чем на куда более мирных манифестациях против пенсионной реформы.

Пятую республику при Эммануэле Макроне «лихорадит уже много лет с периодическими непродолжительными ремиссиями», заметила в своем Telegram-канале официальный представитель МИД России Мария Захарова. Так она оценила заявление французского президента о том, что мятеж «вагнеровцев» якобы показал «разногласия» внутри России. Макрону следовало бы озаботиться разобщенностью французского общества и власти, подчеркнула Захарова.

Она напомнила и о протестах против пенсионной реформы, и о долгой кампании «жёлтых жилетов», которая нанесла ущерб французским городам на миллионы евро. Впрочем, если не по масштабу, то по степени насилия нынешние беспорядки оставили позади протесты «жилетов».

База для бунта в третьем поколении

Нантер, который стал эпицентром бунтов, — яркий пример пригорода, где живёт уже третье поколение мигрантов. В основном это выходцы из бывших североафриканских колоний: алжирцы, тунисцы и марокканцы, пояснил ИА Регнум ведущий научный сотрудник Отдела социальных и политических исследований Института Европы РАН Сергей Фёдоров. Есть и потомки тех, кто приехал из Чёрной Африки. Речь идёт именно о французских гражданах, а не о недавно прибывших мигрантах, хотя и нелегалов во Франции порядка 400 тысяч, отметил собеседник.

Основную базу для протеста составляют люди, уже родившиеся во Франции, а именно второе-третье поколение мигрантов, сказала ИА Регнум специалист по Франции Надежда Узунова. «В социальном и материальном планах они устроены хуже» коренных французов, и поэтому неоднократно становились базой для протестов. «Проблемы были ещё при Николя Саркози: власти пытались внедрить идею мультикультурализма, но интеграция проходила плохо, диаспоры замыкались в себе, одним из следствий чего был рост религиозного экстремизма», — указывает эксперт.

«Это ведь не первые такие волнения, можно вспомнить октябрь–ноябрь 2005 года», — заметил Фёдоров.

Аналогия с недавними «бунтами BLM» в Соединенных Штатах — более свежая, но беспорядки почти 18-летней давности во Франции, заметим, начались с аналогичного происшествия — гибели двух подростков североафриканского происхождения, которые пытались скрыться от полиции.

МВД, которое в 2005-м возглавлял Саркози, достаточно жёстко подавило бунты, также охватившие всю страну. Но, судя по тому, что происходит сейчас, ни Саркози, став президентом, ни последовавшие за ним социалист Франсуа Олланд и либерал Эммануэль Макрон не устранили причины для бунтов.

«Образования у молодых людей недостаточно, отсюда и неблагополучное положение ряда кварталов, — комментирует Фёдоров. — В них полиция зачастую побаивается появляться. Все эти неблагополучные факторы свидетельствуют о том, что проблема интеграции мигрантских слоёв населения общества проходит с большим трудом и не даёт плоды».

Действующее правительство выступает за то, чтобы дети мигрантов включались в систему образования с трёх лет, чтобы ребёнок не попадал в диаспоральную среду, отмечает Узунова. «Во Франции вся интеграция выстроена на ассимиляции: человек должен условно отказаться от прежней идентичности и принять французскую, хотя проблемы остаются, что и питает эту среду», — указывает собеседница. Внутри мигрантской среды также есть некое противостояние: одни выступают поборниками французской идентичности, а другие замыкаются внутри этнических групп, отмечает Узунова.

И события 2005-го, и нынешний погром показали: превратить всю массу потомков выходцев из бывших колоний в законопослушных граждан республики пока не удаётся.

Президент ушёл на концерт

Сейчас, когда в очередной раз «рвануло», лидеры правой оппозиции (в том числе племянница Марин Ле Пен Марион Марешаль) требуют ввести военное положение. Критика в адрес Эммануэля Макрона стала общим местом.

Президенту республики отдельно досталось за то, что 29 июня — уже в разгар бунтов — он вместо заседания в оперативном штабе спокойно отправился на концерт приехавшего в Париж Элтона Джона. К слову, выступление Милен Фармер, намеченное на вечер пятницы, уже пришлось отменить — слишком небезопасно.

Президенту, впрочем, тоже приходится менять планы. Макрон отменил участие в саммите ЕС в Брюсселе, чтобы председательствовать на заседании межведомственной кризисной группы.

Беспорядки, заметим, настигли Макрона и в Брюсселе — в бельгийской столице протестующие, также из числа потомков иммигрантов, подожгли несколько автомобилей. Но пока перекинувшийся из Франции бунт выглядит скромнее — задержано всего десять человек.

Это, к слову, не первый случай, когда события в одних странах косвенно перекидываются и на соседей. Так, во время чемпионата мира по футболу — 2022 в Катаре представители марокканской диаспоры во Франции устроили беспорядки (воодушевившись победой сборной Марокко на Мундиале). Вскоре беспорядки перекинулись на Бельгию.

По возвращении Макрона из Брюсселя министр-делегат по вопросам жилищной политики Оливье Клейн уже заявил: власти готовы ввести режим чрезвычайного положения. Последнее слово за президентом, но он ждёт коллективного решения кризисной группы. Есть ожидание, что после экстренного возвращения Макрона из Брюсселя штаб начнёт работать активнее, полагает Фёдоров.

«Думаю, властям удастся свести на нет конфликт, хотя проблемы, ставшие причиной, не решаются и вряд ли будут решены в ближайшие десятилетия. Всё это сложные процессы, которые вряд ли решатся в ближайшем будущем», — рассуждает эксперт.

«Если так пойдёт дальше…»

Чего можно ожидать в ближайшем будущем, так это сохранения Эммануэля Макрона у власти до конца второго срока. Ожидать, что президенту, не дожидаясь выборов 2027 года, объявят импичмент, не следует, полагает Фёдоров.

«Да, позиции Марин Ле Пен и её партии «Национальное объединение» усиливаются. Но есть и левая оппозиция под руководством Жан-Люка Меланшона, выступающего за создание «Шестой республики», — отметил эксперт. Он, впрочем, не исключает, что «если так всё пойдёт и дальше», то шансы Ле Пен во время кампании 2027 года будут весьма высоки. Правые уже улучшили свои результаты по сравнению с позапрошлыми парламентскими выборами в десять раз. Сейчас в Национальном собрании у сторонников Ле Пен более восьми десятков депутатов.

«Вряд ли Макрона так просто удастся отстранить от власти, — соглашается Узунова, подчеркивая, что у президента «помимо внутриэлитарной поддержки есть и поддержка со стороны глобальных элит».

«Вся современная система выстраивалась так, чтобы не пропустить к власти экстремистов. В современном виде система работает именно против «Национального фронта» (как «Национальное объединение» Ле Пен называлось до 2018 года). Если в первом туре вперед вырывается представитель «Национального фронта», то во втором туре все остальные объединяются против него и голосуют за любого другого кандидата», — поясняет Узунова. Так было на выборах 2002 года (когда конкуренцию Жаку Шираку составил лидер «Фронта» Жан-Мари Ле Пен), такая же картина наблюдалась в 2017 и 2022 годах, когда в первый тур выходила его дочь Марин.

Единственное место, где национал-консерваторам позволяют побеждать без препятствий, — это Европарламент, и именно он является своеобразным выхлопом для настроений радикально настроенных французов, резюмирует эксперт.