Почему все последние стратегии правительства России кажутся крайними?

Дом, стоящий на обочине деревни, никогда не нарекут словом «последний», а только «крайний». Так же и в отношении дня рождения, чьей-то годовщины или Нового года. Вовсе не из-за невежества, а чтобы не сглазить, чтобы и дом, и день рождения действительно не оказались последними. Стратегии, которые правительство утвердило в 2021–2022 гг., тоже никак не назовешь «последними», но совсем по другим причинам, даже если они по времени — последние из утвержденных. К ним больше подходит слово «крайние» — из-за их места в общем стратегическом строю. Они, конечно, не противоречат общей линии или национальным целям развития, утвержденным президентом Российской Федерации, но вряд ли относятся к числу тех ключевых звеньев, взявшись за которые, можно вытащить всю цепь актуальных проблем. В том, что отрасли народного хозяйства нуждаются в этих стратегических документах, сомнений нет, хотя они могут не находиться в эпицентре движения к целям. Другое дело — хватит ли у правительства соответствующих материальных и нематериальных ресурсов, чтобы и фланговые стратегические позиции, получив надежду на долгожданное подкрепление, не растеряли ее окончательно.

4 августа 2022 года Михаил Мишустин утвердил план развития Северного морского пути до 2035 года, а перед этим — Концепцию подготовки педагогических кадров для системы образования до 2030 года. Чуть раньше свет увидели: Концепция развития круизного туризма в России до 2024 года, Концепция развития детско-юношеского спорта до 2030 года, Концепция развития системы комплексной реабилитации и абилитации инвалидов на период до 2025 года, Стратегическое направление цифровой трансформации обрабатывающей промышленности, Концепция интеграции беспилотников в единое воздушное пространство России, Концепция развития творческих индустрий, Концепция по развитию производства и использования электрического автомобильного транспорта, долгосрочная программа развития производства СПГ.

И наконец — Стратегия развития библиотечного дела в России. Как сказано в релизе правительства, она затронет всю библиотечную сеть страны, в том числе федеральные, муниципальные, ведомственные, научные, специализированные и частные библиотеки. Лозунговый посыл стратегии безупречен и верен на все времена: «информационные ресурсы библиотек должны быть открыты и доступны каждому, чтобы у всех была возможность оперативно получать необходимую информацию». Но в этом — и центральная ошибка разработчиков, посчитавших горизонт перспективной линией стратегии, и доказательство того, что стратегию в правительстве, мягко говоря, не дочитали.

Вербальная проблема библиотечной стратегии, как и многих других, в том, что в ней используются понятия, которые не сопровождаются «проверочными словами», примерами, удостоверяющими достоверность и реализуемость мысли. Если бы тема доступности для каждого библиотечных возможностей воспринималась как не надуманная проблема, то документ был бы аналогичен правительственным планам обеспечения доступности первичной медицинской помощи. С соответствующими «поголовными» расчетами. С другой стороны, есть большие сомнения, что государство поставило перед собой именно такую задачу — книгой дойти до каждого жителя страны, даже если придется вернуться к временам изб-читален. Всё-таки то, что произошло в последние десятилетия с библиотечной отраслью, — это не столько управленческая беда, сколько результат объективного хода развития событий, появления иных и более мощных информационных средств и пр.

Какой-либо увязки с современными информационными процессами и ответа на эти вопросы в тесте стратегии нет. Аргументы откровенно бедноваты. Кому адресован и кого мотивирует стартовый раздел стратегии под названием «Мировые тенденции развития библиотечного дела»? Какие такие общемировые тенденции? С какого перепуга разработчики текста постулировали: «Развитие библиотек в мире на ближайшее десятилетие определяется Декларацией «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года», принятой резолюцией Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций 25 сентября 2015 г.»? С каких это пор постановка библиотечного дела в нашей стране выставляется в зависимость от процессов, которые происходят где-то там, за бугром и горизонтом? И даже если это так, то к какому мировому библиотечному прогрессу пришло мировое библиотечное сообщество за семь лет существования декларативного документа ООН? Или сентенция: «Во всем мире общественный доступ к информации позволяет людям принимать взвешенные решения, которые могут улучшить их жизнь через предоставление качественного образования, поддержку здравоохранения, культуры, науки и инноваций. Библиотеки входят в число ключевых учреждений, которые обеспечивают достижение этих целей». Этот бессодержательный наворот слов стал частью правительственно одобренного текста. Для чего?

В целом впечатление от текста этой стратегии таково: у кого-то в аппаратах министерств и правительства сохраняется страстное желание представить дело так, как будто у нас идет всё в русле мировых трендов, по плану, особых бед нет, а надо улучшить, усовершенствовать, углубить, хорошее превратить в отличное, а отличное — в превосходное. На самом деле дальнейший текст стратегии содержит весьма неутешительные данные. По экспертным оценкам (на которые опирается стратегия и которые лучше было бы назвать — по непроверенным данным), библиотечная система Российской Федерации насчитывает более 100 тыс. библиотек, располагающихся по всей территории страны и относящихся к ведению федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, предприятий, организаций и учреждений. За последние годы увеличилось количество библиотек религиозных организаций. Суммарный объем всех библиотечных фондов ежегодно увеличивается и уже достиг значения 1 млрд 700 млн единиц хранения. Однако:

— число новых поступлений в государственные библиотеки субъектов Российской Федерации и муниципальные библиотеки страны сократилось за 20 лет на 20,3 процента. Обновляемость фонда снизилась до 1,9 процента при нормативных показателях не менее 5–10 процентов. Более 70 процентов фондов сельских библиотек морально и физически устарели;

— последние 20 лет сеть библиотек в стране находится в состоянии неизменного сокращения. Количество общедоступных библиотек уменьшилось почти на 30 процентов во всех федеральных округах, а сеть сельских библиотек уменьшилась на 25,7 процента;

— цифры состояния помещений не могут быть полностью объективными, так как признание зданий библиотек аварийными или требующими капитального ремонта искусственно сдерживается;

— полноценный доступ в сеть интернет имеют только 62 процента муниципальных библиотек;

— доступность библиотек снижается за счет массового перевода библиотек на работу по сокращенному графику. В неполном режиме работает до 50–80 процентов общего числа сельских библиотек;

— в общедоступных библиотеках страны работают 126 тыс. человек, из которых высшее образование имеют 46 процентов библиотечных специалистов, среднее профессиональное библиотечное — 19,9 процента. Кадровый состав стремительно стареет. Самой малочисленной является группа специалистов до 30 лет — 7,2 процента;

— нет единой государственной системы сбора статистических сведений о состоянии библиотечного дела в стране в целом.

Проблемы известны правительству, поэтому оно и согласилось с предложениями Минкульта об утверждении стратегии. Такова стародавняя аппаратная традиция: руководители, как правило, соглашаются с предложениями, которые сообщаются авторами проблемных докладов по вариантам решения, но не всегда дочитывают тексты до конца или не читают их вовсе. Структуры стратегий не оригинальны, но тексты — насыщенные. Надо приложить усилия, чтобы связать изложение проблем с вариантами и показателями их решения, чтобы убедиться в оптимальности предложений по реализации. Разбираться в этом министру — себе дороже. Главное — в принципе же правильное направление движения предлагается, будь то библиотечная сфера или станкостроение. Вот пример из библиотечной стратегии. Она принята в начале 2021 года, но только после 2024 года будет «сформирована система межведомственного взаимодействия и государственно-частного партнерства в библиотечной сфере», будут внесены корректировки в целевые показатели стратегии и планы мероприятий по ее реализации, разработаны нормативы по обеспечению развития сети и модернизации библиотек и др. Только к 2030 году повысится охват населения библиотечным обслуживанием до 40 процентов, а рост посещаемости мероприятий библиотек — в три раза по сравнению с 2019 годом. Ежегодно, с 2025 по 2030 год поступление новых книг в библиотечные фонды общедоступных библиотек будет составлять по 12 млн экземпляров. Доля библиотек, соответствующая требованиям и нормативам ресурсного обеспечения, в общем количестве библиотек вырастет до 30 процентов, а с возможностями широкополосного доступа к интернету — 90 процентов. Доля сотрудников в возрасте до 30 лет в общей численности основного персонала библиотеки к уровню 2019 года составит не менее 18 процентов.

Цифры, количество, экстенсивность. Слишком буквально в правительстве воспринимают поэтический образ, что гармонию надо поверять алгеброй. Если бы стратегия составлялась тридцать, двадцать, десять лет назад, она тоже вряд ли была иной по своим подходам. Главная претензия вытекает из исследования, проведенного два года тому назад корреспондентами РИА Новости. Они опубликовали главные качественные тренды, которые будут определять трансформацию идеи хранилища знаний в ближайшие годы. Библиотеки уже сейчас ассоциируются не с учреждениями, выдающими книги напрокат, а с онлайновыми базами данных, содержащими электронные тексты. Этот тренд очевиден и неминуем, а некоторые радикально настроенные «прогрессисты» считают, что места для «офлайновых» библиотек в будущем и вовсе не останется. Большинство экспертов тем не менее полагает, что традиционные библиотеки сохранятся как класс, хотя и претерпят существенные изменения. В РИА Новости разделили десять трендов на две равные группы: тенденции развития виртуальных электронных библиотек и перспективные новации для библиотек традиционного формата.

1. Информация в «облаке»

Проекты оцифровки и систематизации библиотечного контента быстро развиваются во всем мире, несмотря на заметное сопротивление со стороны книгоиздателей. Темпы этого процесса позволяют надеяться, что в обозримом промежутке времени в интернете появятся высокоцентрализованные хранилища информации, содержащие, например, практически весь мировой библиотечный фонд. Если удастся решить проблемы копирайта, то подобной «облачной» онлайн-библиотекой можно будет воспользоваться с любого устройства, имеющего доступ в интернет и экран, подходящий для чтения.

2. Всеохватывающая система поиска

Сегодня, чтобы найти подходящую книгу или статью в электронном формате, зачастую нужно перерыть множество сайтов (в том числе сомнительного содержания). И даже при этом нет гарантии успеха. Между тем, быть может, вовсе не обязательно концентрировать весь мировой книжный фонд в едином цифровом хранилище. Информация вполне может храниться на множестве библиотечных серверов, разбросанных по всему земному шару, но при этом индексироваться единой общедоступной поисковой системой, способной выдать нужные данные на первой же странице.

3. Автоматизированный перевод и интерпретация

Доступ ко всем знаниям мира — еще не все. Иметь доступ к информации и возможность ее потреблять — не одно и то же. Барьерами здесь могут стать как незнание языков, так и непонимание читателем специализированных текстов, например, насыщенных профессиональными терминами.

Современные сервисы онлайн-переводов пока не годятся для художественных произведений, да и «технический» смысловой перевод хорошо работает не для всех языковых пар. Впрочем, прогресс технологий позволяет надеяться, что уже в ближайшем будущем любой из нас сможет наслаждаться как стихами на суахили, так и медицинскими трактатами на древнегреческом.

4. Мультиформатная медиасреда

В современном мире накапливается все больше мультимедийной информации — изображений, аудио- и видеозаписей. Логично предположить, что в библиотеке будущего данные в разных форматах будут органично увязаны. А если какое-то произведение еще не было переведено в формат аудиокниги профессиональными актерами, то автоматизированная система (в «облаке» или на персональном ридере) сделает это, причем не обескураживая монотонностью «машинной озвучки».

5. Персональное устройство чтения

Сегодня мы читаем электронные книги на множестве разных экранов: персонального компьютера, ридера, смартфона, планшета. Однако со временем эти устройства становятся все более похожи друг на друга. Продвинутые специализированные «читалки» уже малоотличимы от планшетов: тот же цветной экран с поддержкой видео, мощный процессор, беспроводные интерфейсы, возможность установки дополнительных приложений… Границу между смартфоном и планшетом для устройств с диагональю экрана в 5-6 дюймов провести еще труднее. А действительно «персональным» компьютером для многих людей постепенно становится планшет, заменяя традиционные десктопы и ноутбуки. Вероятно, в ближайшем будущем роль книги для большинства людей станет выполнять некий универсальный персональный коммуникатор, совмещающий также «профессии» компьютера, телефона, навигатора, электронного кошелька, связки ключей, персонального врача и т.п.

6. Библиотека-музей

В эру гаджетов и электронных носителей информации бумажные экземпляры книг, вероятно, останутся только в немногочисленных офлайн-библиотеках. А сами библиотеки эволюционируют в некое подобие музеев, где можно познакомиться с «настоящими бумажными книгами», прикоснуться к ним, ощутить особый «библиотечный» запах и атмосферу.

7. Мультимедийный центр

Высокотехнологичные средства визуализации — например, сферические проекционные экраны, продвинутые системы дополненной реальности, голографические проекторы — пока слишком сложны и вряд ли станут повседневными предметами обихода в ближайшие годы. Но то, что чересчур дорого для частного применения, может оказаться вполне приемлемым для публичных учреждений, в том числе библиотек. Изощренные технологии визуализации могут быть полезны для отображения разнообразного мультимедийного контента — от интерактивных объемных карт Земли или космического пространства до 3D-моделей знаменитых архитектурных сооружений.

8. Хранилище ощущений

Это, по сути, развитие идеи мультимедийной библиотеки, где информацию можно воспринимать не только зрительно или на слух, но и посредством всех пяти органов чувств. Так, например, рестораторы смогут приходить в такую «супербиблиотеку» за идеями новых блюд (чтобы продегустировать коллекцию эталонных вкусов, не потребуется долго корпеть с нужными ингредиентами), а парфюмеры — за каталогом запахов.

9. Клуб живого общения

Из места, куда люди приходили за информацией, библиотеки постепенно превращаются в места «встреч по интересам». Уютные залы с книжными стеллажами, мягкими креслами, где можно отдохнуть от городской суеты, выпить кофе, пообщаться с друзьями и найти новых знакомых, постепенно привлекают все больше людей, уставших от обезличенного общения в интернете.

10. Центр сохранения локальной культуры

В эпоху глобализации вопросы самобытности и поддержки местной культуры становятся особенно актуальными. Каждый год в мире «умирают» несколько языков, и множество исследователей предлагают свои решения, как переломить эту печальную статистику. Библиотеки могут взять на себя роль «хранилища» национального языка и локальной культуры конкретного района, не говоря уже об образовательных функциях.

Таким образом, если бы советники тех, кто подписывал решение по стратегии, потрудились бы задаться радикальными вопросами: «Есть ли будущее у библиотеки? Возможно ли будущее без библиотеки?», то разработчикам пришлось бы поискать новые подходы, а не использовать застарелый аппаратный опыт писания бумаг.