Либеральной дипломатии пришел конец? — The Strategist

Бывший президент СШАДональд Трамп объявил 11 декабря прошлого года, что США признают суверенитет Марокко над Западной Сахарой. Такой шаг стал очевидной наградой за то, что официальный Рабат пошел на установление дипломатических отношений с Израилем. И встречен он был как вопиющее нарушение дипломатических норм. Тем не менее, лишний раз не задумываясь обо всех хитросплетениях того или иного конфликта, Трамп несознательно вскрыл важный аспект современных международных отношений: король — то есть преобладающий на сегодняшний день в дипломатии подход — голый, пишет бывший министр иностранных дел ИзраиляШломо Бен-Ами в статье, вышедшей 25 января в The Strategist.

Безусловно, Трамп сам стоял обнаженным на мировой арене, когда он утверждал, что достиг прорыва в отношениях с Северной Кореей или рекламировал неправдоподобное «мирное предложение» своей администрации для урегулирования ситуации на Ближнем Востоке. Но ни один из его предшественников — в США или где-либо еще — также не нашел разрешения этих конфликтов, несмотря на соблюдение принятых дипломатических норм.

Эти нормы неразрывно связаны с либеральным мировым порядком, сложившимся после Второй мировой войны. И лучше всего эту либеральную дипломатию воплощает доктрина «обязанности защищать» — взятая на себя всем международным сообществом ответственность и единогласно принятая в 2005 году Генеральной Ассамблеей ООН инициатива по защите мирного населения от геноцида, военных преступлений, этнических чисток и преступлений против человечности.

Но за последние пару десятилетий это видение столкнулось с суровой реальностью. В Ливии — первой стране, в которой Совет Безопасности ООН санкционировал военное вмешательство на основе принципа обязанности защищать — посланники ООН приходят и уходят, тогда как будущее страны решается иностранными державами, действующими в одностороннем порядке. И после того как Совет Безопасности зашел в тупик, больше обязанность защищать не использовалась для оправдания военного вмешательства, несмотря на несколько заметных массовых зверств, которые власти совершали по отношению к собственному населению.

Неоднократный сбой системы коллективной безопасности ООН можно частично объяснить упадком самого либерального мирового порядка. Задолго до прихода к власти Трампа Вашингтон всё более неохотно выступал в качестве гаранта этого порядка. Например, в Ливии президент Барак Обама обещал, что США будут руководить процессом «сзади». К этому можно добавить к этому «агрессивный ревизионизм» России, отказ Китая от «мирного усиления» и озабоченность Европейского союза собственным выживанием.

Но многие из крупнейших мировых дипломатических проблем — от израильско-палестинского конфликта до спора по поводу Западной Сахары — возникли раньше этих факторов. Даже на пике своего развития либеральная дипломатия не могла решить их, не в последнюю очередь потому, что она слишком часто рассматривала управление государством как искусство, оторванное от постоянно меняющейся реальности.

Например, разногласия по поводу Западной Сахары, которые стали самым давним территориальным спором в Африке. В 1975 году, когда Испания была готова передать контроль над территорией, Международный суд отклонил притязания Марокко на нее и постановил, что местные жители, сахарцы, имеют право на самоопределение. Несмотря на это, Марокко быстро вторглось и аннексировало территорию.

С тех пор ситуация кардинально изменилась. Западная Сахара — одна из самых малонаселенных территорий в мире. В 1975 году там проживало всего около 70 тыс., а сегодня эта цифра, возможно, достигла отметки в 550 тыс. человек, и это на территории, составляющей половину Испании. Две трети населения — марокканцы, многие из которых переехали сюда после аннексии.

В этом контексте аргументы в пользу самоопределения Западной Сахары вызывают сомнения. Более подходящий подход, который отражает реальность на местах, — предоставить Западной Сахаре автономию в составе Королевства Марокко — именно этот план одобрен Трампом. Тот же подход в 2013 году поддержал Обама в совместном заявлении с королем Марокко Мухаммедом VI.

В обеспечении политического контроля над оккупированной территорией путем изменения ее демографии нет ничего нового. В настоящее время на Западном берегу проживает около 600 тыс. израильтян и 2 млн 750 тыс. палестинцев. Иран заселяет обширные территории Сирии мусульманами-шиитами. Спустя почти 46 лет после вторжения Турции на Северный Кипр поселенцы с материковой части Турции составляют около половины населения территории.

Такое поведение никогда не следует одобрять. Но и если делать вид, что ничего не происходит, это тоже не поможет. Когда стороны находятся в затяжном состоянии дипломатической неопределенности, игнорирование фактического баланса сил или продолжительности конфликта увековечивает свершившийся факт в пользу более сильной стороны. Это верно как в отношении спора между Марокко и Западной Сахарой, так и в отношении израильско-палестинского конфликта, где увлечение обманчивой парадигмой двух государств сделало мир практически невозможным.

На самом деле, когда арабские государства отказывались от сделок с Израилем, они часто теряли больше, чем могли бы. В случае с Палестиной это происходило дважды. Точно так же Сирия оказалась в худшем положении из-за того, что в 2000 году отклонила призыв Израиля вернуть ему Голанские высоты. В 2019 году администрация Трампа официально признала суверенитет Израиля над этими территориями.

Хотя этот шаг Трампа был неоправданным с точки зрения международного права — даже если кто-то считает, что Израиль оправданно применил силу во время Шестидневной войны 1967 года, — нельзя отрицать, что возможным это стало из-за длительного провала либеральной дипломатии. И шаг его стал частью более широкой схемы односторонних аннексий.

Например, недавняя вспышка многолетнего конфликта между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха закончилась сделкой при посредничестве России, которая «узаконила» аннексию Азербайджаном значительной части территории. Для обеспечения выполнения сделки были направлены российские миротворческие силы. ООН же и рядом не было.

Трампу есть за что ответить как в дипломатической, так и в других сферах. Но факт остается фактом: дипломатические нормы, которые он игнорировал, не приносили результатов во многих самых затяжных мировых конфликтах. И какими бы безрассудными ни были его действия, они вполне могли привести к прогрессу в, казалось бы, неразрешимых конфликтах, в первую очередь столетнем арабо-израильском конфликте.

В конце концов, благодаря Трампу Марокко, Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты и Судан вместе с Египтом и Иорданией пошли на нормализацию отношений с Израилем. (Трамп предложил Индонезии миллиарды долларов в качестве помощи, чтобы сделать то же самое, но страна отклонила сделку.) Трамп также выступил посредником в установлении мира между арабскими соперниками в Персидском заливе, стремясь противодействовать углублению отношений Катара с Ираном и Турцией.

Хотя президент Джо Байден прав, отвергая многие аспекты токсичного правления Трампа, он поступил бы правильно, если бы сохранил его немногие достижения. Но для возрождения либеральной дипломатии жизненно важно вдохнуть новую жизнь в трансатлантический альянс, в рамках которого гораздо более сплоченный ЕС сможет обрести жесткую силу, которой ему сейчас не хватает.