Прощание с газом. Остановка транзита через Украину хуже для всех, кроме РФ
Украина прекращает транзит российского газа по своей газотранспортной системе с 1 января 2025 года, и нового контракта на прокачку газа между Москвой и Киевом не будет — стороны попросту не успеют его заключить, даже если бы у киевской власти появилось соответствующее желание. А оно вряд ли появится: как сообщил премьер-министр Денис Шмыгаль, возобновление транзита с использованием украинских газопроводов возможно по запросу Евросоюза, но только если это будет не российский газ.
Прекращение газового транзита подводит черту под тремя с лишним десятилетиями украино-российского газового сотрудничества и ставит массу вопросов перед властями разных стран, менеджерами различного уровня и энергетиками. Но главное, что бывший украинский стратегический актив, приносящий стабильную прибыль, перестал быть интересен самой Украине экономически. Даже несмотря на то, что это влечёт за собой стремительную «дегазификацию» не только сёл, но и городов, вплоть до того, что и горожанам придётся переходить на дровяное отопление.
Главная проблема с транзитом газа по территории Украины состоит в том, что после начала СВО его ценность драматически упала для Евросоюза как покупателя. Теперь борьба за сохранение транзита ведётся только отдельными странами — такими, как Словакия, чей премьер Роберт Фицо прибыл в воскресенье, 22 декабря, в Москву с рабочим визитом. Однако в сложившихся обстоятельствах такое точечное сотрудничество не влияет на ситуацию в целом: психологически с «трубой» в западном направлении прощается и Россия.
Мародёрство вместо транзита
Интерес Украины к газовому транзиту находился на пике в 1990-х и 2000-х, когда он был президентским бизнесом. Киевская власть получала соответствующую плату за услугу, а заодно подворовывала транзитный газ из трубы. Во второй половине «десятых» главным бизнесом стало мародёрство, а элиты преуспели в выстраивании схем заработка на гражданской войне. Тема транзита в целом превратилась в разменную монету, и после евромайдана ценность газа и ГТС — последняя некоторое время даже числилась национальным достоянием — стала быстро снижаться.
Постмайданная власть стала в позу и решила не участвовать в китайском проекте «Новый шёлковый путь», чтобы в итоге после начала СВО стать транзитным тупиком на границе Евросоюза и России. Исходя из своей новой принципиальной позиции, Киев решил судиться с Россией в Стокгольмском арбитраже, чтобы в 2019 году получить три миллиарда долларов и понимание того, что истекающий газовый контракт станет последним.
А в 2022 году Украина отказалась принимать газ через ГИС «Сохрановка», перешедшую под власть ЛНР, что привело к сокращению объёма транзита примерно наполовину.
Заодно украинские власти решили подыграть евробюрократии в деле европейского нефтяного эмбарго и в 2023 году объявили войну южной ветке нефтепровода «Дружба». В 2022 году ВСУ несколько раз били сбросами с дронов по нефтеперекачивающим станциям «Дружбы» в Брянской области.
Одновременно Киев отказался принимать деньги за транзит нефти от России, а когда транзит начали оплачивать получатели чёрного золота, поднял за пару приёмов стоимость прокачки с 8,5 до 21 доллара за тонну. К середине 2024 года Киев вообще отказался качать нефть до тех пор, пока она не перестала быть формально российской.
В общем, к началу СВО транзит как источник заработка и средство пополнения бюджета утратит ценность для киевской власти — зарабатывать проще на мародёрстве и разворовывании западной помощи. Что значат 700–800 миллионов долларов за транзит газа по сравнению с 50 миллиардами под гарантии российских ЗВР, которые Запад планирует влить в Украину до конца 2027 года? Тем более в условиях, когда непрерывное повышение градуса противостояния с Россией является страховкой от попыток принудить Киев к примирению с Москвой.
Но в этой новой реальности каждому придётся заплатить за прекращение транзита газа.
Европе в целом — продолжающейся деиндустриализацией, которая происходит из-за подорожания природного газа. Платить она за это будет безработицей и ростом социального недовольства, сокращением поступлений в бюджеты разных уровней, бегством бизнеса в Китай и США и отменой инвестиционных проектов. При этом платить будет долго — финальный счёт европейцам ещё не выставили.
России придётся заплатить сокращением своей доли на европейском газовом рынке и потерей «Газпромом» части прибыли. Впрочем, неприятность эту «Газпром» и Россия переживут — у них, в отличие от Европы, газ есть.
Наибольшую же цену за остановку транзита заплатит сама Украина. И дело не столько в потере 800 миллионах долларов платы за прокачку.
В 2014 году киевская власть погрузила в состояние энергетической бедности негазифицированную часть страны — она перестала получать уголь из Донбасса, который десятилетиями был основным топливом в сёлах и негазифицированных городах. К 2022 году энергетическая бедность превратилась в энергетическую нищету, а основным топливом стали дрова и всё, что в принципе можно сжечь в твердотопливных котлах. Не зря в середине осени закон об уголовной ответственности за торговлю нелегальными дровами так всполошил украинское общество.
В 2025 году в энергетическую нищету будут погружены и газифицированные города, где проблемой была стоимость газа, но не его физическая доступность. Несмотря на то, что киевская власть продолжает излучать уверенность и оптимизм, заявляя о способности ГТС работать в реверсном режиме, без прокачки российского газа проблем не избежать.
Во-первых, не факт, что этот газ будет везде, где он был и остаётся нужен, — может банально не хватить давления в магистральных трубопроводах, поэтому отдельные города останутся без газоснабжения в условиях ещё и дефицита электроэнергии. А это означает проблемы не только с отоплением, но и с приготовлением пищи.
Во-вторых, оплачивать работу украинской ГТС с 1 января 2025 года в базовом варианте будут граждане Украины и её бизнес.
Математику процесса описал украинский энергетический эксперт Юрий Корольчук. Действующий тариф на распределение газа — 2 гривны за кубометр, реальный — 3,5–4 гривны. А без транзита тариф придётся поднять до 7–8 гривен за кубометр. А это означает, что покупка одной тысячи кубов газа для обогрева дома за 8 тысяч гривен обернётся ещё расходами в 8 тысяч гривен за его доставку.
Проще говоря, и без того недешёвое отопление станет ещё дороже, а в отдельных случаях и вовсе недоступным, что вынудит горожан переходить с газа на дрова, которые в сёлах достать намного легче.
В общем, ту часть Украины, которая останется под контролем киевской власти, будет ожидать дегазификация. На этом фоне жизнь в той же Херсонской области, разрезанной осенью 2022 года пополам, будет разительно отличаться в зависимости от того, на каком берегу Днепра живёт человек. Украинская часть будет скатываться в энергетическую нищету, а российская — газифицироваться: до 2028 года в освобождённой части области планируют газифицировать 70 населённых пунктов, построив 1,5 тысячи километров газопроводов, подняв уровень газификации с 28% до 50%.
Нефтяная схема
Впрочем, есть в этой газовой истории те, кто не хочет мириться и платить предложенную цену. И это отнюдь не Россия — она с прекращением транзита фактически смирилась. Речь о странах, которые продолжают критически зависеть от импорта российского газа.
В Евросоюзе это Италия, Австрия, Чехия и Словакия. Но активные действия, направленные на сохранение транзита, предпринимает лишь Словакия — об этом и говорит визит Фицо в Москву. К тому же у Братиславы есть кое-какой опыт по взаимодействию с киевской властью на почве транзита нефти, и не исключено, что газ будут качать без транзитного соглашения, в куда меньших объёмах — по нефтяной схеме.
Суть её проста: нефть меняет собственника в момент пересечения ею по трубе границы с Украиной, превращаясь из российской в словацкую. В случае с газом можно применить тот же подход, с той лишь разницей, что газ де-юре будет азербайджанским — тестовые закупки Братислава уже провела, — а де-факто российским, так как у Баку нет свободных мощностей для наращивания экспорта в Евросоюз.
И, в отличие от нефти, Словакии придётся вести переговоры с Киевом в одиночку: Венгрия с конца 2021 года получает российский газ по «Турецкому потоку». Италия в последние годы активно наращивает импорт газа из Африки и периодически закупает российский СПГ, поэтому также не слишком заинтересована в сохранении транзита.
Словакии, в отличие от Чехии или Австрии (она получает российский газ через европейских посредников), деваться некуда, поэтому Фицо и грозил Украине «серьёзным конфликтом», если транзит газа прекратится. «Серьёзный конфликт», по всей видимости, тождественен ограничением на перетоки электроэнергии, так как на Венгрию и Словакию приходится немногим больше половины перетоков из европейской энергосистемы ENTSO-E на Украину.
Куда сложнее ситуация с Молдавией и Приднестровьем, чьи правительства в декабре ввели режим ЧП в энергетике. В Молдавии своей генерации электроэнергии практически нет, страна зависит от работы Молдавской ГРЭС в Приднестровье, которая после 2014 года, когда осталась без угля из Донбасса, перешла на газовые блоки. Из примерно 500 МВт выработки большая часть уходит на обеспечение потребностей Молдавии, которая как раз поставляет на станцию российский газ. При этом часть мощностей МГРЭС расходуется и на обеспечение электроэнергией украинской Бессарабии — юга Одесской области, обособленного Белгород-Днестровским лиманом.
Окончание срока действия транзитного соглашения ставит перед Кишинёвом, Тирасполем и Киевом ряд проблем.
Кишинёв и Тирасполь рискуют остаться без электроэнергии и тепла, так как потерю выработки МГРЭС компенсировать будет крайне трудно: ЛЭП Исакча-Вулканешты из Румынии проходит по территории Украины, а лишней мощности в Румынии нет — Кишинёв в 2023 году пытался отказаться от приднестровского электричества, но эксперимент провалился из-за дороговизны европейской электроэнергии и её зависимости от погодных условий в ЕС.
Поэтому глава минэнерго Молдавии Виктор Парликов в конце ноября посетил Россию, где обсуждал вопросы сохранения транзита, а 5 декабря его уволили, обвинив в повышении тарифов на газ сразу на 27,6% — министру вменили отказ от закупок газа, пока он был недорогим. А 19 декабря президент Молдавии Майя Санду предсказуемо возложила ответственность за проблемы на Россию. Позиция Москвы в этой истории сводится к тому, что договариваться с Киевом о транзите должен Кишинёв, а заодно Молдавии необходимо признать и погасить долг за газ в 709 миллионов долларов.
Ударит прекращение транзита и по украинской части Бессарабии. Её электроэнергетика пока ещё куда сильнее связана с Приднестровьем, чем с самой Украиной, — киевская власть не успевает в срок достроить ЛЭП «Новоодесская — Арциз», которая должна обеспечить перетоки электроэнергии из украинской энергосистемы, позволив снять зависимость от Приднестровья.
Но от России тут мало что зависит. Специфика момента в том, что те, кому нужен российский трубопроводный газ, либо обладают малым весом в Европе, либо по каким-то причинам не желают вести переговоры с Киевом или учитывать требования Москвы.
Во-вторых, применительно к Украине у России всегда остаётся последняя опция в виде блэкаута — в уходящем году по крупнейшему Бильче-Волицко-Угерскому ПХГ под Стрыем «прилетало» больше пяти раз, а именно там хранится практически весь объём украинского газа, которым Киев намерен поддерживать давление в ГТС, обеспечивая её работу в реверсном режиме.
Психологически Россия попрощалась с европейским рынком трубопроводного газа и переориентировалась на Китай. Экспорт по «Силе Сибири» в Китай 2 декабря вышел на максимальный проектный уровень, а Россия прорабатывает поставки газа ещё и через ГТС республик Средней Азии.
Потеря европейского рынка тождественна потере выручки за 15 миллиардов кубов газа (столько поставили в прошлом году), но «Газпром» от этого не разорится. К тому же газ можно экспортировать и в виде товаров, например, азотных удобрений, где тонна аммиака равна примерно тысяче кубометров газа.
Так что последствия, которые ожидают особо принципиальных товарищей, — следствие их собственного выбора.