«Кошка сидела в доме 58 дней». Волонтёры спасают животных в Курской области

Не только люди, но и их четвероногие друзья — питомцы страдают во время боевых действий и природных катаклизмов и очень нуждаются в помощи. Эвакуацией людей и животных с прифронтовых территорий занимаются десятки волонтёров.

Ветеринар и волонтёр Евгения Михайлова рассказала в интервью ИА Регнум, как с начала СВО она вместе с командой энтузиастов занимается спасением оставленных в беде питомцев — кошек и собак, которым неоткуда ждать помощи.

— Евгения, сейчас вы занимаетесь эвакуацией животных из Курской области. Расскажите, как это происходит.

— Мы с командой выезжаем в горячие точки — туда, откуда люди выехали из-за трагедии, а животные остались. Оставленных животных мы вывозим.

— У вас большая команда? И как давно вы этим занимаетесь?

— В зону активных боевых действий обычно выезжают два-три человека, а если это более безопасная зона, например, когда мы ездили в Оренбургскую область во время наводнения, тогда пять-шесть человек. Это ребята без боевого опыта, но с опытом спасения животных.

Работу над проектом мы начали 12 марта 2022 года. Сейчас ездим в Курскую область: она чётко поделена на районы, куда мирные могут добраться с риском для жизни, но это реально, и те, куда добраться мирным невозможно из-за огромного количества дронов, обстрелов.

Первый раз мы ездили в середине августа — помогали эвакуироваться людям с животными, а в конце сентября были в относительно спокойном Кореневе. Относительно, потому что там, когда мы приезжали в последних числах сентября, всё ещё сжигали дронами машины. В начале октября мы отработали в Глушково — это район очень активных боевых действий.

Перед поездкой мы собрали заявки от людей: написали в каналы переселенцев, что будем забирать животных, и люди отозвались, написали, где и у кого остались питомцы; прислали адреса, фотографии, описания. Мы собрали целую базу и постарались проехать по всем адресам, попутно подкармливали других животных.

С собой мы забирали только явно домашних и тех, кто был уже в очень тяжелом состоянии, — их у нас принимали волонтёры и клиники.

— Вы берёте кошек и собак?

— Да. Нас просили вывезти коз, но это проблематично, потому что у нас небольшая бронированная машина, козы бы в неё не поместились. В итоге мы просто посодействовали — нашли людей, объяснили, как укрываться от дронов, и они смогли забрать животных сами.

— А крупных животных кто-нибудь спасает? Местные жители рассказывали о брошенных коровах, лошадях.

— Да, мы тоже видели брошенных коров в Коренево, а в Глушково — брошенное стадо свиней, но эвакуировать их нереально. Необходим специальный грузовой транспорт, а если противник увидит его с дронов, может атаковать.

— Куда отправляются животные, которых вы вывозите?

— Собак в Курской области у нас принимает приют «Право жить». И мы, и приют сразу размещаем на наших ресурсах их фото — обычно оперативно находятся владельцы. Если эвакуированные находятся где-то далеко и не могут быстро приехать за своей собакой, они договариваются с приютом, что животное поживёт какое-то время там.

Что касается кошек — у нас есть котомобиль. Это «Газель», оснащённая клетками, на борт помещается около ста животных. Мы загружали этот котомобиль, вывозили кошек в безопасную часть области, в Курск, и сообщали адрес, где находимся. Люди, выехавшие из Коренево, приходили и забирали своих животных. 82 кошки забрали их родные семьи, а чуть больше 20 приютили новые семьи: это котята и кошки, которых было сложно идентифицировать.

— А где жили эти кошки до того, как их забирали?

— В самом котомобиле и жили. Машина приспособлена для дальней транспортировки животных: они находились в клетках, мы повесили для них поилки, поставили кормушки, а в качестве лотка использовали пелёнки.

— А те, кому нужна была ветеринарная помощь?

— Кому требовалась серьезная, узкоспециализированная ветеринарная помощь, тех мы сразу через волонтёров передавали в Курск, в клинику «Леопольд». А в нашей команде — ветеринарный врач, так что первую помощь — обработать раны, вскрыть абсцесс, обработать от блох, прокапать из-за обезвоживания — оказывали на месте.

— А вам попадались раненые животные?

— Да. Находили с осколками, но в основном с контузией.

— Как они ведут себя? И как вы им помогаете?

— Чаще всего контузию у животного лечит время. То есть необходимо поддерживать водно-электролитный баланс, стимулировать аппетит. Ну и ласка, тактильность выводит их из такого состояния.

— А животные с истощением, которые долго находились одни без хозяев?

— Таких, конечно, сразу отправляем в клинику.

— Вы говорили, что весной вывозили животных из Орска…

— Да, мы работали и в Оренбурге, и в Орск прибыли на пике потопа. Там большая часть города была свободна от воды, но низины, где прорвало дамбу, затопило по крыши. Там был маленький приют, сделанный энтузиастами буквально на коленке, и он трещал: собак было просто некуда вывозить. Потому мы старались кормить их там, на крышах сараев, где они сидели: ставили им корм, чтобы животные продержались несколько дней.

Через неделю вода начала спадать, животные смогли уже сами спуститься на землю. Забирали мы только тех, кто держался на бревнах, поваленных деревьях. Они бы долго не протянули.

— А как забирали? На лодках?

— Да, у нас есть свои лодки и техника, приспособления для фиксации животных. Кошкам было труднее, чем собакам, их мы старались вывезти всех. Многих раздали семьям, некоторых местные жители взяли на передержку, чтобы отдать настоящим хозяевам, когда они выйдут на связь.

— Вы сказали о ситуациях, когда хозяева не узнают своих кошек или собак. А были ли ситуации, когда животное уже забрали, а только потом нашелся настоящий владелец? Случались ли конфликты из-за этого?

— Я бы не назвала такую ситуацию конфликтной. Вообще, такие ситуации бывают часто. Мы стараемся так говорить хозяевам: «Вашему коту было плохо, он находился в развалинах, или на воде при потопе. Здесь, в новой семье, ему хорошо. Не ругайтесь с этой семьей, а оцените ситуацию реально — стоит ли сейчас подвергать животное стрессу при транспортировке или вы просто поймёте, что ваш Мурчик или Мурка находится в семье, где его любят, и начнёте дружить семьями вокруг кота?»

— И всегда вопрос решается мирно?

— Единицы людей не понимают, зачем мы приезжаем, но это бывает очень редко. Такие люди говорят, что кошки и собаки как-то сами проживут, но потом мы приезжаем и поднимаем обезвоженные голодные скелеты, невесомые… Но обычно люди просто приходят и забирают своих животных: обнимают, прижимают к себе, плачут.

— До нападения ВСУ на Курскую область вы занимались животными в Донбассе?

— Мы работаем от Херсонской области до севера ЛНР — абсолютно по всему фронту. Основная наша направленность — помощь военнослужащим: в каждом блиндаже есть те, кто любит кошек и собак, прикармливают животных и очень переживают, что они заболеют или получат ранение. Мы связываемся, забираем животное, привозим в наш штаб в Донецке, пролечиваем, делаем вакцинации, оформляем документы и отправляем в семьи военнослужащих.

— Как вы начали этим заниматься?

— У меня в Донецке давно был свой небольшой домашний приют для животных. Мы с семьей подбирали животных, выхаживали, пристраивали в новый дом.

Когда началась СВО, я узнала, что люди выезжали из Мариуполя и оставляли там своих животных буквально на улице. Я подумала, что надо попытаться как-то туда с военными прорваться. Несколько раз мы съездили с военными, я начала помогать эвакуировать мирных, грузить раненых, привозила гуманитарную помощь.

— Военные разрешали вам проезжать туда, куда волонтёры практически не ездили из-за опасности?

— Да, я помогала, нас брали с собой. Слово «опасность» я уже давно напрочь вычеркнула из своей жизни, у меня такая поговорка: «Жизнь опасна, и от этого мы все умрём». Что с нами случится, мы всё равно не знаем. Мы живём в такое время, что просто обязаны адаптироваться и попытаться помочь — людям и животным.

— Вы упомянули Херсонскую область. После прорыва Каховской ГЭС вопрос эвакуации животных встал там особенно остро…

— Еще раньше — когда разбили мост через Днепр. Это чётко разделило область на левый берег — наш, и правый — вражеский. Примерно за три недели до того, как подорвали Каховскую станцию, мы эвакуировали из Алёшек брошенный приют кошек. Хозяева сбежали, уехали на правый берег, а кошек бросили.

Конечно, когда случилось наводнение, мы поехали туда. Оценив обстановку, поняли, что на нашей резиновой лодке невозможно что-то сделать, и тогда люди собрались, купили каркасную металлическую моторную лодку, привезли её из Ростова. Там мы развозили людям лекарства, питьевую воду, продукты. Снимали животных — с деревьев, заборов, крыш брошенных домов. Котов и мелких собак забирали в приюты.

— А если собака крупная и очень напугана, она же может быть агрессивна, опасна?

— Есть способы фиксации — петли для собак. Они не причиняют никакого вреда, но позволяют защититься от укусов. Но, как правило, собака агрессивна до тех пор, пока ты её не подтащил к себе, а потом она уже лижет руки. Они же понимают, что что-то произошло, что сейчас им будет лучше.

Ещё брошенных животных было очень много в Попасной (ЛНР. — Прим. ред.). Бои за город шли около двух месяцев, освободили его достаточно быстро, животные уцелели. Их там было очень много — буквально в каждом дворе зовёшь: «кис-кис», и к тебе бегут кошки. Там мы были еще в июле 2022 года.

— Вы сказали, что у вас ещё до начала СВО был мини-питомник. Вы им занимались как хобби?

— Мне очень жалко животных. Мы всегда подбирали покусанное, травмированное или сбитое животное. У меня второе высшее образование — ветеринарное, и не только факультет, но и аспирантура Сумского аграрного института. Это было за восемь лет до начала СВО. До 2014 года я работала в гражданской авиации, но потом у нас её не стало и я писала тексты на ветеринарную тематику, работала копирайтером.

— Какие истории с животными, которых вы вывозили, вам особенно запомнились?

— Женщина работала в магазине в Коренево, вышла на работу утром, а назад вернуться не смогла — пошёл накат украинцев, возле её дома уже горела машина, работали дроны, невозможно было попасть домой. А дома — кошка любимая, десятилетняя. Хозяйка — пожилой человек, без машины, сама прорваться не могла, да и найти горячие сердца, которые готовы ехать и спасать кошку, было проблематично. Она прочла наше объявление, передала нам ключи и попросила привезти кошку, если она ещё жива.

Когда мы подходили к дому, нас атаковали дроны. Слава Богу, удалось укрыться. Мы открыли дом и увидели эту кошку ровно на том месте, где сказала хозяйка: она лежала на кровати, была очень истощена, но жива.

— Сколько она пробыла там одна?

— 58 дней.

— А что же она ела? Ловила мышей?

— На какое-то время хватило корма, который был в доступе, и немного воды. А в остальное время у неё получилась сухая голодовка. Мышей в доме не было. Вот это кошка мне очень запомнилась.