Крымский мост и Крымская война

Подрывы газопроводов СП-1 и СП-2 с последующим терактом на Крымском мосту сопровождаются таким упорным молчанием власти по поводу ответных действий и одновременно мольбой её представителей о начале мирных переговоров (Матвиенко недавно предложила встретиться парламентами, если Зеленский неумолим), что в обществе крепнет аналогия с Крымской войной. Закончившейся для России весьма печально из-за неготовности армии, её ВПК и госаппарата.

Некоторые СМИ стараются не допускать аналогий происходящего с Первой мировой и Крымской войной, потому что такие аналогии пропагандистски не выигрышны и ставят вопрос об ошибках и оргвыводах. Теракт на Крымском мосту на следующий день после юбилея президента России В. Путина — это не просто пропаганда незащищённости граждан России, вызов растерянности, паники и уныния. Это пощёчина Российскому государству, всему народу. Стремление унизить и сломать психологически — дескать, мы делаем что хотим, а вы ничего не можете.

И пощёчину это наносит не киевский режим. Это жест от США или, скорее даже, Британии, так как его подготовка требовала разведывательного ресурса, доступного лишь немногим крупным государствам, среди которых главные выгодополучатели — англосаксы. Почему это так?

Всё очень просто. Подготовить машину для взрыва — это полдела. Вторая половина — это так рассчитать время, чтобы точно совпали положение машины и положение вагонов на Крымском мосту. Для этого надо иметь доступ к секретной информации о расписании движения грузовых поездов. А информация о времени его отправки, скорости состава и всех прочих параметрах утекла к заказчику из МПС. Иначе не объяснить такой точности в появлении рядом друг с другом одного или двух причастных к взрыву автомобилей и вагонов с топливом. Случайное их сближение должно сразу быть исключено из версий.

В любом случае возникают закономерные вопросы о контрразведывательном обеспечении работы подразделений МПС, особенно связанных с отправкой военных взрывоопасных и горючих грузов. Пока все разговоры свелись к гаишникам, проверяющим машины на въезде на мост. Но тут у нас до гаишников по линии ФСБ работы непочатый край.

Хватает ли кадров на крымском направлении не только у военных, но и у спецслужб? Требуется ли усиление на этом направлении? Слишком много свидетельств тому, что явно требуется. Более детально могут сказать лишь специалисты, и они должны это сказать если не публично, то по служебным каналам. Просто мы видим результаты, которые говорят о том, что здесь тоже требуется подкрепление.

Возможно, стоит обратиться к кадровому резерву и позвать на помощь отставников. Во время сражения за Мариуполь и Херсон возникли слухи о привлечении их к работе на освобождённых территориях. Если эти слухи хоть немного верны, это означает, что проблема кадров существует, и что она решается в правильном направлении. Мобилизация должна происходить везде.

Самый тяжёлый период ожидает Россию с октября по декабрь. Это не только период подготовки и ввода в строй мобилизованных из запаса, но и попытки добиться кулуарных договорённостей с Байденом и Зеленским в Индонезии на саммите G-20, куда те приглашены вместе с Путиным, а сейчас уже и в Стамбуле на переговорах России и «четверки» — США, Британии, Германии и Франции, где Турция посредник.

Если Россия всерьёз рассчитывает на переговоры, показывая в них высочайший уровень нужды, то ясно, что её будут продавливать на уступки ещё до их начала. Этот метод переговорных манипуляций называется «кранч». Вам ещё не назвали требований, но уже дали понять, что ваши желания в шесть раз выше приемлемых. И вы уже сейчас должны снизить цену, ещё до того, как её назвал ваш «партнёр». Когда он её назовёт, вас заставят ещё уступить. Это же у вас нужда, не у «партнёра».

Только российские элиты «кранчуют» с помощью силы. Пытаются создать качели, бросая их от надежды к отчаянью. Стамбульские переговорные ловушки, принуждение к выдаче пленных «Азова» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), сопряжённая с отступлениями оперативная пауза на фронте, потеребоязнь российского руководства, двойственный характер информационно-пропагандистского обеспечения СВО, сам её статус, связывающий Россию по рукам и ногам, торговля с теми, с кем идёт война, отсутствие реакции на подрывы трубопроводов, теперь уже теракт на Крымском мосту — всё это точно рассчитанные удары, силовые кранчи, когда наши уже само согласие на переговоры должны воспринимать как редкую удачу.

Понятно, что, заплатив такую цену за начало переговоров, мы уже не сможем выйти из них без хоть какого-то результата. Какой результат устроит Запад — понятно. Российским элитам пообещают не трогать их капиталы и планы на трансфер в обмен на отступление. Давление на президента в сторону согласия будет неимоверным.

Понятно, что Россия ведёт переговоры не с позиции силы. С самого начала западные эксперты говорили, что «Российская армия воюет одной рукой и на цыпочках». Силовой ресурс России с марта сокращается. Переговорный ресурс — он на поле боя, а сейчас там инициатива в руках ВСУ.

В такой ситуации говорить, что мы исключаем из повестки возврат территорий ЛДНР, Херсона и Запорожья и, главное, Крыма, — это на Западе понимают как риторическую попытку российской стороны усилить свою переговорную позицию, причём с помощью блефа. На таких условиях реально переговоры с нами вести не будут, ибо ВС РФ пока отступают и находятся в глухой обороне. Никто не будет уступать за столом переговоров то, что надеется забрать силой.

Так или иначе, октябрь, ноябрь и декабрь — это период, когда Россия заведомо не будет идти на контрудары. И в это время Запад будет усиливать атаки, понимая, что каждый удар отзывается ростом негодования населения и провоцирует внутриполитические турбулентности. Пауза до декабря — это очень опасное для России время. США будут стремиться как можно дальше продвинуть ВСУ на поле боя и спровоцировать в России реальный политический кризис.

Крымской войной удар по Крымскому мосту не является. Мы не проиграли эту войну, хотя давно полностью исчерпали её ресурс в первоначальном формате СВО. Что можно предвидеть на будущее?

Для Запада было бы логичным не разрушать иллюзии российского руководства на переговорные компромиссы, для которых потребуются усилия по «созданию благоприятной переговорной атмосферы». Как под Гостомелем, Черниговом и Сумами. То есть выйти из тени Стамбула-1 Россия не должна.

От неё будут требовать воздерживаться от ударов по инфраструктуре бывш. УССР и центрам принятия решений, чтобы не подрывать авторитет Зеленского, которому как бы придётся объявлять жителям бывш. УССР, почему он, побеждая на фронтах, подписывает с Россией перемирие, тогда как та бьёт по электростанциям и железным дорогам. Запад уверен, что поймал руководство России на обещание переговоров, как рыбу на крючок. И будет водить его за блесной столько, сколько захочет.

Периодически, едва у русских иссякнет терпение, будут возникать разные посредники с обнадёживающими заявлениями типа Илона Маска — и снова возникнет пауза, во время которой Запад будет давить Россию на фронте. Ведь российским элитам нужен мир, и скоро они будут готовы заплатить за него любую цену. Это видят не только в России, но и на Западе. Значит, надо ждать и продолжать давить.

Ноябрь является точкой бифуркации, после которой будет выбран или военный, или переговорный сценарий. С военным сценарием всё понятно, а вот с переговорным нет. Все понимают, что переговоры для Запада — это ширма для войны. Он будет решать свои проблемы с Россией только военной силой. И потому переговоры начнут, но превратят их в марафон, растянутый на множество раундов, этапов, изолированных меморандумов, сроков, условий, которые Россия будет соблюдать с опережением графика, а Запад не будет соблюдать никогда и ни в чём. И все стороны это понимают.

Запад сейчас стремится не к военной победе, а к психологической. Это означает следующее: у российской стороны пока действует психологическая схема «раздражитель — реакция». То есть русские реагируют на проблемы по мере их поступления. Требуется дозировать давление, чтобы не пережать, и русские не озверели и не перешли к реальной войне. Запад это не устраивает. Он хочет ввести в эту цепочку звено под названием «установка».

Установка — это то, что человек даёт себе сам перед тем, как приступает к действию. «Перекопаю огород» (а значит, перетерплю все связанные с этим неудобства) — это установка. Нет установки — действие неустойчивое и непоследовательное. Есть установка — включена главная доминанта, вызвана концентрация внимания и сил, действие последовательное, точное и сделанное наилучшим образом, а внутреннее сопротивление (другие доминанты) подавлено и преодолено терпением.

У русских, по мнению американцев, пока ещё нет установки на капитуляцию, да, под названием «мир, переговоры, компромисс». Пока действует «раздражитель — реакция». Доминант много. Это не годится, так русские будут воевать годами. Нужна схема «раздражитель — установка — реакция». Тогда всё поменяется волшебным образом.

Всё, что делает Запад в отношении России сейчас — это стремится втиснуть установку в цепочку «раздражитель — реакция». По Крымскому мосту будут бить ещё не раз, к этому надо приготовиться. Нас заставляют принять установку «это надо закончить любой ценой и как можно быстрее». Да, это психологическая война. Нас ломают, чтобы после шока внушать установку на капитуляцию.

Если мы этого не поймём и поддадимся — Крымский мост станет эпизодом Крымской войны. Если поймём — у них ничего не получится. Манипуляция не работает, когда становится видна. Главное — уйти от установки «пора всё прекращать».

Перелом в войне не наступил, просто мы вышли из зоны комфорта. Здесь можно жить, воевать дальше, это далеко не конец. Тот, кто хочет быстрее сдаться, погибнет первым. Претерпевший же до конца — спасётся (Мф.24.13.).