Надо ли посылать в Венесуэлу ЧВК «Вагнер»?

Как утверждает российская пресса, в Венесуэле случилась попытка переворота. Точнее перехвата управления страной по майданной технологии. Как водится — американцами. Трамп уже публично признал лидера бунтующих сил новым легитимным президентом этой южноамериканской страны вместо Мадуро. Законность, выборная процедура — это американцев не волнует. Может, раз в США шатдаун, то и Пелоси пора сменить Трампа? Или то, что можно в Венесуэле, невозможно в США?

В ответ на что законно избранный президент Венесуэлы объявил о разрыве дипломатических отношений, закрытии посольства и консульств в США, а также отвел 72 часа на срочный отъезд из его страны всех американских дипломатов.

На фоне событий последних пяти лет все выглядит очень похоже. Американцы устроили Майдан на Украине, отметились в Армении, на Ближнем Востоке. Складывается ощущение, что теперь очередь просто дошла до Венесуэлы. Вашингтон продолжает поджигать планету в рамках старого стратегического плана «Обрушение», еще известного как «Хаос». Но оно ошибочно. В действительности, все несколько сложнее и сильно не так. А самое главное, события заставляют Россию задуматься над извлечением геополитических уроков.

Начать следует с того, что американцы никакого переворота не делали. Они пришли на все готовое. Условия и предпосылки к нынешним событиям правящая элита страны создала сама.

Считается, что Венесуэла традиционно являлась одним из наиболее экономически успешных государств Южной Америки. На протяжении XVII—XVIII веков экспортируя индиго, сахар, позднее еще какао и кофе, страна выглядела вполне богатой. Потому что доходы делились на небольшую прослойку плантаторов и оседали в основном в узкой полосе побережья. Тогда как царившая в глубине континента, в горах и джунглях нищета оставалась за кадром. Там жили индейцы, креолы, мулаты, самбо, в общем, совсем не «белые люди», а значит, практически дикари.

Окончательно безвыходным положение сделало открытие залежей нефти вблизи озера Маракаибо в 1922 году. По достоверно разведанным запасам страна сегодня находится на первом месте в мире. 46,6 млрд тонн. Для справки: у Саудовской Аравии 36,7 млрд; у Канады 27,9 млрд; у Ирана 21,7 млрд; у Ирака — 20,2 млрд; у России — 14,1 млрд тонн.

По мере роста мирового спроса на черное золото страна все сильнее садилась на «нефтяную иглу», окончательно переходя на финансирование жизни только из нефтяных доходов. Учитывая прочие условия, развитие других отраслей экономики фактически остановилось. Даже открытое позднее железнорудное месторождение так и не превратилось в металлургический комбинат, а было продано «на корню» транснациональной добывающей корпорации.

Пока система складывалась вокруг традиционной старой латинской конформистской модели общества, социум в точке равновесия худо-бедно балансировал. Но потом, на волне торговой и промышленной экспансии США после Первой мировой войны, он стал разрушаться. Американцы занесли в регион идеи демократии, концепцию индивидуализма и красивую картинку широкого потребления. Нажим особенно усилился в период Холодной войны, когда Западу требовалось доказывать всему миру свое превосходство над Советским социализмом, приобретающим явную популярность, прежде всего, в традиционно бедных странах.

Мышеловка захлопнулась после избрания президентом Уго Чавеса в 1998 году, провозгласившего программу Боливарианской революции, объединившей в себе популярные идеи Симона Боливара и социализм. Она сводилась к трем простым постулатам.

Во-первых, всю сырьевую базу следует национализировать (попросту отобрав все у белого меньшинства, считающегося пришлыми чужаками — эксплуататорами), направив доходы на пользу народа, под которым подразумевалась только местная беднота. То есть все те же индейцы, креолы, мулаты и самбо.

Во-вторых, государство должно стать социалистическим и обеспечить народу широкие социальные гарантии. Прежде всего, достаточный доступ к чистой воде, продовольствию, социальным благам, медицине, образованию и потребительским товарам.

В-третьих, революционный народ должна была защищать национальная армия с собственным «народным» офицерским корпусом, больше не являющимся выходцами из группы белых эксплуататоров.

Поначалу Боливарианской революции сопутствовал бурный успех, способствовавший резкому росту ее популярности у населения. Национализация крупных активов и передача нефтяного сектора под прямое госуправление дало деньги, как тогда казалось, достаточные для социальных преобразований. Но так как строились не средства производства, модернизация экономики так и осталась только в лозунгах, а по мере исчерпания денег экспроприация расширялась и дошла в конце даже до мелких лавок. Считалось, что это правильно. Простой народ должен в поле работать, а не спекулировать товарами (ничего не напоминает?).

С этого момента события в стране окончательно зациклились. Пока грабили транснациональные корпорации, все были довольны. Но когда революционеры пришли отбирать собственность у местного среднего класса, в Венесуэле стала быстро формироваться оппозиция. Впрочем, ее возмущение особо никто не слушал. В Латинской Америке живут очень эмоциональные люди, а тут вопрос очевидный до банальности. Почему это у одного есть все, а у нас — ничего?! Несправедливо! А ну, дай сюда!

Первая попытка переворота случилась в Венесуэле в апреле 2002, однако сторонники Чавеса сумели быстро раздавить временное правительство Педро Кармоны. Вскоре нашлись свидетельства получения им поддержки со стороны ЦРУ, и Америка автоматически превратилась в главного врага народной революции.

Семь последующих лет страну не переставало трясти. Всеобщая забастовка 2002−2003 годов, референдум за отстранение президента от власти в 2004, следующие президентские выборы в 2006, референдум о снятии ограничений на количество сроков в 2007. Еще один — в 2009. Чавес ухитрялся удерживать власть и сохранять популярность в массах.

И всё это время национальная экономика неуклонно стагнировала. Победить коррупцию в госаппарате не выходило. Ставка на армию требовала роста военных расходов, существенно превышающих возможности национальной экономики. Объем социальных программ вызвал расширяющийся дефицит госбюджета. Страна продолжала беднеть.

Может быть, все бы там так и тлело десятилетиями, но череда глобальных кризисов окончательно лишила государство денег. Сначала мировой кризис 2008 года, потом падение цен на нефть в 2014. К тому же в 2013 году Уго Чавес умер от рака.

Его то и сменил на высшем посту Николас Мадуро. Сначала как вице-президент, ставший и.о. президента, потом уже как президент. Не менее решительный, но заметно менее харизматичный и куда более популистский. Чего стоит только история реквизиции у частных торговых сетей бытовых электротоваров с их последующей продажей через госмагазины за 10% цены.

Уже тогда национальная экономика откровенно входила в пике. Судите сами. Даже по данным сухой статистики, страна на 56% зависела от экспорта, ¾ которого составляла нефть. При этом она давала 96% налоговых поступлений. То есть все прочие виды и отрасли обеспечивали смешную долю в 4%. Уже в 2013 внешний долг перешагнул планку в 70% ВВП. Нищета прогрессировала. Или вы думаете, Мадуро на днях наградил отличившихся силовиков туалетной бумагой по глупости? Увы, нет. Даже такой, в общем, рядовой товар, там уже относится к категории премиального потребления (впрочем, как и в СССР).

Закономерным следствием стал рост общей социальной неудовлетворенности вкупе с отсутствием понимания альтернативы, что сильно сближает Венесуэлу с Украиной. Львиная доля народа продолжает требовать расширения революции, но некоторые уже не понимают — кого можно раскулачить еще, и задумываются о необходимости как-нибудь переделить все то, что стало государственным. Часть из них даже не против новой приватизации, но только в форме «раздать народу даром».

Было бы очень странным, не попытайся США воспользоваться столь удачно складывающимися обстоятельствами. Во-первых, подмять под себя крупнейшие мировые запасы нефти явно не будет лишним. Во-вторых, на фоне провала с Северной Кореей, сложностей с Китаем и отступления из Сирии и Афганистана, Белому дому остро необходим какой-нибудь громкий внешнеполитический успех.

Особенно на своем заднем дворе, в качестве которого, по доктрине Монро, оба американских континента рассматриваются Вашингтоном еще с 1823 года. Они и попытались, публично признав новым законным главой Венесуэлы лидера протестующих Хуана Гуаидо, наплевав даже на итоги общенациональных публичных выборов. Кстати, признанных ООН.

Именно с этого момента начинается тот сложнейший политико-экономический клубок, с которым Россия сегодня вынуждена иметь дело. Вопрос первый — кому мы там должны помогать и когда начинать грузить на транспорты экспедиционные части морской пехоты? Ответ, как ни странно, прост и циничен. Российское военное присутствие в Венесуэле не просто бесполезно, оно контрпродуктивно.

Что бы грозно ни обещал Трамп с крыльца Белого дома, американского военного вторжения в Венесуэлу не будет. По трем причинам. Американцы устали от 18 лет войн, которые страна ведет по всему миру и в которых в итоге проигрывает. А иначе как объяснить отступление из Сирии и переговоры с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ)? Далее — нация очень болезненно реагирует на потери, а учитывая условия потенциального театра военных действий, они неизбежны.

Ну, и самое главное, утрачен фактор времени. Нападать следовало сразу же, как только Мадуро поставил ультиматум о закрытии американских диппредставительств и отъезде всех сотрудников в 72 часа. Еще вариантом служила история с боливийским складом ПЗРК, безопасность которого якобы недостаточна, а попадание хранящегося там запаса устройств «не в те руки» является серьезной угрозой национальной безопасности США.

Но вот беда, у Трампа критично связаны руки. Конгресс из принципиальной вредности блокирует любые инициативы президента, вне зависимости от их конкретного содержания. А тут речь вообще идет о возможной войне! Кроме того, в Америке не прекращается шатдаун, то есть даже имей разрешение, их верховный главнокомандующий все равно не смог бы никуда отправить войска по банальной причине отсутствия денег.

Таким образом, угроза внешнего военного вторжения отсутствует, а вмешиваться военной силой во внутренний национальный конфликт просто голодных людей, остро недовольных своей жизнью, мягко говоря, глупо. Тем более, что основания для возмущения у них есть. За шесть лет инфляция там достигла 1 300 000%. Вы с нулями не ошиблись, действительно один миллион и триста тысяч процентов. Потому что все свои проблемы власти страны пытались решать единственным способом — печатанием новых объемов ничем не обеспеченных денег.

Стало быть, разговоры про базы лучше оставить наивным детям. Куда важнее два других момента. Первый — принципиальность и главное публичная бесцеремонность американского вмешательства во внутренние дела суверенной страны. Дело тут не конкретно именно в Венесуэле, дело как раз в принципе. Безнаказанность всегда стимулирует расширение наглости, а это уже грозит появлением много более серьезных проблем. Так что реагировать тут мы обязаны и выбор сторон невелик. Только за законно избранного президента, коим является Мадуро.

Другой вопрос — реагировать как именно. Некоторые критики акцентируют внимание на якобы «опять бездарно прогаженные полимеры». Россия (прежде всего в лице «Роснефти» и ряда других крупнейших компаний) вложила в венесуэльскую экономику 17 млрд долларов, в том числе 6 млрд долларов в виде авансов под поставки нефти будущих периодов. Таким образом, «эти глупые русские», типа, «попали на бабки» и теперь Владимир Путин «вынужден подставлять государство и народ, чтобы спасти кошельки олигархов». Звучит красиво, но как это уже традиционно бывает — является далеко не всей правдой, что в корне меняет весь смысл.

Прежде всего, кредиты Москва Каракасу действительно давала, но не просто так деньгами, а строго целевым образом. Например, в декабре 2011 года предоставила 4 млрд на закупку российского вооружения. Так что фактически профинансировала ими рабочие места на российских заводах, эту продукцию производящих, тогда как обязанность по возврату денег легла на заемщика. Где тут неправильность действий государства лично мне совершенно непонятно.

Далее, если уж считать действия Москвы глупыми, то тогда следует признать наличие у нас достойной теплой компании. Потому что самым крупным кредитором в списке «ошибающихся» числится Китай, предоставивший Венесуэле 70 млрд долларов. За ним, со второго и до конца первой пятерки рейтинга «глупых инвесторов», плотно толпятся американские и британские инвестиционные фонды с совокупным объемом вложений свыше 50 млрд.

Среди прочих там числится и Goldman Sachs (между прочим, спасший Мадуро в 2017 году) и всепланетный инвестиционный титан BlackRock, управляющий капиталом в 6,789 трлн долларов. И только потом уже скромно притулилась Россия со своими 17 миллиардами.

Это говорит о том, что никакой стратегической ошибки в проводимой линии у Москвы нет. Деньги, конечно, важны, но, во-первых, их нам вернет любое правительство, вопрос лишь в сроках, а вот позволять Вашингтону так запросто, по щелчку пальцев, опрокидывать правительства в других странах нельзя принципиально.

Впрочем, искать способы действенной помощи от этого легче не становится. Главная проблема Венесуэлы — не уличные бунты. Ключевая причина текущего положения заключается в экономической безграмотности ее правящей элиты и абсолютного большинства народа. У них там даже с налогами каша. Бизнес они раскулачивают, но при этом самые высокие ставки налогообложения введены на доходы частных лиц.

Это напрочь убивает любую частную инициативу и абсолютно лишает страну привлекательности для старта каких-либо новых отраслевых проектов. Пытаться строить новый завод по сборке чего-нибудь и без того коммерческий риск, а тут еще мировой экономический кризис бушует, да еще принципы экспроприации Боливарианской революции дамокловым мечом над головой висят.

Вообще говоря, план спасения латиноамериканской страны у России есть. Его боливийскому руководству предложил замминистра финансов РФ Сергей Сторчаков, посетивший Каракас в начале января текущего года во главе официальной российской делегации. Не сказать, что план гарантирует быструю и безоговорочную победу. Он даже в некоторых местах совсем небезупречен. Но, в целом, его пункты действительно дают основания считать вполне достижимым разрешение всех ключевых стратегических проблем экономики Венесуэлы. Он включает прекращение денежной эмиссии, введение на конкретный срок безусловного дохода и ряд других моментов.

Но вот предложить план и его реализовать — две очень существенные разницы. Как сообщают в кулуарах, боливийцы его выслушали, но вот услышали ли — по сей день остается загадкой. Тогда как что-то конкретное делать предстоит именно им, а значит, определяющими остаются взгляды и подходы исключительно местного руководства. И вот с этим сейчас серьезные сложности. Пока они продолжают просить только просто деньги. Например, новые инвестиции на 5 млрд в нефтянку, еще 1 млрд в горнодобывающую отрасль, а также 600 тыс. тонн зерна в долг с расчетом поставками нефти. Что из этого выйдет — пока непонятно.

Зато понятно другое. Одной из серьезных проблем, мешающих процессу в целом, является наша публичная репутация. Точнее, образ, с которым Россия ассоциируется за рубежом.

Вот Америка, при всех ее проблемах, сложностях и внутренней чуть ли не гражданской войне, продолжает считать себя страной в мире самой лучшей. Как вообще, так и прежде всего для любого простого человека. Половина мира хочет жить в Америке. И многие действительно готовы ради этого преодолевать огромные трудности и расстояния. Приходится даже заборы возводить. Такое убеждение через множество каналов (музыка, кино, игры, спектакли, всякие шоу и даже потребительская реклама) транслируется на окружающий мир.

В результате даже в активно не любящей Америку Венесуэле существует значительная доля граждан, лично для себя желающих «жить по-американски». Что и открывает перед Вашингтоном возможность указывать этим людям «как они должны поступать правильно». Тот же Хуан Гуаидо ведь не за непосредственную зарплату в госдепе действует. Он искренне верит, что перестроить его страну на американский манер является для нее заведомым благом. Вашингтон его инициативой лишь пользуется.

У России такого образа, увы, нет. Во внешнем мире мы воспринимаемся лишь сильным тоталитарным государством, у которого есть лишь некоторые хорошие вещи. Например, дешевый газ и хорошее оружие. Некоторое даже лучшее в мире. Руководитель там тоже сеньор весьма авторитетный. Себе бы хотели такого же. Но вот образ в целом — нет.

Дружба с Москвой обязательно сопряжена с российской геополитической экспансией и включением в состав Русского мира, который от любого другого, включая западный и китайский, принципиально отличаются. У русских там четкие строгие правила, неизменные как таблица умножения. И в отличие от времен СССР, они сейчас чрезвычайно прагматичны. Партнер или встраивается в их систему на их условиях или никак.

Нет, в целом притулиться к сильному и успешному абсолютное большинство не против. Наглядный тому пример экономическая экспансия Китая. Но зачем прислоняться к России, если сами же русские жизнь в собственной стране не то что лучшей на планете, они её даже просто хорошей не считают? Достаточно посмотреть, о чем и как у них о внутренней жизни говорит телевизор, газеты и интернет. К чему тут присоединяться и с чем интегрироваться? Лучше просить только деньгами.

Это как раз и создает главную проблему. Наша реальная жизнь многократно лучше как того, как ее представляют СМИ, и как «думает народ» (на Руси жаловаться на беспросветность является давней традицией), так и особенно по сравнению со странами «где лучше». К примеру, в США каждый пятый серьезно зависит от продовольственных талонов (в том числе не менее трети из них — зависят критично). Теперь, когда там во всю пылает шатдаун, эти люди оказались на грани недоедания, а то и прямого голода. При всех российских проблемах, чего-то подобного у нас нет даже близко. Но общество все равно считает, что жить у нас хуже всех.

А потом мы удивляемся такому вот к нам отношению даже со стороны явно тонущих стран вроде Венесуэлы. Там, между прочим, в местной прессе «ихние либералы» представляют российские инвестиции как попытку ограбления и порабощения гордой страны Боливара. Чтобы это изменить, в первую очередь, необходимо собственную страну и собственную жизнь полюбить нам самим. Лицемерие тут не работает.

Ну, и в довершение. США вмешались в Боливарианскую революцию вовсе не ради оккупации Венесуэлы. Целью их действий является выдавливание оттуда Китая, с которым у Вашингтона идет принципиальная геополитическая война. Каракас тут лишь один из ее театров боевых действий. Мадуро — человек Пекина, вот пусть они ему и обеспечивают личную охрану.