Андрей Марчуков: "Русский Крым": от "Бандеристана" к "Крымскому ханству"?

Крым стал Россией. И логично, что теперь он начинает жить по тем законам и правовым нормам, что и вся Российская Федерация. А, кроме того, по негласным установкам, во многом определяющим российский политический контекст. К сожалению, не все они положительные.

Ещё накануне исторического референдума, проанализировав внутрикрымскую ситуацию и некоторые действия российских (и региональных) властей, пришлось прийти к заключению, что намечающаяся политика в отношении крымско-татарской проблемы таит в себе опасность постепенного превращения Крыма в аналог некоторых российских национальных республик - со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Речь шла о гипертрофированном внимании к крымско-татарской общине и её национальным и социально-экономическим нуждам и запросам. Об изображении крымско-татарского фактора как "важнейшего" для сохранения межнационального мира и нормального развития полуострова. И о том, к чему политика потворствования и уступок лидерам этой общины может привести и обязательно приведёт. Причиной такого внимания является стремление заручиться лояльностью крымских татар, добиться от них пророссийской (или нейтральной) позиции - и по вопросу присоединения к России, и на перспективу.

Да, этот фактор нельзя не учитывать. И от конструктивной позиции крымско-татарской общины в известной степени зависит спокойствие и стабильность на полуострове. Но ставить жизнь в Крыму лишь в зависимость от настроений и самочувствия именно этой этнической общины в высшей степени неразумно. Нельзя представлять крымско-татарский вопрос как ключевую национальную проблему региона. Ибо это неизбежно приведёт к превращению этой общины в главную и единственную "коренную" на полуострове. Если не юридически, то уж неофициально - точно.

И под шумные возгласы о "русском Крыме" национальная политика будет направлена на удовлетворение реальных нужд (или разыгравшихся аппетитов) именно одной - крымско-татарской - общины. Способствовать этому будет не только распространение российского законодательства о "реабилитации репрессированных народов" на крымских татар, но и другие меры. Например, легализация прежних самозахватов - всех или значительной части. По заявлению первого заместителя председателя Совета министров Республики Крым Рустама Темиргалиева, "во всех местах, где проживают крымские татары, земля будет легализована".

По численности крымско-татарская община составляет всего 13% от населения Крыма. А её лидеры очень настороженно (а в ряде случаев - и просто отрицательно) отнеслись к вхождению Крыма в состав России. Заметим, что наименьшая явка на референдуме была зафиксирована в Кировском (57,64%), Бахчисарайском (59,23), Белогорском (63,8) и Советском (63,99) районах, где доля крымских татар среди населения одна из самых высоких - соответственно 25,2%, 21,3%, 29,2%, 23,2% (данные украинской переписи 2001 г.; к настоящему моменту этот показатель изменился и, вероятно, в большую сторону). И процент проголосовавших за воссоединение с Россией там также был не самым высоким на полуострове. Да и число пришедших на избирательные участки крымских татар, по имеющимся в СМИ данным (происходящим из крымского руководства) не превысило половины от их численности. Всё это стало возможным во многом из-за позиции, которую занял ряд деятелей крымско-татарского национального движения, группирующихся вокруг меджлиса (неформального этнического представительного органа этой общины). Часть из них до сих пор склонна видеть в мартовских событиях незаконное занятие Россией Крыма.

По сообщениям СМИ (со ссылкой на заявление члена организационной группы Абдурамана Эгиза) в меджлисе началась работа над подготовкой референдума для определения воли крымско-татарского народа. Проведение референдума, как считают его организаторы, должно осуществляться под руководством таких структур как ООН или ОБСЕ, или других подобных им - для того, чтобы он был "легитимным и признанным в мире" (намёк на референдум от 16 марта). Из этих же кругов раздаются заявления о том, что крымские татары должны быть признаны титульной нацией, а вожделенная автономия - стать не национально-культурной, а национально-территориальной. Да и признание факта воссоединения Крыма с Россией со стороны меджлиса и курултая пока не произошло.

Налицо явное или подспудное неприятие ими факта принадлежности Крыма к России. И стремление тем или иным путём оказывать давление на российское и местное руководство, добиваясь от них уступок, "компромиссов" и прочих шагов, которые бы не только способствовали решению стоящих перед крымско-татарской общиной нынешних проблем, но и обеспечили бы за ней (и, разумеется, за её лидерами) главенствующее положение (фактическое и юридическое) на полуострове и особое место в российском правящем классе. Достигается это двумя способами: демонстративной фрондой с одной стороны и не менее демонстративной "готовностью к сотрудничеству" (с занятием важных постов) с другой.

В связи с этим, неудивительно, что деятели крымско-татарского движения высказались за сотрудничество с органами власти. Большинством голосов было принято решение принять предложение крымских (и российских) властей о вхождении крымско-татарских представителей в органы исполнительной власти полуострова и делегировать от меджлиса свои кандидатуры. В итоге Президиум Государственного совета Республики Крым возложил исполнение обязанностей заместителя председателя Совета министров на бизнесмена Ленура Ислямова (который, в частности, будет представлять политику обустройства компактного проживания крымских татар). Президиум также поддержал кандидатуру Эдипа Гафарова на должность председателя постоянной Комиссии Госсовета по межнациональным отношениям и проблемам депортированных граждан. А кандидатуру бывшего заместителя председателя меджлиса Заура Смирнова - на должность председателя республиканского Комитета по делам межнациональных отношений и депортированных граждан.

Отметим, что уже в названии комитета и комиссии заложено особое внимание к проблематике, связанной именно с крымско-татарской общиной. Как и то, что за вхождение в органы власти Крыма (а тем самым, и за сотрудничество с российскими властями) высказались не все члены меджлиса. Ну, а лидер меджлиса Рефат Чубаров в это же самое время заявил, что делегирование Ислямова и Смирнова в Совет министров Крыма не означает, что крымские татары признали законной местную власть в Крыму.

Вот так, национальной политикой будут заведовать не русские или украинцы (а разница между этими этническими группами минимальна, а в Крыму практически вовсе отсутствует), или даже не пророссийски ориентированные и обрусевшие (не по языку, а по образу мыслей) представители других народов Крыма. А будут это делать крымские татары, да ещё связанные с меджлисом (пускай и было заявлено, что они не будут представлять волю этого органа).

Деятели крымско-татарского движения воспринимают эти должности как ключевые. Ещё бы: ведь именно они со временем могут обеспечить, образно говоря, превращение нынешнего русского Крыма в крымско-татарский. Несомненно, в органах власти полуострова должны быть представители, в том числе и от крымско-татарского народа. Но не на этой, такой важной, острополитической и стратегической должности. Происходящее - типичная иллюстрация того подхода, об опасности которого приходилось предупреждать. Практика назначения на должности, связанные с проведением национальной политики, не русских, а представителей иных народностей, идёт из глубин советского периода, из послереволюционных большевистских времён. В советское время такие кадровые решения полностью укладывались в русло проводимой национальной политики. Согласно официальным установкам, русский народ считался народом "ранее угнетающим", и потому должен был возмещать "ранее угнетаемым" им народам и народностям прошлые "обиды". А чтобы изжить существовавшее между ними (и возникшее, якобы, по этой причине) "неравенство" в социально-экономическом, культурном, политическом уровне развития, русские и должны были теми или иными средствами быть поставлены в заведомо неравное по сравнению с прочими народами СССР положение.

Для чего и ставились соответствующие кадры - следить, чтобы такая политика неукоснительно соблюдалась, и пресекать малейшие попытки усомниться в её правильности и справедливости (последние именовались "великодержавным шовинизмом"). Причём часто на соответствующие должности ставились представители тех народностей, которые в культурном и психологическом отношении находились от русских дальше всего.

СССР нет, большевизма - тоже, ситуация в стране (в том числе в области межэтнических отношений) поменялась кардинально. Но... Получается странная вещь: одни деяния советской национальной политики (как те же депортации) властями страны осуждаются как неприемлемые, а другие - такие, как практика передачи этой сферы в руки представителей "нерусской национальности" - поощряются и процветают.

Давно пора отбросить отношение к национальному вопросу как к сфере, где можно делать кому-либо уступки, считая их чем-то несущественным. Как и практику вести национальную политику за счёт русских (а значит, и коренных интересов России, самой её сущности). Воссоединение Крыма стало возможно только благодаря позиции русских (и всех тех, кто себя не отделяет от них). А практика "поиска компромисса" в нынешнем её виде с теми, кто выступал (а то и выступает) против вхождения Крыма в состав России и стремится из своей позиции получить дивиденды, ущербна по своей сути. Пророссийские круги в крымско-татарском народе надо искать (или взращивать) не среди закоренелых деятелей национального движения, а в других группах и иными способами. И опираться не на "фрондёров", а на тех, кто всей душой стоит за Россию - на русских. Не как на "население", а именно как на национальную группу. Компромиссы с теми, кто держит камень за пазухой (или даже просто фигу в кармане), бывают непрочными и недолговечными.

Но в Москве всё это считают правильным. Похоже, прогноз начинает сбываться.

Марчуков Андрей Владиславович, старший научный сотрудник Института Российской истории РАН