Хроника гражданской войны в Грузии: Шеварднадзе убирает конкурентов

Предыдущая часть

После того как 11 октября 1992 года Эдуард Шеварднадзе был избран главой грузинского государства, перед ним сразу же встала задача укрепления собственной власти и, соответственно, ослабления власти своих главных конкурентов — Тенгиза Китовани и Джабы Иоселиани. 6 ноября только что избранный парламент Грузии принял закон, в соответствии с которым Шеварднадзе становился Верховным главнокомандующим всеми вооружёнными силами страны и назначал высшее военное командование. Кроме того, он возглавил Совет национальной безопасности и обороны Грузии. Эти полномочия дали Шеварднадзе весьма серьёзные рычаги влияния на грузинские вооружённые формирования.

В свою очередь, Китовани попытался совместить пост министра обороны, который он занимал, с постом вице-премьера, курирующего силовой блок. Однако ему это не удалось. Имевший «прошеварднадзевское» большинство парламент выступил категорически против такого совмещения. Мало того, Шеварднадзе, используя в качестве предлога тяжёлую обстановку на абхазском фронте, предложил парламенту, якобы до стабилизации ситуации в Абхазии, вообще не утверждать кандидатуру министра обороны. Таким образом, легитимность пребывания Китовани на министерском посту стало довольно условной, так как он единственный из всего правительства не прошёл законную процедуру утверждения парламентом. Тем более что Шеварднадзе назначил его первым заместителем генерала Советской армии Анатолия Камкамидзе, для которого была срочно придумана особая должность главнокомандующего войсками. Тем самым единоначалие Китовани в армии было существенно уменьшено.

В отличие от Китовани, Иоселиани не потерпел в парламенте такого чувствительного поражения. Наоборот, ему удалось посадить на один из ключевых постов, министра внутренних дел, своего ставленника и давнего соратника по организации «Мхедриони» Темура Хачишвили. Но даже по меркам Грузии 1990-х годов личность новоявленного министра внутренних дел переходила все границы какого-либо приличия. Хачишвили был уголовником со стажем — ранее он был судим, причём за тяжкие преступления. Что, однако, не помешало ему занять пост первого заместителя руководителя грузинской спецслужбы — Информационно-разведывательной службы. Как заявлял сам Хачишвили, его тюремные «ходки» были своеобразным способом борьбы с коммунистической диктатурой.

Даже сложно сказать, был ли в мировой истории подобный прецедент, когда борьбу с преступностью должен был возглавить профессиональный преступник. Поэтому, несмотря на то, что в Грузии того времени выступать против «Мхедриони» было равносильно самоубийству, кандидатура Хачишвили парламентом утверждена не была. Для её одобрения не хватило всего нескольких голосов. Но Иоселиани не был намерен отступать в таком чрезвычайно важном для него вопросе. И потому прямо в прямом эфире изумлённые телезрители увидели, как «продавливается» кандидатура Хачишвили. Объявились депутаты, которые стали утверждать, что они по разным причинам якобы не успели принять участие в голосовании по кандидатуре министра внутренних дел. И парламент заставили проголосовать вновь. На сей раз Хачишвили, как и следовало ожидать, набрал необходимое количество депутатских голосов. Примечательно, что присутствовавший на заседании парламента Шеварднадзе никак не отреагировал на это вопиющее безобразие с переголосованием, сделав вид, что вообще ничего не случилось. А Хачишвили вскоре получил звание генерала грузинской полиции.

Но Эдуард Амвросиевич имел перед своими оппонентами огромное преимущество — колоссальный опыт бюрократических интриг. Шеварднадзе прекрасно понимал, что «кадры решают всё», и потому стал формировать государственный аппарат на всех уровнях из своих сторонников. Примечательно, что значительную часть аппарата составляли бывшие партийные, комсомольские и советские работники. И постепенно реальная власть на местах стала переходить к людям Шеварднадзе. Китовани же, Иоселиани и их вооружённые боевики были поклонниками исключительно грубой и примитивной силы, совершенно не понимая важности контроля над бюрократическим аппаратом. Также они не осознавали значения средств массовой информации, которые очень эффективно можно было использовать в политической борьбе.

А тем временем именно в грузинских СМИ, а затем и среди грузинских политиков начали звучать заявления о якобы готовящемся в Грузии военном перевороте, который должен был возглавить Китовани. Причём объявлялось, что Китовани должен был действовать по приказу из Москвы. Становилось понятно, что над министром обороны начинали сгущаться грозные тучи. Китовани довольно долго вяло отбивался от обвинений в намерении совершить переворот, утверждая, что подобные инсинуации имеют цель «вбить клин между армией и грузинским народом». Но в итоге министр обороны всё-таки потерял терпение и весной 1993 года стал открыто требовать отставки Шеварднадзе и угрожать тем, что он «напрямую обратится к армии и народу». Кроме того, Китовани стал активно налаживать контакты со «звиадистами» и вести с ними переговоры, что ещё больше укрепило подозрения его противников в том, что министр обороны во второй раз готовится взять власть силой оружия, намереваясь свергнуть уже Шеварднадзе.

Поэтому Шеварднадзе начал действовать на опережение и принял решение снять Китовани с должности министра обороны. Сначала Шеварднадзе ввёл в Совет национальной безопасности и обороны командующего грузинскими войсками в Абхазии Георгия Каркарашвили. Он вполне устраивал главу грузинского государства: с одной стороны, 27-летний генерал, ещё каких-нибудь три года назад бывший старшим лейтенантом, пользовался авторитетом среди многочисленных вооружённых формирований, а с другой, не имел самостоятельных политических амбиций. И поэтому спустя некоторое время Каркарашвили при сильнейшей поддержке Шеварднадзе стал министром обороны. Китовани вынужден был покинуть Совет национальной безопасности и обороны. А вслед за ним Совет оставил и Иоселиани, являвшийся в нём первым заместителем председателя. За Иоселиани, правда, осталось руководство военизированной организации «Мхедриони», но они оба, особенно Китовани, резко ослабили своё влияние на политическую жизнь Грузии. На фоне таких судьбоносных для обоих отставок решение Шеварднадзе наградить их за «вклад в обретение независимости и в организацию вооружённых сил» орденом Вахтанга Горгасали первой степени, высшим военным орденом Грузии, могло выглядеть откровенным издевательством.

Судя по всему, опала Китовани и Иоселиани была одобрена Вашингтоном. Так, незадолго до их отставки бывший госсекретарь США Джеймс Бейкер открыто выразил недовольство тем, что в ближайшем окружении Шеварднадзе имеются люди, обладающие столь ужасной репутацией.

Лишившийся почти всей своей власти и влияния Китовани, которого ещё недавно Шеварднадзе называл «одним из лучших сынов Грузии, чьих заслуг никогда не забудет грузинский народ», стал подвергать Шеварднадзе жесточайшей критике, уже почти не стесняясь в выражениях. Примечательно, что Китовани, считавшийся главным грузинским милитаристом и «ястребом», 18 августа 1992 года заявивший в Сухуме, что абхазская кампания подошла к концу, спустя год стал утверждать, что абхазскую проблему можно решить только с помощью политического урегулирования, а для Грузии крайне важным является налаживание дружественных отношений с Россией.

Тем временем Шеварднадзе решил политически покончить и с последним участником «триумвирата» — премьер-министром Тенгизом Сигуа. Виду того, что «хозяйственник» Сигуа не обладал, в отличие от Китовани и Иоселиани, собственными вооружёнными формированиями, его изгнание с грузинского политического олимпа представлялось гораздо более лёгкой задачей. Тем более из-за творившейся в стране экономической разрухи авторитет возглавляемого Сигуа правительства был чрезвычайно низок.

5 августа 1993 года Шеварднадзе, воспользовавшись тем, что парламент отказался утверждать бюджет страны, тем самым фактически вынеся вотум недоверия правительству, выступая на чрезвычайной парламентской сессии, произнёс необычайно жёсткую речь, явно направленную против Сигуа. Шеварднадзе заявил, что «коррупция и воровство достигли невиданных размеров и приобрели особо циничный характер». Он потребовал введения в стране жесткого администрирования и централизации, а также ужесточения «правоохранительных мер». Шесть фракций парламента потребовали немедленной отставки правительства. И уже 6 августа Сигуа был вынужден подать в отставку. Весьма бурное выступление Китовани, обвинившего Шеварднадзе в движении к личной диктатуре, кабинет министров спасти не смогло.

Однако и у Шеварднадзе не всё шло гладко. Так, полным провалом завершилась его попытка выдвинуть в новые премьеры своего ставленника. Все фракции парламента единодушно отвергли эту кандидатуру. Тогда Шеварднадзе представил парламенту весьма неожиданную фигуру — бывшего директора Зугдидского целлюлозно-бумажного комбината Отара Пацацию, человека очень мало известного в стране и, как показали дальнейшие события, совершенно не самостоятельного. Кандидатура Пацации депутатами была одобрена.

Спустя некоторое время Шеварднадзе удалось добиться очень важного успеха. С поста министра внутренних дел был снят Хачишвили, а МВД лично возглавил сам Шеварднадзе. Падение Хачишвили было крайне болезненно воспринято Иоселиани, так как глава МВД обеспечивал прочную крышу членам «Мхедриони» и оставлял безнаказанными почти все их многочисленные преступления. 14 августа Иоселиани в парламенте жёстко обвинил Шеварднадзе в использовании «старых коммунистических методов» и в стремлении стать диктатором. В ответ Шеварднадзе заявил, что выступление Иоселиани сравнимо с «плевком в лицо», объявил о том, что он в знак протеста к такому неуважительному отношению к себе уходит в отставку, и демонстративно покинул зал заседаний парламента.

После этого к зданию парламента пришло несколько тысяч человек, которые, стоя на коленях, умоляли «отца родного» не бросать их на произвол судьбы. Люди были настолько напуганы непрекращающимся насилием, которое беспрерывно творили многочисленные боевики в военной форме, что они готовы были согласиться с любыми полномочиями Шеварднадзе, лишь бы это помогло прекратить царящий в стране кровавый хаос. После этого депутаты парламента отказались удовлетворить отставку Шеварднадзе. За это парламентарии проголосовали почти что единогласно, 149 голосами из 150. Срочно прибывший в парламент министр обороны Каркарашвили от имени грузинской армии выразил полное одобрение всех действий Шеварднадзе. О поддержке главы государства объявил и католикос-патриарх Грузинской православной церкви Илия II. Иоселиани был вынужден пойти на попятную, заявив, что он совсем не против того, чтобы Шеварднадзе и далее возглавлял страну. А затем, выступая по телевидению, и вовсе фактически извинился перед Шеварднадзе, признав своё предыдущие слова «резкими и необоснованными».

Шеварднадзе же, решив «ковать железо, пока горячо», выдвинул парламенту ультимативное требование ввести в стране чрезвычайно положение сроком на два месяца и на этот же срок объявить «парламентские каникулы», то есть полностью приостановить деятельность высшего законодательного органа. Эти требования были приняты грузинским парламентом практически единогласно.

(Продолжение следует)