Рагули с майдана. 10 понятий, помогающих лучше понять украинцев. Часть 1.

С пониманием украинцев как друзей в своё время сложилось не очень, а начавшаяся СВО не добавила понимания и украинцев как врагов. Единой концепции, с кем воюет российская армия — с «такими же русскими», с махровыми нацистами, продавшимися НАТО, или с другим народом, у которого совсем другое видение мира, — так и не появилось.

Особенно когда речь идёт о людях с русскими фамилиями, всегда говоривших по-русски, но потом вдруг поменявших свою идентичность.

Последнее кажется невероятным, если не помнить, что любая среда меняет и формирует человека, и украинская — не исключение. Особенности быта, традиции общения и отношения к окружающему миру, кухня, сложившиеся исторически особенности взаимодействия общества и власти накладывают отпечаток, который носят на себе люди всех национальностей, родившиеся на Украине. Поэтому русский украинец может произнести без ошибки сложное для великоросса слово «паляниця».

А украинцы, само собой, отличаются от других народов специфическими чертами, без понимания которых нельзя успешно взаимодействовать с ними. Например, стремление всё упрощать и доводить до крайности, а потом винить других — тоже черта национального характера, с которой ничего не поделаешь. И её нужно иметь в виду.

А приведенная ниже небольшая подборка из 10 важных базовых понятий поможет лучше понять украинскую культуру и особенности взгляда на жизнь.

Майдан

Всем известное слово прижилось в России как обозначение разрушительной силы улицы, ведомой опытными кукловодами. «Майдан» — это революция с глупыми, доведёнными до крайности идеями и лозунгами, а в локальном смысле ещё и территория площади Независимости в центре города Киева. Однако у этого понятия есть второй и даже третий уровень смыслов.

Само слово «meidan» турецкого происхождения и дословно означает открытое городское пространство, базарную площадь. Однако для Украины оно стало принадлежностью не города, а села — церковь, а при ней непременно майдан. Вот как у поэта Павла Тычины, революционное стихотворение пылающего 1919 года: «На майдані коло церкви революція іде. — Хай чабан! — усі гукнули, — за отамана буде».

Таким образом, на майдане решались все важные сельские дела (вплоть до революции), там проводились сходы общины, избирались органы самоуправления, принимали или исключали из общины. То же самое происходило у казаков на Кубани и Дону, уже на первой странице романа «Тихий Дон» Михаила Шолохова сообщается, что Прокофий Мелехов жил на отшибе и не бывал на майдане, который упоминается в книге много раз.

Кстати, известные стихи «Переведи меня через майдан», исполняемые бардами Никитиными, первоначально написаны на украинском языке будущим редактором журнала «Огонёк», тогда ещё молодым поэтом Виталием Коротичем, и в оригинале представляют атмосферную, привязанную к почве историю старого слепого лирника и его последней просьбы.

То есть в глубинной памяти украинцев «выйти на майдан» — это проявить волю общины, сделать противоположное известному постулату «моя хата с краю». Знаменитым же такое действие сделало то, что Майдан был противопоставлен государственной власти, но не был чистой технологией «за деньги».

Украина как территория всегда выживала вопреки государству, а её гражданское общество традиционно мало связано с госструктурами и стремится к максимальной свободе от них и от любых законов, правил и налогов. Поэтому украинские социальные сети гораздо более взрывоопасны и демонстрируют большую сплоченность, чем, например, в России, привыкшей к сильной, всё контролирующей власти.

В 2014 году на киевский Майдан люди вышли по призыву в соцсетях, ведомые коллективным недовольством властью, нарушившей все возможные балансы. Предпосылки для массовых протестов существовали долгие годы — это кризис представительства между политикой элиты и интересами других групп общества. Майдан — традиционная форма диалога, где если уж народ собрался, то он сплочён и пытается решить вопрос в свою пользу.

А как этот народ в итоге использовали — другой вопрос.

Свидомый

Понятие «національно свідомих сил» в работах разного рода подвижников украинства появилось еще в конце XIX века, когда интеллигенция всё так же страдала о том, что народ не хочет пробуждаться к новой жизни.

В тот же период в книгах и публикациях ряда русских националистов и монархистов (в частности, депутата IV Государственной думы Российской империи киевлянина Василия Шульгина) в сходном значении применялось прозвище «украинствующие» — последние характеризовались как политическая секта.

В 1920-х годах свидомые подвергались критике и со стороны своих собратьев. Например, Вячеслав Липинский, историк, посол УНР в Австро-Венгрии писал о них так:

«Чтобы построить государство, нужно иметь государственный инстинкт, опыт власти и [для этого] нужны профессиональные знания. Всего этого нет у тех, которые себя зовут «национально-свидомыми» украинцами. Нет потому, что они все выросли из революции, следовательно, из разрушения, а не построения государства».

Свидо́мые (от польского świadomi — «сознательные») всегда гордились таким статусом: это человек, который придерживается активной проукраинской позиции. Только выглядела она всегда лубочно-шароварно; что в советские времена, что первый период независимости «свидомиты» для Центральной и Восточной Украины были вроде городских сумасшедших. А встретить их можно было в любой точке страны.

Именно они вылезли из всех щелей, когда это стало безопасно и модно — бывшие комсомольские и партийные работники, чиновники и ценные специалисты, получившие от советского государства многое, стали его напоказ ненавидеть и хаять. Потому, что оно «ущемляло их украинскую самобытность». Именно тогда слово «свидомый» приобрело уничижительный характер для тех, кто за этим наблюдал. Продвинутая молодёжь, даже патриотично настроенная, иронично обзывала «национально свидомым» всё — от пирожков с вишнями до тем эстрадных песен.

Характерными чертами сатирического образа такого персонажа был типичный «украинский вид» — усы, чуб-«селёдка», вышиванка, любовь к ко всему «народному» и «исконно украинскому», страдания о страшном прошлом. Он являлся поборником мовы и не желал знать никаких других языков, был убеждён, что всё вокруг найдено, изобретено и сделано украинцами, у которых это украли враги. В первую очередь «советы», не дававшие дышать и запрещавшие играть на кобзе.

Сейчас эта пошесть распространилась даже на самых продвинутых. Они часто работают «профессиональными украинцами», сидя на каких-нибудь грантах или в сфере культуры, дико комплексуют из-за слова «Малороссия», выступают за «европейские ценности», являются сторонниками вступления Украины в НАТО и стремятся бороться со всеми, кто не разделяет таких убеждений.

А когда черты свидомита принимает примитивный, необразованный человек, то получается следующая форма этой антиэволюции — «рагуль».

Рагули

Типично западноукраинское слово, означающее некультурного, примитивного и тупого человека из сельской местности, давно стало общеупотребимым. Потому что рагули захватили власть, и к перечисленным выше качествам добавилась наглая агрессивность, с которой рагуль учит всех, как правильно любить Украину.

Изначально ареал их обитания ограничивался Галичиной, и называли их так в носящемся со своей «высокой культурой» Львове — в центральной Украине и даже на Волыни в ходу было определение «кугуты» — то есть, «надутые петухи».

Как считается, этимологически определение произошло либо от «рогатый» — то есть дурной бык; либо от «рогаток», шлагбаумов, которыми перекрывался въезд в город при «бабци Австрии» и поляках. Те, кто живет за рогатками, — и есть грязные рагули, не усвоившие городские обычаи и культуру. Но может быть, это отголосок древней караванной торговли: исследователь быта бедуинов Арабского Востока Лотар Штайн, сообщал, что «Rahul» — сильный, но тупой верблюд, пригодный только для переноски тяжестей.

Проблема же в том, что «рагульё» теперь не живет в селе — это уже, можно сказать, цвет нации. Они всегда на виду по поводу и без повода; они не образованы, но обо всём имеют авторитетное мнение, которое спешат навязать другим. Причём мнение это всегда строится от базы «патриотично» ли, «проукраинское» ли то или иное высказывание, событие, явление или нет. Анекдотичный глобус Украины — их изобретение, поскольку в их мире всё крутится только вокруг неё.

Они считают себя носителями эталонного украинского духа и на этом основании считают себя выше «серой массы», которой нужно повелевать. С рагулями невозможно спорить с позиции здравого смысла, они просто не слышат никаких аргументов — и на этом построена теперь вся политическая жизнь страны и медиасфера. Если кто-то выкладывает из арбузов или сала самый большой тризуб в мире — не сомневайтесь, это рагули.

А самое интересное, что теперь «галицкая интеллигенция», делегировавшая им всю власть как ударному отряду революции, страдает, как они пагубно влияют на образ западноукраинского города и его историко-культурное лицо своим китчем.

Самостийнисть

Любимый российскими журналистами и политическими комментаторами язвительный термин «незалэжна» украинцами всегда использовался очень редко. Слово «незалежність» (независимость) в разных его вариациях вошло в обиход сравнительно недавно. Даже в 1990 году Верховный Совет УССР провозгласил «государственный суверенитет Украины как верховенство, самостоятельность, полноту и неделимость власти Республики в пределах её территории и независимость и равноправие во внешних сношениях».

На протяжении долгого времени для обозначения состояния отдельности говорили именно «самостійність» — самостоятельность, что в принципе лучше отражает то, к чему стремится каждый украинец, не желающий иметь дел с государством.

В Акте Злуки, провозглашающем объединение УНР и ЗУНР в январе 1919 года, последнее предложение гласит: «Объединенными дружескими усилиями всех своих сынов будоваты нераздельную самостийную державу украинскую».

Но первые десять месяцев революции в Киеве шла борьба «автономистов», выступавших за Украину в составе России, и «самостийников», где первые долго побеждали. Вот как характеризовал эволюцию политических взглядов социалистического большинства Центральной Рады в течение 1917 г. член Украинской партии социалистов-самостийников, соратник основоположника украинского «интегрального национализма» Мыколы Михновского, Юрий Коллард:

«В блуждании за решением национального вопроса наши украинские революционеры сделали целый круг и, выйдя из одной точки, за 17 лет сделали, так сказать, «путешествие вокруг света», вернувшись снова на то же место.

Выйдя от лозунга «Самостийной Украины» в 1900 году, перейдя через федерацию и дойдя до автономии — І и ІІ Универсал Центральной Рады, — перейдя через федерацию — ІІІ Универсал Центральной Рады — и наконец под влиянием событий перешли снова к своему основному лозунгу «Самостийная Украина» — ІѴ Универсал Центральной Рады 1918 года…»

В итоге верх взяли более агрессивные «самостийники», для которых путь к национальной цели — путь «свидомого украинства», где Украина не средство, а самодостаточная цель, которая должна обеспечить реализацию всех, в том числе и самых высоких, духовных потребностей. Но поскольку Украина эта мифическая и в реальности не существует, тяжкий и лишённый здравого смысла путь к ней продолжается по сей день.

Суржик

Смесь русских и украинских слов, что в самом простом понимании представляет собой суржик, многие годы не дает покоя языковедам и мовным активистам. Суржику объявлена натуральная война, его многократно заклеймили как следствие «колонизации», русификации и лингвоцида, «уничтожения всего украинского».

Хотя очевидно, что языковая интерференция работает в обе стороны: жители пограничья Белгородской области тоже употребляют в речи украинизмы, но по этому поводу не переживают. И не только пограничья, в лексикон российских журналистов и блогеров прочно вошли «перемога», «ухилянты» и «контрнаступ». А в преимущественно русскоязычных регионах востока Украины, в крупных промышленных городах взаимное смешение языков привело к широкому использованию украинских слов, например, «трошки», «надыбать», «брехня», «гарбуз», а также шоканью, тюканью и фрикативному «г».

И, несмотря на продолжающуюся насильственную украинизацию, уже настоящий лингвоцид, только в отношении русского языка, лучше говорить по-украински там не стали. Люди стали хуже говорить и писать по-русски, перенося на него конструкции мовы и рождая настоящие языковые извращения.

При этом в обычном стиле двойных стандартов демонстративно игнорировалось то, что основу специфического галицкого диалекта составляют полонизмы, в украинском языке их насчитывают около 17 тысяч. Это не вызывает никакой тревоги у сторонников «очищения языка от чужеземных элементов». Наоборот, «філіжанка кави» (стопроцентная калька с польского «filiżanka kawy»), считается львовским колоритом, милым и привлекательным для туристов, как и невообразимый диалект Закарпатья, где знать три-четыре языка — норма.

На самом деле «суржики» существуют во всех приграничных регионах Украины, впитывая в себя языки соседей — есть украинско-белорусская «говірка» Полесья и Черниговщины, гуцульский непереводимый диалект, колоритная одесская речь — визитная карточка города и т.д.

Но политически незрелым считается признание того, что со «времен очаковских и покорения Крыма» территория бывшего турецкого и татарского юга колонизировалась представителями разных народов, которые несли с собой не только предметы материальной культуры, но и язык, как, например, крупнейшая в мире болгарская диаспора. Рождение смешанных его форм — это неотъемлемая часть истории Украины, которую нельзя ограничивать только «имперской политикой» царской России или СССР. И каждый региолект — как драгоценный камень-самоцвет.

Но самый разумный путь заключается в том, чтобы воспринять этот простой факт как свидетельство украинского разнообразия, а не злой умысел — ведь по-другому всё равно не будет никогда.

Продолжение следует