Это наша война

Выдохнул, постарался максимально успокоиться и пишу то, что считаю важным.

Есть раздвоение личности, а есть раздвоение общества. Раздвоение, разтроение — не суть. Именно это мы сейчас наблюдаем. Какой-то чудовищный когнитивный диссонанс.

Наши парни-воины являют истинный подвиг. Они бьются в грязи, они умирают как герои. И да, мы уходим из Купянска, Балаклеи, Изюма. Там остаются люди, которых прямо сейчас прессуют бандеровские каратели. Прессуют за какие-то совершенно безобидные вещи. Что им теперь делать?

И от таких новостей ты места себе не находишь. Спрашиваешь себя: «Чем я могу помочь?» Что-то делаешь для фронта, конечно: лекарства, броники, дизель-генераторы… Но всякий раз думаешь: этого мало.

А в это время, когда батальоны просят огня, в небо запускают праздничный салют и толпа пляшет под песни «Ленинграда». Или в родном Севастополе ты заходишь в кондитерскую «Медоборы», и там играет «Не твоя війна» жителей б. УССР из «Океана Эльзы». И люди поедают свои пирожные и жалуются, что не могут поехать отдыхать туда, куда привыкли, будь оно всё проклято. Выходит, действительно это не их война?

Ты не спишь вторые сутки, потому что твой источник, который не ошибался раньше, молчит о событиях, и ты ищешь информацию в телеграм-каналах, где то сдают, то возвращают города. Молишься за людей. Зато по телевизору, в официальных СМИ такая тишь да благодать, что кажется, будто Носов знал, с кого списывал Остров дураков. И веселье там подчас такое, словно все колёс наглотались. А Министерство обороны молчит, потому что не считает нужным говорить.

Да, ты слышишь Красный Смех и думаешь: почему так много других людей его не слышат? Что происходит?

И некоторые постоянно твердят: не надо истерик, не надо паники… и прочее в том же духе. А ты думаешь: какие истерики? Ты спокоен, ты собран — ты просто не понимаешь, что происходит. И если бы тебе сказали (хотя бы это сказали) те, кто должен говорить: что да, так бывает, что после ночи наступает рассвет, но мы будем биться, то ты бы всё понял. Однако в вязком молчании слышно, как бьётся сердце. А потом что-то там о колесе… Нет, правда, что происходит с моей Родиной?

Для киевского режима это тотальная война. И они будут сражаться до последнего. А что это для нас? Спецоперация? Или как это там называется? Готовы ли мы биться? А ведь теперь биться придётся. Тут либо сдаваться, либо побеждать — третьего нам не предложат. Не мы — нам не предложат. Так что мы ответим?

Хочу верить, что нам есть что ответить. Для этого нам нужно понять и признать, что происходит на самом деле. Понять и признать, что это наше общее дело.