«Как было плохо, так и есть»: Байкалу нужна помощь

Как известно, с ноября 2018 года озеро Байкал стало не только сибирским, но и дальневосточным. Это произошло, когда Бурятия перешла из состава Сибирского федерального округа (СФО) в Дальневосточный (ДФО). Власти — и федеральные, и местные — утверждают, что от вступления в ДФО Бурятия и Байкал ничего не теряют, только приобретают. А экологи и местное население в этом сомневаются. В частности, существуют опасения, что берегов Байкала коснётся «дальневосточный гектар». Правда, власти Бурятии попытались эти опасения снять, заявив, что эта программа не коснётся Центральной экологической зоны Байкала. Но после этого начались разговоры о том, что ЦЭЗ «под это дело» могут и сократить…

Читайте также: Бурятию передали в ДФО, «а Байкал — китайцам»?

Впрочем, переход Бурятии в ДФО — это лишь один аспект. Из года в год на Байкале существует и усугубляется проблема замусоривания берегов и самого водоёма. Также не снята угроза строительства монгольских ГЭС в бассейне реки Селенги, питающей уникальное озеро.

Читайте также: Мусорный «апокалипсис»: свалка на Байкале шокирует своим размахом

Об этих и других проблемах уникального озера рассказала директор Бурятского регионального объединения по Байкалу (БРОБ), эколог Наталья Тумуреева, ответив на вопросы пользователей в группе «СпасиБайкал» в соцсети Facebook.

«Больше опасений, чем ожиданий»

Два вопроса как раз были посвящёны последствиям для Байкала от вступления Бурятии в ДФО.

Эколог отметила, что на этот счёт у неё «больше опасений, чем каких-то ожиданий». Ведь на сегодняшний день ситуация с охраной озера Байкал остаётся сложной и напряжённой. Ответственным за охрану озера является Министерство природных ресурсов Российской Федерации, а региональные власти полномочий не имеют:

«Что их, собственно, устраивает, так как в любой экстренной ситуации можно сказать, что это не наши полномочия и мы не виноваты».

Тумуреева объясняет, что за последние несколько лет было создано несколько новых надзорных структур, например, Межрегиональное управление Росприроднадзора и Межрегиональная природоохранная прокуратура с центрами в Иркутске:

«Как будет осуществляться их деятельность в условиях разных федеральных округов? У нас и без того была сложная координация работы в области охраны озера, как это будет сейчас, вообще непонятно».

Читайте также: Байкал «разорвали» между двумя федеральными округами

Волнует эксперта и то, как будет распределяться «дальневосточный гектар»:

«Конечно, сейчас нам уже объявлено, что его («дальневосточный гектар» — прим. ИА REGNUM ) не будут выделять в ЦЭЗ (Центральная экологическая зона — прим. ИА REGNUM ), так теперь появится ещё один предлог, чтобы её сократить. Вообще все к этому и идёт, как мне кажется».

Читайте также: Перевод Бурятии в ДФО: власти говорят о плюсах и обещают беречь Байкал

Что касается ситуации в целом, с вступлением Бурятии в ДФО просто появятся дополнительные курирующие органы, но «Байкалу от этого легче не станет», убеждена эксперт.

Следующий вопрос касался ситуации с мусорными свалками на берегах Байкала. Улучшилась ли она по сравнению с прошлым годом.

«Мне кажется, что и в этом году ничего не изменилось. Как было плохо, так и есть. Радует одно, что лето было холодное и туристов было меньше, в первую очередь самих жителей Бурятии. Пока не будет создана система, ничего не изменится», — ответила эколог.

Затем поступил вопрос от жителя Иркутска. Он поинтересовался, действительно ли в Бурятии в 2018 году резко сократились количество и площади лесных пожаров, как это утверждают власти республики.

Директор БРОБ подтвердила, что в этом году ситуация с лесными пожарами действительно лучше:

«Но это не заслуга нашего правительства. Это погода (лето было дождливым) и добровольческое движение, которое было создано в 2015 году. Ребята работают на предупреждение. Пожароопасный сезон для нас начался плачевно — с гибели людей».

Читайте также: В Бурятии погибшего на пожаре сотрудника лесхоза представят к госнаграде

«Туристическая угроза»

По информации МЧС, ежегодно Байкал посещают порядка 2 млн туристов. И, увы, такое повышенное внимание не проходит для озера бесследно. Один из заданных Наталье Тумуреевой вопросов как раз был посвящён «туристической угрозе»:

«Когда берега Байкала будут объявлены специальной зоной, чтобы туристы и местные жители, приезжающие на выходные, не оставляли после себя беспорядочные кучи экскрементов, использованных памперсов, пластиковых бутылок и стекла?! Когда для воскресного отдыха местных жителей будут отведены специальные площадки, оборудованные мангалами, вакуумными туалетами и мусорными баками? И запрещён бесконтрольный «отдых» и разжигание костров?»

Тумуреева считает, что этот вопрос нужно адресовать властям и жителям республики.

«От себя могу добавить: когда правительство действительно будет думать о том, как эффективно вложить деньги в охрану озера, а не о том, как оттуда чего-нибудь отмыть. Когда, наконец, будут расставлены приоритеты мероприятий по охране озера и проведена стратегическая экологическая оценка законодательства. Ну, а местные жители сами для себя должны уже решить, как они хотят жить — в экскрементах (своих) или в чистоте», — сказала она.

Если придёт «большая вода»?

Сибирские синоптики в сентябре 2018 года объявили о том, что гидрологическая и водохозяйственная обстановка на Байкале улучшилась. Это позволило сделать вывод о том, что период затяжного маловодья на Байкале завершён.

Читайте также: «Переломный момент». Период затяжного маловодья на Байкале завершён?

Очередной вопрос экологу был посвящён этому обстоятельству. Ощущается ли в Бурятии рост уровня воды в Байкале? Решена ли проблема с осушением колодцев?

Наталья Тумуреева напомнила, что по состоянию на 1 ноября 2018 года уровень Байкала составляет 456,95 м. Это на 71 см выше, чем на 1 ноября 2017 года:

«Местные жители из Ранжурово (село в Кабанском районе Бурятии — прим. ИА REGNUM ) говорят, что вода в колодцах поднялась, но всё равно ниже привычного уровня. Теперь у нас проблема в другом, что мы будем делать, если придет «большая вода». Если зима будет многоснежной, возникнет дилемма: поднимать уровень Байкала, затапливая бурятский берег, или увеличивать расход воды через ГЭС, затапливая пойму Ангары и застройку в Иркутске. Никто внятно мне не ответил, что делать будем».

«Строить ГЭС на Селенге нельзя»

Сразу несколько вопросов Наталье Тумуреевой задала сибирская журналистка Яна Долганина. В частности, её интересовало, на каком этапе сейчас находятся проекты Монголии по строительству нескольких гидротехнических сооружений в бассейне реки Селенги, питающей Байкал.

Тумуреева ответила, что её позиция по этому вопросу не поменялась — строить ГЭС на Селенге нельзя:

«И это связано не с тем, что я пытаюсь ущемлять монголов в их правах, как некоторые меня обвиняют. Реализация проекта приведёт к плаченым последствиям. В первую очередь будет изменён сезонный сток реки Селенга».

Эксперт пояснила, что летом уровень воды в Селенге становится выше, зимой — ниже. Это естественные колебания реки. А при эксплуатации ГЭС всё будет с точностью до наоборот:

«Летом будет наполняться водохранилище, значит, вода в нижнем бьефе (то есть у нас в Бурятии) будет низкой, а зимой её будет много, потому что для большей выработки энергии будет увеличен расход. Даже это одно говорит о том, что ничего хорошего не будет точно. На сегодняшний день Группа компаний «Минис» (занимаются проектами монгольских ГЭС — прим. ИА REGNUM ) выслали нам новое техническое задание на проведение Региональной экологической оценки гидротехнических сооружений. У нас есть ряд претензий, которые мы озвучили в письме как во Всемирный банк, так и в «Минис». Основные из них — то, что в техзадании нет оценки альтернатив, а также по данному техзаданию нет общественных обсуждений».

Читайте также: Монголия не прекращает готовиться к строительству угрожающей Байкалу ГЭС

Следующий вопрос эксперту: адекватна ли государственная политика в области охраны Байкала.

«Государственная политика в области охраны озера Байкал не адекватна. Необходимо провести Стратегическую экологическую оценку законодательства, расставить приоритеты в охране озера и так далее. Проводить полноценные научные исследования до принятия решений. Бессмысленным было увеличение Водоохранной зоны, чтобы потом её спешно сокращать, а также я считаю, что нельзя было разрешать энергетикам увеличивать диапазон колебаний Байкала без адекватного обоснования».

Интересовал журналистку и запрет на вылов байкальского омуля, введённый с октября 2017 года, а точнее, насколько он эффективен. А также она интересовалась, как Наталья Тумуреева относится к инициативе разрешить добычу нерпы.

По мнению Натальи Тумуреевой, запрет на вылов омуля своевременен, но не эффективен. Омуль везде продаётся практически свободно:

«Опыт запрета уже был в советское время, тогда это было эффективным, потому что это была государственная программа. Местному населению были предоставлены альтернативные рабочие места, строились рыборазводные заводы, реально велась борьба с браконьерством. На сегодня есть запрет и всё. Контролировать его некому. Никто не штрафует торговые сети за продажу выловленного браконьерами омуля».

Читайте также: Пока говорить о результатах «рано»: о запрете на вылов байкальского омуля

Эколог подчеркнула, что относится отрицательно и к попыткам ряда чиновников отменить запрет на добычу другого байкальского эндемика — нерпы:

«На сегодняшний день, я так понимаю, её промысел хотят разрешить для продажи в Китай, местного производства нет».

Читайте также: Путь к «узаконенному убийству»: байкальская нерпа не даёт покоя чиновникам

Байкал тонет в мусоре

Что касается замусоривания берегов Байкала (эта проблема интересует многих), Наталья Тумуреева отметила, что проблема с мусором на берегах озера решается только посредством привлечения волонтёров:

«Свалки вокруг прибрежных сёл несанкционированы, на их ликвидацию у муниципалитетов нет денег. С 2019 года в Бурятии будет работать региональный оператор по утилизации отходов, сейчас нужно работать с ним в этом направлении».

Актуальна и проблема с малыми стоками, нет системы контроля за мелкими турбазами и гостевыми домами. Для решения этих проблем необходимы локальные очистные сооружения (для круглогодичных турбаз), заключение договоров на вывоз ЖКО (для маленьких гостевых домов):

«И главное — контроль как за турбазами, так и за компаниями, которые осуществляют вывоз стоков, пока не вижу никаких других решений. Про эффективные очистные сооружения и так всё понятно».

В целом, по мнению Натальи Тумуреевой, все программы, которые касаются озера Байкал, должны обсуждаться с местными жителями:

«Хотелось большей открытости при реализации мероприятий. Эффективность госпрограмм нам ещё предстоит проанализировать, как раз на предмет, что сделано, а что нет».

Новости и актуальные комментарии по ситуации вокруг уникального озера читайте в специальном проекте ИА REGNUM «Байкал — великий и уязвимый».