Донецкие водовозы. Драгоценный источник супругов Ёжиковых

«У нас вода самая лучшая в Донецке, нигде такой нет. Проверяли ее много раз, самая чистая, идет со скважины в две тысячи метров, фильтрация в любом случае», — гордо сообщает Ирина, а её муж Виктор наливает мне в одолженную чашку вторую порцию.

Вода действительно замечательная, мягкая и очень свежая. Мы привезли её в одну из донецких больниц и вместе с местными мужиками-рабочими перетаскиваем огромные бутыли в пищеблок. Пару тонн загрузить, потом разгрузить — и два медицинских учреждения на несколько дней обеспечены водой, на которой готовят завтраки, обеды и ужины для нескольких сотен людей в стационаре.

Всего на попечении супругов Ёжиковых три больницы, детский дом и несколько районов, постоянно находящихся под обстрелом. В частности, поселок Лозовской, который находится практически на линии фронта и отчаянно нуждается в питьевой воде. Прилепленный скотчем лист бумаги с крупной надписью «Вода» на лобовом стекле видавшей виды «Газели» заодно закрывает крупную пробоину от осколка: иногда обстрел начинается, едва машина въезжает в поселок, над которым постоянно висят дроны.

Как представляют типичного волонтера? Деятельный парень с кучей подписчиков в социальных сетях и в модной футболке с логотипом какого-нибудь фонда. Яркие репортажи, фотоотчеты в компании вооруженных людей, суровые зарисовки «с передка», миллионные сборы на банковскую карту… Ирина и Виктор Ёжиковы, уехавшие в Донецк в 2014 году из трясущейся от артиллерийских ударов Красногоровки, вообще никак на эту картинку не похожи, ни одной деталью.

С виду обычная пожилая пара, простая речь, простые занятия: по сезону летом торговали овощами, зимой — рыбой. Хотя есть одна важная деталь: супруги, по их собственному утверждению, не расставались ни на один день. Как нашли друг друга, так вдвоем и идут по жизни. И каждое решение у них на двоих одно, общее. Чаще всего его даже и обсуждать не требуется — и так все понятно. Решение взять на себя развозку воды, на которую собирают деньги неравнодушные граждане, тоже было принято почти без раздумий. На вопрос: «Зачем вам это?» — Ирина страшно удивляется:

«Как зачем? Люди нуждаются, а нам все равно это где-то когда-то зачтется. Нам когда предложили, мы с мужем подумали и решили: надо — значит надо. И стали работать, ездить, возить. Как по-другому у нас тут выживать? Воды нет, хотя сейчас немного наладилось. А раньше вообще ничего не было. Больницы сидят без капли воды. Здесь раненые, больные лежат, здесь сейчас беременные, как им? Вот и решили заняться, помогать».

Первые месяцы после окончания боев за Мариуполь Ёжиковы катались туда каждый день. Набирали свои две тонны из скважины, сверху грузили приготовленное донецкими поварами питание на 600 человек и тащили на юг. Три точки раздачи, по пять литров драгоценной влаги в руки. Обеды для тех, кто оказался в тяжелой ситуации. В основном для пожилых и инвалидов, которым пришлось особенно нелегко. По дороге оставляли воду и ребятам-военным на блокпостах.

Те поездки сложились в личные отношения. Уже давно в городе ситуация получше, и в Мариуполь ездить перестали, а люди оттуда звонят, благодарят, зовут в гости, с праздниками поздравляют. «Уже душе приятно, не знаю, как объяснить, аж мурашки идут по коже, если честно», — говорит Ирина. Она вообще замечает, что люди на Донбассе сильно изменились. Те, кто остался, отзывчивые, неравнодушные всегда помогут. Потому что война всех сплотила, и каждый понимает: если друг друга не поддерживать, не выжить. Поэтому и вопрос: «Зачем?» — не стоит в принципе. Их ведь тоже кто-то поддерживает.

Уже девять лет Ёжиковы живут по чужим углам, довольствуются самым малым. Могут целую неделю существовать на одной яичнице и булке с молоком, например. Есть пенсия, «ребенок помогает». Они знают по себе, как здесь живут люди. Поэтому и в поселке Лозовском, кроме доставки воды, общими усилиями организована кухня, где готовят на всех: люди приходят по одному-двое, когда не так опасно. И пока они будут нуждаться в помощи, Ирина и Виктор приедут на своей скрипящей «Газели», не раздумывая. Ведь человеку для счастья на самом деле много не надо. Те, кто постоянно внутри войны, знают это совершенно точно. Например, жив — и слава Богу, счастье-то какое.

В этом смысле Виктор вообще считается экспертом. Может быть, возможности в плане гуманитарной помощи у супругов и ограничены. Зато спасение людей прилагается бонусом к баклажкам с водой. Есть у человека особый дар: слышать «прилеты» еще на подходе, заранее. И быстро действовать в оставшиеся секунды.

«Он столько людей поспасал у нас. При обстрелах. Он эти обстрелы чувствует — не знаю, почему и как, — хвалится мужем Ирина. — Мы стоим торгуем, он вдруг: «Мать, быстро за магазины». И по всем магазинам бежит: «Так, девки, ложись, девки, прячемся». Только все за магазины забежали, сразу взрывы».

Сам Виктор это с научной точки зрения объяснить не может: «Это в башке, наверное, не могу даже сказать — звуком или знанием». Просто внутренний голос дает команду: «Ложись!» — и все вокруг уже знают, что надо ложиться. Даже если под ногами грязь и большая лужа. Ирина тут же вспоминает один случай на блокпосту, когда пришлось полежать в грязном снегу. Зато заслужила всеобщую похвалу за грамотные действия.

А о тех, кого получилось сберечь, вспоминают скорее мимоходом, как нечто менее значительное, чем испачканное пальто. Как молодую маму с ребенком, которых Виктор выдернул просто из-под падающих обломков и затащил в ближайшую девятиэтажку. Сам подвиг — пунктиром, а девушку жаль, после такого стресса два года не разговаривала.

Так же, не раздумывая, они спасли ополченца еще тогда, в самом начале. Вывезли через украинский блокпост, заговорив солдатам зубы. Хотя парень тот вскоре погиб. Так и с волонтерством этим.

«Мы не можем без работы. Мне и ребенок говорит: «Мам, у тебя ноги не ходят, такой сахар высокий, ну посиди дома». А я понимаю: если я останусь сидеть дома, через полгода я умру, я не могу, мне надо с людьми общаться, мне надо быть в водовороте всего. Как бы тяжело ни было — ноги, спина, давление, все равно я буду идти, чапать…» — твердо говорит пожилая женщина, и ей веришь: будет «чапать».

Их родной дом всего в пяти километрах от поселка Шахты им. Абакумова, который они регулярно навещают со своими баклажками. Неизвестно, стоит ли еще. Хотелось бы, конечно, чтобы его пощадила война и можно было туда вернуться. Но не это главное. «Если не уцелеет, я уже смирилась с этим, — говорит Ирина. — Главное, быть нужными здесь и сейчас, не бросать своих. И обязательно дожить до победы».

При поддержке Института развития интернета (АНО «ИРИ»)