Михаил Демурин: Россия не выполняет свои обязанности гаранта в отношении Приднестровья

ИА REGNUM публикует полный текст выступления директора по программам Института динамического консерватизма Михаила Демурина на состоявшемся в ИДК 24 ноября заседании на тему "Приднестровская проблема: история вопроса, современное положение, перспективы. Русский фактор и позиция РФ".

В силу ряда причин, главная из которых - мой опыт работы в МИДе на прибалтийском направлении, тема ответственности Российской Федерации как государства-продолжателя СССР меня волнует особо. Но малые знания - малые печали, а большие знания - большие печали. Я знаю, какие наши позиции и интересы в 1990-1992 годах и позже отдавались и предавались в Прибалтике, и мне до определенного момента казалось, что хуже не бывает. Потом мне пришлось глубже изучить историю с тем, как пренебрегли советским законодательством в части, касавшейся права автономий и населения в местах компактного проживания национальных групп на проведение референдума в случае принятия союзной республикой решения о выходе из состава СССР, и о последствиях этого в том числе в Приднестровье, и мне стало еще больнее.

Опираясь на тот же свой прибалтийский опыт, хочу прокомментировать известные опасения по поводу последствий для позиции России по Приднестровью принятого Москвой решения о продлении на очередные 10 лет срока действия российско-молдавского договора о дружбе и сотрудничестве. Да, в этом договоре зафиксировано признание Россией суверенитета и территориальной целостности Республики Молдова. Взгляните, однако, на текст договора об основах межгосударственных отношений Российской Федерации с Литвой, который был подписан в июле 1991 года, а вступил в силу в феврале 1992. В нем говорится о "нарушающих суверенитет Литвы последствиях аннексии 1940 года" и о том, что стороны признают друг друга суверенными государствами "в соответствии с их государственным статусом, установленным основополагающими актами, принятыми Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой 12 июня 1990 года и Литовской Республикой 11 марта 1990 года". Напомню, что принятый 11 марта 1990 года "Акт о восстановлении независимости Литвы" основывается на небезызвестной "концепции оккупации" со всеми вытекающими отсюда последствиями и был сразу же признан властями СССР, государством-продолжателем которого называет себя современная Россия, противоречащим конституции СССР. Тем не менее, действие этого договора было продлено в 2002 году, и в МИДе России тогда не захотели даже поставить вопрос о том, чтобы занять какую-то иную позицию. Действие этого договора будет продлено и в будущем году, поскольку уведомить о нежелании делать это стороны должны были за шесть месяцев. В то же время, насколько можно судить по официально декларируемой позиции РФ, ни признавать так называемую "оккупацию", ни тем более выплачивать компенсации за нее, нынешнее правительство России не намерено, что отвечает интересам страны. Другими словами, есть некие "священные коровы", а есть реальные актуальные интересы. Говоря это, я не снимаю критику самого такого подхода и собственно к договорно-правовой базе отношений, и к законам СССР.

Вторая проблема, на которой я хотел бы заострить внимание сегодня, - это признание в качестве национальных государств в нынешних границах тех государств, которые не смогли сформировать на этой территории единые нации ни в этническом, ни в политическом смысле этого слова. Я имею в виду, прежде всего, Молдавию, Грузию и Азербайджан, но не только их. Возьмем Латвию: разве можно считать национальным государством страну, в которой реально существуют, как минимум, две общины - латышская и русская? Реального единства в стране нет, а международное признание используется правящими режимами в целях подавления стремления проживающих на этой территории народов защищать свои права либо как равноправной общины, либо как меньшинства, или самоопределиться в каком-то другом качестве, в том числе и в качестве самостоятельного государства.

Очень вредными я считаю попытки делать акцент на том, что мы "ни в коем случае не должны создавать прецедент международного признания" тех сил или государственных образований, которые хотят реализовать право на самоопределение народов посредством отделения и создания независимого государства. Я об этом уже многократно говорил и писал и говорю это еще раз: в международном праве не существует примата принципа уважения территориальной целостности государств над принципом уважения права народов на самоопределение. Наоборот, именно соблюдение тем или иным государством принципа равноправия народов и их права на самоопределение является гарантией применения принципа уважения территориальной целостности в отношении него самого. Об этом применительно к нагорно-карабахской проблеме пишет Владимир Казимиров, и к этим его работам советую время от времени возвращаться. Соблюдал и соблюдает ли в своих действиях Кишинев принцип равноправия народов и их права на самоопределение? Ответ, думаю, очевиден - нет. Это он продемонстрировал в 1991 - 1992 годах, это он демонстрирует и сегодня. Соответствующим должно быть и отношение России к вопросу о "территориальной целостности" Молдовы в границах бывшей Молдавской ССР.

Почему еще мы не должны идти по этому пути - пути акцента на "несоздание прецедента"? Да просто потому, что гораздо важнее делать акцент на том, что внутренняя политика должна быть такой, которая не создает ситуацию, когда какой-то народ принимает для себя решение в пользу отделения. Это подход конструктивный и реалистичный. А уповать, что Запад констатирует, что мы уважаем территориальную целостность других государств, и не станет подрывать нашу, - это розовые мечты и глубокое политическое заблуждение. Тем более если, уповая на это, кто-то будет пренебрегать внутриполитической ответственностью. Понятно, что параллельно с таким общим подходом должна жестко подавляться деятельность террористических и других групп, направленная на искусственное провоцирование сепаратистских настроений.

И еще один штрих к ответственности России как международного актора. 2006 год. Одна из сторон конфликта - Республика Молдова - резко меняет ситуацию в урегулировании, устанавливая экономическую блокаду другой стороны - Приднестровья. Россия заявляет свое негативное отношение к этому шагу, переговорный процесс останавливается. Но что происходит потом? Россия проявляет готовность продолжить переговорный процесс, начинает подталкивать Тирасполь к возобновлению диалога с Кишиневом, настаивает на поиске "компромисса", но при этом не выполняет свою главную обязанность как посредника и гаранта - вернуть внешние обстоятельства вокруг переговорного процесса к положению до его приостановки. То есть не добивается снятия блокады. Разве это ответственное поведение гаранта урегулирования?

В заключение - о цивилизационном моменте. Мне представляется, что мы об этом обязательно должны сказать в нашем заявлении. В случае с Приднестровьем мы имеем дело с удивительным для пространства бывшего СССР феноменом: там осуществлено то, что пытались сделать в Советском Союзе, декларировав создание "новой исторической общности - советский народ". Подразумевалось, а иногда и прямо заявлялось, что эта историческая общность - многонациональная. Понятно, что народ многонациональным быть не может, а вот задача создания "многонародной общности советская нация", по крайней мере, звучала бы более корректно. В Приднестровье мы наблюдаем сегодня жизнь и борьбу многонародной общности, которую я не побоюсь назвать приднестровская нация. Понятно, что приднестровцы - часть русского суперэтноса, но они и сами по себе - нация. Во всяком случае, по числу пассионариев, готовых осуществлять и защищать свое "Я", свой выбор. Вслед за Борисом Алексеевичем Виноградовым предлагаю поддержать их соответствующим заявлением нашего авторитетного собрания, в котором мы также выразим отношение к политике нашего правительства в данном вопросе.