Афганистан на распутье: военный переворот или «перенос джихада в Пакистан»

Кабул с «неожиданным» визитом посетила высокопоставленная пакистанская делегация во главе с министром обороны Пакистана Хаваджей Асифом. Он провел переговоры с заместителем премьер-министра Афганистана муллой Абдул Гани Барадаром Ахундом, министром иностранных дел Амир Ханом Муттаки и главой разведывательного управления муллой Абдул Хак Васиком. Формальным поводом для такого визита стало решение Кабула закрыть КПП «Торхам» на границе с Пакистаном.

Как считают в Исламабаде, закрытие пункта пропуска «затрудняет торговлю по обе стороны границы и перекрывает важную коммерческую артерию и торговый маршрут из Пакистана в страны Средней Азии».

Но если бы это было только так, то обсуждения между Исламабадом и Кабулом велись на уровне других профильных ведомств.

Асиф же на переговорах ставил вопросы в плоскости обсуждения проблем безопасности и, как считает агентство The Express Tribune, потребовал от властей в Кабуле «решительных действий против террористов, угрожающих Пакистану без каких-либо «но» или «если». Он предъявил Кабулу требования прекратить поддержку так называемых пакистанских талибов*.

Видимо, уже не полагаясь на собственные возможности, Пакистан стал предпринимать усилия для интернационализации этой проблемы. Выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, министр иностранных дел Пакистана Билавала Бхутто Зардари говорил, что «если международное сообщество не обратит внимание на действующие из Афганистана террористические группировки, это может стать непосредственной угрозой не только для соседних с Афганистаном стран, таких как Пакистан, но и для Запада».

Проблема в том, что в Афганистане с весны — лета 2022 года набирают силу новые политические явления, которые начинают определять динамику военно-политических процессов в этой стране, да и в регионе в целом.

Первое: возрождение и трансформация пакистанского «Талибана»*, организации «Техрик-е-Талибан Пакистан»* (ТТП), традиционно базирующейся в ряде восточных и южных афганских провинций по обе стороны «линии Дюранда» (в 1893 году афганский эмир Абдур-Рахман и британский дипломат сэр Мортимер Дюранд провели на карте линию, разделяющую территории Британской Индии и Афганистана, в н. в. по ней проходит афгано-пакистанская граница).

Автору этих строк не раз приходилось бывать на «линии Дюранда» в районе Джелалабада, близ пограничного пункта Торхам. Внешне — это выставленные вдоль условной границы огромные гранитные глыбы, выкрашенные белой краской. Если плохо ориентируешься на местности, то легко заблудиться и оказаться на чужой территории.

О своей поддержке ТТП заявили некоторые боевики и командиры афганского «Талибана»*. Они впервые за многие годы заговорили о необходимости «переноса джихада из Афганистана в Пакистан», о возможностях захвата власти в этой стране.

Исламабад ответил, что готов «вступить в войну с джихадистской силой». По данным МВД Пакистана, на территории Афганистана только на постоянной основе находятся около пяти тысяч боевиков ТТП.

Но сейчас Исламабад больше озабочен проблемами формирования инклюзивного правительства в Кабуле, в состав которого могли бы войти его идейные и политические сторонники, которые будут действовать против ТТП. Ему важно, чтобы распри в рядах «Талибана»* не переросли в конфликты между сторонниками различных группировок и лидеров по всей стране, что напрямую затронет и Пакистан.

Но главная особенность ситуации заключается в том, что движение «Талибан»* в своих афганской и пакистанской вариациях в основном состоит из этнических пуштунов, которые вынашивают геополитический проект упразднения исламских республик Афганистана и Пакистана, чтобы создать «Большой Пуштунистан» с включением части территорий этих двух стран.

В случае дальнейшего ухудшения социально-экономической ситуации в Афганистане и Пакистане ТТП совместно с афганским «Талибаном»* могут начать полномасштабную войну с целью демонтажа «линии Дюранда».

Второе явление: политический тупик, возникший по итогам правления талибов* в Афганистане, обнаружил ограниченность ресурсных потенциалов и политических возможностей нынешнего Кабула.

Чтобы изменить положение дел, американцы стали вводить в повестку вопрос о неизбежном силовом политическом перевороте в этой стране. Причем этот проект во многом перекликается с пакистанским. Между США, Катаром, Пакистаном и рядом других стран уже идут консультации по поводу желательных комбинаций переформатирования режима талибов*.

Появились сообщения о том, что спецпредставитель США по Афганистану Том Уэст проводит встречи и переговоры с некоторыми оппозиционными афганскими политиками с целью сформировать новый состав афганского правительства. Для этого Уэст используют самые разные площадки — в Турции, Катаре, Узбекистане, Пакистане, ОАЭ, Саудовской Аравии, прибегая к услугам самых неожиданных посредников. Уже объявлено о создании десяти специальных комитетов для координации своей деятельности в Афганистане и «запуске нового политического процесса в Афганистане».

Новое правительство в Кабуле, как предполагает турецкое правительственное информагентство Anadolu Ajansı, может появиться уже в марте–апреле 2023 года.

Наконец, третье явление: на севере Афганистана активизировался Фронт национального сопротивления (ФНС) во главе с Ахмадом Масудом, который представляет интересы таджиков и других нетитульных этносов. Сообщается, что Пакистан с Катаром ищут того, кто повлиял бы на нынешнюю кабульскую власть и побудил ее замириться с таджиками в Панджшере. Борьба за контроль над северным Афганистаном между «Талибаном»* и другими радикальными группировками является серьезной проблемой безопасности для государств Средней Азии. Преимущественно этническим пуштунским талибам* трудно установить контроль над этим регионом.

Не случайно бывший вице-президент Афганистана Амрулла Салех сообщал, что «Талибан»* может перенести столицу страны из Кабула в Кандагар «без какого-либо предварительного уведомления и разместить там Верховный совет улемов». По мнению афганских экспертов, связано это с тем, что «Талибан»* опасается не удержать власть в многоэтническом Кабуле.

Поэтому появление в Кабуле нового сформированного под внешним давлением правительства будет означать дальнейшее осложнение политической ситуации в стране.

Кстати, официальный представитель временного правительства Афганистана Забихулла Муджахид, комментируя состоявшиеся в Кабуле переговоры бывшего президента Афганистана Хамида Карзая с заместителем специального представителя Генерального секретаря ООН по Афганистану Маркусом Потцелем, заявил, что «необходимости проведения национального диалога для достижения прочного мира в стране не существует».

Так в Афганистане складывается условие, как в классической арифметической задачке: из пунктов А, Б и С навстречу двинулись сразу три поезда, и нужно определить, когда, где и как они встретятся.

Над Афганистаном и Пакистаном стали нависать грозные тучи и появились уже чуть ли не прямые признаки реализации геополитического сценария по развалу двух государств. Ясно, что потенциальная дестабилизация обстановки в Афганистане и Пакистане напрямую затронет интересы России, Китая, Индии и Ирана, очевидных конкурентов США в регионе.

В начале февраля президент России Владимир Путин уже обсуждал ситуацию в Афганистане с представителями Советов безопасности ряда стран — Индии, Ирана, Казахстана, Киргизии, Китая, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана. Представители по безопасности провели пятую многостороннюю встречу. Четвертый раунд таких консультаций проходил в Душанбе в мае прошлого года, третий — в ноябре 2021 года в Нью-Дели.

Помочь региону выйти с единой позицией по Афганистану могла бы площадка ШОС. Спецпредставитель президента России по делам ШОС Бахтиер Хакимов говорил, что необходимо «как можно скорее возобновить работу контактной группы ШОС — Афганистан и начать реализовывать те планы, которые были намечены».

В свою очередь спецпредставитель президента России по Афганистану, директор второго департамента Азии МИД Замир Кабулов отмечал, что «Россия разочарована действиями талибов* по управлению Афганистаном». По его словам, «в Кабуле не научилось справляться с такими вызовами, как терроризм и наркотики», но «Россия не вмешивается во внутренние дела других государств».

Сегодня есть все больше оснований полагать, что потенциал регионального влияния на афганский кризис близок к исчерпанию: различные региональные конференции и форматы, проходившие в последнее время, афганскому урегулированию практически ничего не дали.

Тем не менее Москва вновь предложила создать пятисторонний формат G5 для урегулирования в Афганистане. Предполагается, что в нем будут участвовать только Индия, Пакистан, Иран, Китай и Россия.

Пока же внутри Афганистана стремительно развивается масштабный социально-экономический и гуманитарный кризис, парализована работа органов управления.

Во внешней политике «Талибан»* так и не смог добиться от мирового и регионального сообщества политического признания в качестве нового легитимного правительства Афганистана. В итоге, как пишет афганская газета Hasht-e Subh, в Кабуле «отношения обострились настолько, что речь идет, возможно, о попытке военного переворота внутри «Талибана»*.

Слухи об этом перевороте функционируют уже давно. Они связаны и с тем, что США, как считают афганские эксперты, «фактически призывают умеренных талибов* совершить переворот и свергнуть доминирование группировки фундаменталистов» и что «эта борьба может принять вооруженную форму».

Пока же Кабул покинули сотрудники посольства Саудовской Аравии, уезжают пакистанские дипломаты, а китайские власти рекомендовали гражданам покинуть Афганистан. Посольство России продолжает работать в усиленном режиме.

* организация, признанная в РФ террористической