Больше всего нарушений выявляется в ведомственных музеях: интервью заместителя министра культуры РФ

В российских музеях продолжается беспрецедентная массовая проверка. Практически впервые государство обратило столь пристальное внимание на принадлежащие ему музейные ценности и высказало серьезное намерение навести порядок в деле их учета и хранения. Как ранее сообщалось, 18 июля первый вице-премьер Дмитрий Медведев, возглавляющий государственную Комиссию по координации вопросов организации и проведения комплексной проверки сохранности культурных ценностей, находящихся в фондах музеев РФ, подвел первые итоги этой работы. По его словам, за шесть месяцев проверено 500 федеральных, региональных и муниципальных музеев. "В целом ситуация весьма настораживающая. Удалось зафиксировать утраты за истекшие 80 лет: в общей сложности обнаружено отсутствие 160 тысяч предметов", - сказал Медведев на заседании комиссии.

Более подробно результаты работы Комиссии и выводы, к которым она приходит по мере углубленного изучения проблемы хранения культурных ценностей в отечественных музеях, в беседе с корреспондент ИА REGNUM прокомментировал руководитель рабочей группы Комиссии по комплексной проверке сохранности культурных ценностей, находящихся в фондах музеев Российской Федерации, заместитель министра культуры и массовых коммуникаций России Андрей Бусыгин.

REGNUM: Андрей Евгеньевич, по словам Дмитрия Медведева, в 500 проверенных музеях выявлена недостача более 160 тыс. музейных предметов; утраты, в частности, связаны с продажей государственных музейных ценностей в 1920-30-х гг. - в том числе за границу. В связи с этим поясните, пожалуйста, как удалось установить утраты столь давнего времени?

Нынешняя проверка музейных фондов охватывает движение музейных ценностей за весь XX век. Это огромная работа, в ходе которой поднимаются учетные документы практически с момента создания музеев.

То, что продажи музейных ценностей в годы советской власти имели место, было известно, но масштабы этого явления мы осознаем только сейчас.

Постановление бюро ЦК ВКП(б) от 25 апреля 1931 года "О продаже картин" запретило продавать картины Леонардо да Винчи, разрешило продавать Рафаэля и Тициана; для определения того, что можно продавать, а что нельзя, была создана комиссия в составе заместителя председателя ЦИК Рудзутака, наркома внешней торговли Розенгольца и наркома просвещения Бубнова. При проверке музеев мы стали находить акты изъятия. Выяснилось, что из собрания прикладного искусства Эрмитажа ушло на продажу полторы тысячи предметов из драгоценных металлов, из отдела западноевропейского искусства того же музея - более трех тысяч единиц хранения, из Государственного Исторического музея - 400 предметов из коллекции фонда драгметаллов. Еще несколько сот различных музейных предметов было изъято из собраний Музея изобразительных искусств им. Пушкина, из музея-усадьбы "Архангельское", из Третьяковской галереи, из Саратовского художественного музея и т.д.

Мы намерены довести это расследование до конца - как ради исторической правды, так и для формирования ясного представления о том, насколько законны были эти изъятия и существует ли возможность что-то вернуть.

REGNUM: По какой методике осуществляются проверки?

При проверке производится сверка данных инвентарных книг с наличными экспонатами. Каждый музейный предмет, который числится в инвентарных книгах, должен быть предъявлен. Кстати, упомяну, что проверку осуществляют группы специалистов, в которые входят 32 привлеченных эксперта и более 15 работников центральных аппаратов ведомств, участвующих в проверках (Минкультуры России, Роскультуры, Росохрансвязькультуры и др.).

Также хочу отметить, что есть разница между утратой и непредъявлением. Цифра в 163 тысячи, названная Медведевым, касается именно непредъявленных предметов. Из них 143 тысячи не предъявлены Псковским государственным музеем-заповедником. Он имел ряд филиалов в городах Псковской области, которые со временем стали самостоятельными музеями, но их экспонаты продолжали числиться за музеем-заповедником. Когда проверка обнаружила это, было дано поручение проверить эти музеи, и я уверен, что большая часть из 143 тысяч экспонатов благополучно обнаружатся там, но, согласитесь, такой беспорядок в учете - это явная лазейка для хищений и нарушений.

Когда Дмитрий Анатольевич Медведев так жестко поставил вопрос, обнародовав цифру 163 тысячи, он поступил совершенно правильно. Мы надеемся, что в ходе дальнейшей проверки эта цифра значительно уменьшится, но, это не оправдывает работников музеев, которые допускают такие безобразия. С точки зрения закона, мы совершенно одинаково подходим ко всем предметам музейного фонда, будь то картина Леонардо да Винчи или монетка начала XX века; все они должны равно тщательно храниться и учитываться.

REGNUM: Скольким еще музеям предстоит пройти процедуру проверки, и в какие сроки она должна завершиться?

В течение двух лет мы должны в общей сложности проверить 1634 музея всех уровней - и федеральные, находящиеся в ведении Роскультуры, и ведомственные, включая музеи Академии наук, и областные, и республиканские, и муниципальные. Проверке подлежат музеи любого профиля - не только художественные, но и краеведческие, исторические музеи и др.

Надо сказать, что проверка очень своевременная. Если бы в прошлом году Эрмитаже не случилось несчастье, наверное, мы еще много лет не касались бы этого вопроса, в котором необходимо навести порядок.

REGNUM: Каковы основные причины утраты музейных предметов?

В первую очередь я назвал бы халатность руководства музеев.

В качестве примера приведу Военно-морской музей в Санкт-Петербурге, находящийся в ведении Министерства обороны России. Еще в советский период по приказу из министерства около 20 картин оттуда были переданы в Киевское военно-морское училище - просто для украшения кабинетов. Как теперь вернуть эти картины из Киева? Более 50 полотен оттуда же были переданы в Главный штаб Военно-Морского флота, где в 2003 году произошел пожар, и все сгорело. Еще несколько предметов из музея были переданы в Военно-медицинскую академию и в петербургскую таможню для украшения кабинетов, и там следы их потерялись. Это не были произведения искусства первой величины, но подобное обращение с любой частью государственного музейного фонда недопустимо.

Например, копия картины Айвазовского была передана Санкт-петербургской таможне по акту в 1994 г. Картину без доверенности, подтверждающей его материальную ответственность, получал сотрудник таможни - некий Кузин, ведущий инспектор отдела кадров, который уволился в 1996 году. На каком основании ему было поручено получать картину, и кому она была передана, не известно; на забалансовый учет в таможне она поставлена не была.

История с пятью картинами, переданными на кафедру хирургии Военно-медицинской академии еще более ранняя, она относится к 1970-м годам. По сообщению Академии, эти картины не находятся и никогда не находились у нее на учете материальных ценностей. Между тем, сюжет прямо-таки детективный. Выдача картин состоялась 29 октября 1972 года, а письмо начальника Академии о выдаче картин датируется 1 ноября. При этом регистрационного номера и гербовой печати Академии на этом письме нет, подлинность подписи нельзя подтвердить, потому что подписавшего уже нет в живых, доверенность на получение картин выписана еще позже - 2 ноября, и при рассмотрении этого документа заметно, что текст доверенности напечатан на чистом бланке, где заранее стояла печать Академии.

Вообще наибольшее количество нарушений выявляется именно в ведомственных музеях. Зачастую они даже не считаются музеями, а являются, например, подразделениями соответствующих институтов Академии наук, и инструкции по хранению музейных ценностей там не соблюдаются. При этом ведомства забывают о том, что музейные предметы не являются их собственностью; они остаются частью государственного музейного фонда, а ведомства ими лишь распоряжается.

REGNUM: Приняты ли уже какие-то конкретные меры в связи с выявленными нарушениями?

Да. В московском Музее архитектуры им. Щусева в ходе проверки не предъявлено свыше 8 тыс. предметов. Нельзя сказать, что это какие-то особо ценные предметы - это негативы, фотографии, эскизы. Можно допустить, что часть из них похищены, но мы понимаем, что музей всего три года как находится в ведении Роскультуры, а раньше это был ведомственный музей Росстроя. Несколько раз он переезжал из здания в здание, фонды паковали и перевозили, при этом некоторые экспонаты могли затеряться, а потом они где-то обнаружатся. Но как бы то ни было, директор музея получил выговор и предписание в краткие сроки устранить все эти недостатки.

В Санкт-Петербургском Музее Арктики и Антарктики, находящимся в ведомстве Росгидромета, где учет поставлен из рук вон плохо, мы сделали соответствующие замечания дирекции музея и дали небольшой срок для исправления. То же касается Псковского государственного музея-заповедника, о ситуации в котором я уже говорил.

В целом проверки за первое полугодие 2007 года показали, что никакого всплеска хищений в последнее время не наблюдается. Эпизод в Эрмитаже пока представляется единичным. Хотя кражи, конечно, есть. Когда экспонаты музеев похищают посторонние - воры или посетители, это как правило сразу становится известно. Дирекция музея актирует утрату и подает заявление в милицию. Но накопилось много таких случаев, когда новый хранитель, принимая фонд у своего предшественника, отмечает, что такого-то предмета нет в наличии, потом, лет через пять, опять фиксируется, что этого предмета нет на месте, и так далее. Судьба этих предметов не известна, но при этом музей рассматривает это как свое внутреннее дело и никаких обращений ни в МВД, ни в прокуратуру не делается. Когда мы обнаруживаем такие случаи, мы, конечно, сразу пишем заявления в прокуратуру и в милицию.

REGNUM: Возможно, музейщики не поднимают тревогу, понимая, что при той ужасной стесненности, в которой часто хранятся фонды, предмет мог просто затеряться - оказался не на той полке, был "заставлен" и т.п.?

Да, к сожалению, это так. Например, в Переславле-Залесском историко-архитектурном музее-заповеднике хранилище занимает огромное помещение бывшей трапезной. Там живопись, оружие, предметы быта, краеведческие коллекции и т.п. расположены на полках, между полками, на полу... Разобраться в этом крайне сложно. Это не сравнимо, конечно, с условиями в современных хранилищах крупных музеев, но даже таких хранилищ у нас все равно не хватает.

REGNUM: В ходе заседания комиссии 18 июля был затронут вопрос о передаче зданий религиозного назначения, ныне занимаемых музеями, снова в распоряжение религиозных общин и о связанных с этим проблемах перемещения музейных фондов. Можете ли вы подробнее рассказать об этой проблеме?

Правительственная комиссия решает несколько задач. Рабочая группа, которую доверено мне возглавлять, занимается непосредственно проверкой наличия музейных фондов, вторая рабочая группа под руководством министра культуры Александра Сергеевича Соколова проверяет нормативно-правовую базу музеев, а также выделение и использование ими бюджетных средств, и третья, которую возглавляет замминистра МВД Михаил Игоревич Суходольский, занимается вопросами безопасности, включая охрану, противопожарную безопасность, использование современных технологий хранения и т.п. Так вот - наихудшие условия хранения выявлены там, где музеи занимают приспособленные помещения и прежде всего культовые здания. Тот же Музей Арктики и Антарктики находится в здании протестантской церкви, которую планируется передать верующим. А в целом по всей стране у нас чуть ли не половина музеев расположены в культовых зданиях.

В советский период именно благодаря этому множество храмов было спасено от разрушения, но сейчас настал новый этап в истории страны, и мы получаем много обращений с просьбами о возвращении этих зданий церкви. В первую очередь в предыдущие годы возвращались, конечно, те церковные здания и комплексы, где располагались интернаты, колонии, склады и т.п., но сейчас дошло и до музеев. Речь идет, в том числе, о церковном комплексе Рязанского кремля, о ряде зданий, занимаемых музеями в Ярославской области, в Москве, в Санкт-Петербурге; есть просьба из Ростовской епархии о передаче Свято-Донского Старочеркасского монастыря.

Есть примеры достаточно странного, с современной точки зрения, использования культовых зданий, особенно краеведческими музеями. Действительно, иногда возникает вопрос, почему, например, чучело выдры строит в алтаре храма? Конечно, в перспективе надо будет выводить музеи из таких помещений, и государство в принципе не против передачи храмов, но не в ущерб существующим учреждениям культуры.

Исторически так сложилось, что большинство культовых зданий в нашей стране принадлежало Русской Православной церкви. И их судьбу сейчас государство решает не в одиночку, а совместно с Патриархией, поскольку она также заинтересована в восстановлении и поддержании памятников.

Страсти вокруг передачи многих памятников кипят, верующие напоминают о вине государства перед церковью, но я бы хотел напомнить и о том, какие огромные государственные средства были вложены в реставрацию этих зданий. Тот же Рязанский кремль к моменту его национализации был практически покинут церковью и разрушался. Митрополит Рязанский выехал оттуда еще в конце XIX века, и в 1918 году, когда был образован музей, состояние памятников Рязанского кремля было хуже некуда.

Сейчас мы предлагаем такой вариант решения проблемы Рязанского кремля: первоначально, причем очень скоро, епархии передаются все храмы на его территории кроме Успенского собора, который планируется передать несколько позже, а также некоторые помещения в так называемом дворце Олега. Вывод же музея из остальных корпусов будет возможен, когда для него будут найдены достойные альтернативные помещения.

REGNUM: В состоянии ли церковь содержать в достойном состоянии огромный массив ценнейшего культурного наследия?

В текущем году на поддержание всех памятников истории и культуры (не только культовых) по программе "Культура России" выделяется в год около 500 млн рублей. Это очень мало. При этом Патриархия в этом году получит из бюджета на ремонт памятников, которые находятся в пользовании или собственности церкви, уже 1,5 миллиарда. Эти деньги перечисляются Роскультуре, Патриархия как служба единого заказчика принимает решение о том, на какие храмы их потратить, но конкурсы на производство работ проводит все-таки Роскультура. Так организовано сейчас государственно-церковное взаимодействие и сотрудничество. Как видите, государство помогает церкви содержать здания храмов. Но ведь в церквях - иконостасы, иконы, уникальные фрески... Одно дело - их музейное хранение и экспонирование, и совсем другое - повседневное использование, даже их нахождение в совершенно иных условиях ежедневных молебнов. Это серьезная проблема.

REGNUM: До революции в России было около 50 церковно-археологических музеев, принадлежавших церкви, и сейчас идет речь о восстановлении системы таких учреждений. Возможна ли передача в такие древлехранилища предметов из государственного музейного фонда?

Для такой передачи нет правовых оснований. Среди нормативных актов Правительства есть решения о передаче предметов религиозного назначения из государственного музейного фонда для исполнения религиозных обрядов, но не для экспонирования.

REGNUM: Связана ли деятельность государственной комиссии по проверке музейных фондов с работой по созданию Государственного каталога музейного фонда РФ?

Самым непосредственным образом. Проверка, проводимая экспертными группами Комиссии, подтвердила необходимость унификации описания музейных предметов, которая сейчас отсутствует. Сегодня каждый музей, а иной раз и каждый отдел, имеют свои правила описания музейных предметов. Поэтому Комиссия сделала вывод о необходимости скорейшей разработки и принятия технического регламента "О требованиях к единому формату описания музейных предметов и музейных коллекций". Без этого невозможно создать Государственный каталог музейного фонда.