«Ряженые» геологи на минерально-сырьевой базе России

Растущие в стране мусорные свалки — одно из последствий бездеятельности Минприроды

Гражданская война в России, порожденная революциями 1917 года, давно закончилась, а кадры, как известно, всегда решали всё. Однако нынешняя политика назначения высших руководителей для управления экономикой и ее секторами, в том числе промышленностью, финансами и банками, наукой, образованием, социальной сферой, а также многими госкорпорациями нередко напоминает первые годы после Гражданской войны, когда основным кадровым резервом партии и правительства была Первая конная армия Буденного.

Но тогда проблемы подбора управленческих кадров вскоре были решены созданием системы их селекции. Для этого специалистов, получивших соответствующее образование и проявивших себя на предприятиях, стали продвигать последовательно по ступеням соответствующих служебных лестниц с последующей отбраковкой по результатам решения поставленных перед ними задач. Поэтому в советские времена, в отличие от нынешних, министром не назначали человека без соответствующего базового образования и который не проработал бы успешно руководителем производства соответствующего профиля.

Сегодня министры экономического блока правительства во главе с премьером по своей компетентности в порученных им решать проблемах и результативности деятельности напоминают призванных в 1920-е годы заведовать экономикой и предприятиями демобилизованных, профессионально не обученных кавалеристов-будёновцев. Поэтому почти каждый из них, будучи назначенным каким-нибудь начальником и чтобы удержаться на плаву, притягивает под свое крыло и выстраивает пирамиду из «лично преданных» бывших однокашников и сослуживцев, знакомых, земляков и сородичей. Длится такая селекция кадров уже давно, и в управлении экономикой и промышленностью в последние десятилетия возникли многочисленные «землячества», чья деструктивная деятельность развивалась и ширилась в условиях бесконтрольности и «ручного управления».

Возьмем, к примеру, Министерство природных ресурсов и экологии. Казалось бы, вершину министерской пирамиды должны были бы составлять геологи разных профилей, лесники, гидрологи и специалисты по защите окружающей среды. Увы! До недавнего времени министерство возглавлял Сергей Донской, который ни одним из таковых не являлся. В 1992 году он окончил Государственную академию нефти и газа имени И.М. Губкина, факультет автоматики и телемеханики, но по специальности проработал лишь год. Затем, как и многие другие жертвы «перестройки» и развала СССР, был брокером, занимался финансами в нескольких компаниях и министерствах, а в 2011 году непонятно за какие заслуги вдруг оказался «геологом» — распоряжением председателя правительства Российской Федерации его назначили генеральным директором государственного холдинга ОАО «Росгеология». Не прошло года, и Сергея Донского, никак еще не проявившего себя открытиями новых месторождений и достижениями в воспроизводстве запасов минерального сырья, направили заведовать — другого глагола не подберу — Министерством природных ресурсов и экологии России.

Одним из заместителей министра является Мурад Керимов, юрист по образованию, он отвечает за надзор над природопользованием и за государственную политику охраны окружающей среды, в частности, это заповедники и национальные парки. Мурад Керимов недавно прославился тем, что на должность директора Сочинского национального парка вместо прежнего специалиста по каким-то соображениям назначил журналистку Дарью Филиппову, которая совершенно случайно оказалась племянницей вице-премьера Дмитрия Рогозина. Правда, тут что-то пошло не так, и Филиппову спешно пришлось уволить. В ноябре прошлого года Генпрокуратура объявила, что Год экологии в России полностью провален. Речь шла о нецелевом расходовании бюджетных средств, недостаточном финансировании заповедников и о нарушениях законодательства. Всё это курировал Мурад Керимов.

В числе заместителей главы Минприроды значится также инженер-технолог в области моторостроения, окончивший авиационный технологический институт, он курирует политику в сфере водных ресурсов. Еще один заместитель министра, тоже юрист по образованию, ведает лесным хозяйством страны, но почему-то ежегодно на востоке страны горят миллионы гектаров леса. Другой заместитель, бухгалтер по образованию, курирует в министерстве вопросы природоохранного и природоресурсного законодательства, на громадные «дыры» в котором недавно указала Счетная палата и которые не устранить одними бухгалтерскими знаниями. Тоже заместитель министра, на сей раз бывший инженер-артиллерист, получивший диплом инженера-эколога лишь в 2014 году, но, тем не менее, с 2010 по 2015 годы пребывавший без отрыва от учебы в вузе министром экологии и природных ресурсов Республики Татарстан, нынче курирует федеральные службы надзора за окружающей средой. Но среди заместителей министра имеется всего лишь один геолог, он же возглавляет Федеральное агентство по недропользованию — Роснедра.

Об «успехах» министерства в деле защиты окружающей среды можно судить, в частности, по чрезвычайным ситуациям, которые возникли во многих регионах страны вследствие растущих там множества мусорных свалок. Однако в Минприроды и других министерствах за многие годы так и не смогли совместно разработать комплексную государственную программу сбора, сортировки и дифференцированной утилизации бытовых отходов, которые являются ценным вторсырьем. При этом руководство Минприроды и правительства никак не препятствуют проведению антигосударственной политики глав администраций Москвы и Московской области, привлекающих в московский регион людей со всей страны путем массового строительства и распродажи нового жилья. Делается это в интересах владельцев крупного строительного и финансового капитала, но в ущерб окружающей среде и условиям проживания коренных жителей региона. В настоящее время в московском регионе проживает около 20% населения страны. Это угрожает не только военной и экономической безопасности России, но и экологической, так как количество бытовых и строительных отходов в Москве и области в последние годы с ростом на их территории населения значительно возросло и составляет примерно пятую часть всех отходов в стране. Вместо ликвидации их захоронений мусорные свалки пытаются засыпать землей и «герметизировать». Это вызывает бурное гниение органики, опасный рост загазованности жилых территорий в ущерб здоровью людей, загрязнение подземных вод и др. (см. «Президент в стране один, а мусорных свалок в стране множество»).

Согласно бредовым намерениям местных властей, в ближайшие 15 лет население Москвы должно увеличиться втрое. Мусор, количество которого также возрастет в три раза, повезут в Московскую и соседние области. Для 35 млн человек не будет достаточного количества источников водоснабжения, потребуются новые очистные сооружения, системы канализации, тепло‑ и электроснабжения. Где это всё будет располагаться? Не говоря уже о строительстве новых транспортных коммуникаций. По оценкам архитектора Юрия Эхина, если согласно планам реновации снесут все пятиэтажки Москвы, то для вывоза образовавшегося строительного мусора потребуется 25 млн грузовиков. Протяженность такой автоколонны составит 360 тыс. км, а это равно расстоянию от Земли до Луны, или 9 экваторам земного шара, или достаточно для шестикратного огораживания Российской Федерации по её внешней границе, которая растянулась более чем на 60 тыс. км. Десятая часть такой автоколонны заполнит все улицы Москвы, имеющие протяженность 4000 км, и никакой перспективы для разрешения ситуации не видно (см. выступление Юрия Эхина «Реновация Москвы: от мусорного кризиса к экологической катастрофе»).

Куда денут этот мусор? Первое, что приходит в голову, — его повезут на закрытые и действующие свалки Подмосковья. Таким образом, к огромному, ежегодно растущему количеству мусора, добавится новое огромное количество строительного. Но в Москве нет технологии его переработки, а это крупногабаритные бетонные панели и блоки, которые не гниют столетиями. И никакого выхода из этой ситуации власти на сегодняшний день так и не предложили. В апреле прошлого года московский мэр Собянин наконец признал, что проблема мусора существует, и что мэрия будет думать, как её решить. Но о планах реновации было уже официально заявлено, а проблемы утилизации строительного мусора и ее решения власти Москвы ещё даже не осознали, что само по себе говорит не только об уровне хозяйственного управления столицей и областью, но и об уровне экологической политики и управления в стране.

* * *

Разбазаривание советского наследства запасов минерального сырья

Проблемы экологии и защиты окружающей среды требуют отдельного и тщательного рассмотрения. Они здесь затронуты, чтобы проиллюстрировать неспособность чиновников Минприроды и их кураторов в правительстве вместе с его главой решать эти проблемы, и тем более решать «под одной крышей» с проблемами геологии. Эта публикация посвящена некоторым насущным вопросам воспроизводства минерально-сырьевой базы страны (МСБ), благодаря опережающему развитию которой в советские годы всё еще выживает Российская Федерация.

Проблемы геологии и экологии во многом существенно разнятся, поэтому попытки решать их в одном органе исполнительной власти представляются весьма странными. Странной представляется и нынешняя структура управления геологическими изысканиями. В советские времена существовало Министерство геологии СССР — Мингео, которому прямо или через республиканские министерства геологии подчинялись геологические предприятия. Мингео являлось хозяйствующим субъектом, оно в рамках общегосударственного плана развития экономики планировало все работы по поиску новых месторождений полезных ископаемых и воспроизводству МСБ, координировало их проведение и отвечало за их выполнение. Сегодня в ведении Минприроды находится Федеральное агентство по недропользованию — Роснедра. Но оно лишь организует государственное геологическое изучение недр, экспертизу проектов геологического изучения недр и проведение конкурсов и аукционов на право пользования недрами. Через него проводится и бюджетное финансирование этих работ. Иначе говоря, Роснедра играет некую посредническую роль и фактически не отвечает за результаты проводимых работ, выполняемых подрядными организациями. Что же касается планирования геологоразведочных работ, то оно является случайным, так как в стране отсутствует общегосударственное планирование развития экономики, в рамках которого должны обосновываться показатели опережающего воспроизводства различных видов минерального сырья.

Россия обладает стратегическим резервом месторождений различных полезных ископаемых, разведанных еще советскими геологами. Созданная в стране минерально-сырьевая база играет важную роль в минерально-сырьевом комплексе мира. В России в советские времена было открыто и разведано около 20 тысяч месторождений полезных ископаемых, из которых эксплуатируется лишь несколько более трети. Крупные и уникальные месторождения (их около 5%) содержат почти 70% запасов и обеспечивают 50% добычи минерального сырья. По объему разведанных запасов газа Россия занимает первое место в мире, угля — второе, нефти — шестое, никеля, платиноидов и платины, алмазов, ряда других полезных ископаемых — первое-третье места в мире. Имеются крупные запасы апатитов, калийных солей, плавикового шпата и других неметаллических минеральных ресурсов.

Вот что написал известный геолог Евгений Александрович Козловский в книге «Министры советской эпохи о времени, о соратниках, о себе» (Издательство Патриот, 2010 г., Москва), который после окончания в 1953 году МГРИ им. Серго Орджоникидзе начинал свою трудовую деятельность рабочим в геологической экспедиции на Дальнем Востоке:

«Я работал министром геологии СССР почти 15 лет — с 1975-го по 1989 год. Я видел своих коллег по правительству в работе и дискуссиях. Главное, что их отличало от нынешних «коллег» — преданность делу и профессиональный уровень. Надо признать, что система подбора кадров и создания кадрового резерва во всех отраслях производства работала тогда четко и в этом чувствовалась крепкая рука ЦК КПСС. Однако нельзя не отметить, что по ряду причин — перезрелый возраст первых лиц государства, слабая политическая и экономическая работа по выработке перспектив развития экономики страны и др., были упущены крупнейшие проблемы развития государства на перспективу.

Перед уходом из министерства я решил еще раз посмотреть на результаты своей деятельности — они оказались существенными. В двенадцатой, последней пятилетке СССР (1986−1990 годы) в сравнении с восьмой пятилеткой (1966−1970 годы) существенно улучшились все показатели: объем геологоразведочных работ вырос в 3,8 раза, при этом за счет капитальных вложений — в 7,1 раза, объем глубокого бурения на нефть и газ — в 2,6 раза, а скорость бурения увеличилась в 1,8 раза, объем строительно-монтажных работ возрос в 84,8 раза, в том числе хозспособом — в 6,7 раза, реализация промышленной продукции увеличились в 3,7 раза и основные производственные фонды возросли в 4,5 раза.

Мы создали мощный производственный потенциал. Среднегодовые темпы роста в двенадцатой пятилетке в сравнении с одиннадцатой составили по объему геологоразведочных работ 1,4 раза, глубокого бурения — 2,3 раза, скорости бурения — 2,9 раза, строймонтажу — 1,8 раза, строительство жилья возросло вдвое».

Начиная с 1991 года добыча абсолютного большинства видов минерального сырья в стране обеспечивалась в основном запасами, созданными в советское время. Все приросты запасов за последние десятилетия также получены за счет использования поискового задела прошлых лет. Однако они далеко не полностью компенсируют извлеченные объемы минерального сырья. Это привело к тому, что по большинству полезных ископаемых существенно возросла доля разведанных и подготовленных к отработке запасов, тогда как доля оцененных запасов (категория С2) и прогнозных ресурсов снизилась. Если учесть, что предварительно оцененные запасы и прогнозные ресурсы определяют поисково-разведочный задел и, следовательно, возможности развития минерально-сырьевой базы, то создавшееся положение является весьма тревожным. Анализ сложившейся ситуации изложен в публикации Евгения Козловского «Системный кризис исследований недр и обеспечения минерально-сырьевой безопасности страны».

При наличии таких серьезных проблем с минерально-сырьевой базой недопустимо расточительное, некомплексное её использование. В настоящее время недостаточная комплексность добычи и переработки полезных ископаемых приводит к потерям до 30−50% учтенных в недрах запасов. Наиболее значимы потери попутного газа и серы при добыче нефти, что, кроме прямых экономических потерь, оказывает отрицательное влияние на окружающую среду. Крупные потери происходят также при добыче и переработке руд, при этом в отвалах предприятий безвозвратно теряются многие содержащиеся в них ценные компоненты.

С 2005 года воспроизводство запасов нефти, газа, золота, угля и железных руд стало несколько превышать их добычу. Однако основные объёмы прироста получены на уже известных месторождениях. Крупных, по-настоящему значимых, открытий почти не совершается. Трудно извлекаемые виды и источники углеводородного сырья практически не изучаются. По ряду твердых полезных ископаемых, многие из которых входят в перечень стратегических, например бокситы, плавиковый шпат, цинк и олово, добываемое сырье не восполняется геологоразведочными работами, и прирост их запасов в разы меньше объемов добычи.

По некоторым оценкам, стоимость разведанных и оцененных запасов основных групп полезных ископаемых в ценах мирового рынка составляет порядка $19 трлн. Из них около трех четвертей приходится на нефть, газ и уголь. Однако этот огромный минерально-сырьевой потенциал изучен и освоен лишь частично. При этом конкурентоспособность значительного числа разведанных месторождений при их переоценке по критериям рыночной экономики оказывается низкой. Кроме того, месторождения распылены по территории страны, многие из них имеют низкое качество руд, неблагоприятное географическое положение. Происходит истощение лучших ресурсов: месторождения газа в Ямало-Ненецком АО истощены на 70−80%, немного осталось активных запасов апатитов на Кольском полуострове, россыпного золота в Якутии, Магаданской области, в Сибири и на Урале, полностью исчерпаны месторождения железных руд на Урале. Хром, ртуть, марганец, железную руду, а также до 80% бокситов предприятия России вынуждены закупать за рубежом.

Ввод в оборот неразрабатываемых месторождений позволил бы «разморозить» запасы, которые многие десятилетия не используются. Доля неразрабатываемых балансовых запасов в структуре минерально-сырьевой базы России велика — это 30% запасов алмазов, 40% нефти, металлов платиновой группы и никеля, почти 50% меди и газа, более 60% золота и железных руд, 80% хромовых руд, 90% и более углей, олова, вольфрама и титана, практически 100% редких и редкоземельных металлов. Причины, по которым месторождения не разрабатываются, разные, начиная от низкого качества руд и заканчивая неблагоприятным географическим положением, но в любом случае они являются стратегическим сырьевым резервом и должны быть включены в промышленный оборот.

В 1970—1980-х годах, в «золотой век» советской геологии, было найдено и разведано впрок много месторождений, запасов которых хватило на 1990-е и нулевые годы. Но пока «проедали» и разворовывали сырьевое наследство, почти исчезли поколения специалистов, его создававших, так как была разрушена стройная система научных, поисковых и геологоразведочных работ. Фактически была развалена государственная система территориальных производственных управлений — основа прежней мощной советской геологии. Новую эффективную систему невозможно создать в условиях жёстких финансовых ограничений, ухода старых квалифицированных кадров, снижения уровня образования и квалификации молодых геологов, появления некомпетентных руководителей в геологических организациях, устаревшего парка российской буровой техники и наличия многих других негативных факторов.

В прошлом году Счетная палата провела проверку эффективности использования бюджетных средств, выделенных для воспроизводства минерально-сырьевой базы страны. В федеральном бюджете доходы от использования государственного фонда недр составляют более 20%, из них порядка 80% приходится на добычу нефти. Для привлечения инвестиций Минприроды реализует заявительный принцип предоставления права пользования участками недр на геологическое изучение. С 1 января 2014 по 1 октября 2017 года Роснедрами было оформлено 1040 лицензий с принятыми недропользователями обязательствами по инвестированию в проекты более 40 млрд рублей. Однако анализ состояния минерально-сырьевой базы свидетельствует о значительном снижении в 2010—2016 годах извлекаемых запасов углеводородного сырья из нераспределенного фонда недр, что обусловлено недостаточным уровнем среднемасштабной геологической их изученности, отсутствием необходимого поискового задела, недостаточным объемом общегеологических и опережающих геофизических и съемочных работ.

Так, при общем увеличении в 2010—2016 годах количества извлекаемых запасов распределенного и нераспределенного фонда недр природного горючего газа на 4,9% и нефти и конденсата на 6,9%, их количество в нераспределенном фонде недр уменьшилось на 59,5% и 86,2%, соответственно. При этом тенденция к снижению балансовых запасов углеводородного сырья нераспределенного фонда недр отрицательно сказывается на инвестиционном потенциале нелицензированных нефтегазоконденсатных месторождений и уменьшает в перспективе доходы бюджетной системы от платежей за предоставление и пользование указанными участками недр. Вместе с тем только 22,8% территории Российской Федерации охвачено среднемасштабным геологическим изучением при ежегодном приросте в 0,4%. Также недостаточным является количество планируемых для изучения перспективных площадей — 40 при востребованности до 350−400 площадей, что приводит к исчерпанию фонда перспективных территорий для проведения поисковых и оценочных геологоразведочных работ и лицензирования участков недр.

Проверка показала также правовую неурегулированность многих аспектов недропользования, что не способствует принятию эффективных решений по управлению государственным фондом недр. Так, в нормативных правовых актах отсутствует понятие стратегических резервов минерально-сырьевых ресурсов, а полномочия по их формированию и расширенному воспроизводству не закреплены за соответствующим федеральным органом исполнительной власти, что породило безответственность в решении этой проблемы. В отраслевых стратегических документах отсутствуют данные о потребностях в полезных ископаемых, что создает неопределенность в планировании работ по геологическому изучению недр и добыче полезных ископаемых, в связи с чем оценивание требуемых показателей и исполнение расходов федерального бюджета осуществляется недостаточно эффективно.

Законом «О недрах» к полномочиям органов исполнительной власти регионов отнесен ряд функций, которые ими не осуществляется. В законе «О недрах» не предусмотрена возможность выдачи лицензии на пользование участком недр единственному участнику объявленного, но несостоявшегося аукциона, чья заявка соответствует условиям этого аукциона, вследствие чего перспективный участок остается в нераспределенном фонде, и в бюджеты Российской Федерации не поступают соответствующие доходы. А действующими в настоящее время Правилами подготовки проектной документации на проведение геологического изучения недр и разведки месторождений полезных ископаемых не предусмотрены подготовка сметной документации и проведение ее экспертизы. Список «дыр» в законодательстве можно продолжить.

Работы по воспроизводству минерально-сырьевой базы полезных ископаемых осуществляются в рамках подпрограммы «Воспроизводство минерально-сырьевой базы, геологическое изучение недр» госпрограммы «Воспроизводство и использование природных ресурсов». Государственным заказчиком работ по подпрограмме являются Роснедра. С 2010-го по 1 октября 2017 года расходы федерального бюджета на воспроизводство минерального сырья составили 216,7 млрд руб., из которых 177 млрд рублей были направлены на работы общегеологического и специального назначения, включая поиски твердых полезных ископаемых и углеводородного сырья. При этом на долю начальных стадий геологических работ пришлось лишь 18,2% выделенных средств, что явно недостаточно для обеспечения поискового задела. В 2014—2016 годах финансирование мероприятий подпрограммы составило 101,6 млрд рублей. В 2017 году было предусмотрено 32,5 млрд рублей, однако по состоянию на 1 ноября 2017 года исполнение бюджетных назначений составило лишь 63,4%. Недропользователи на эти работы в указанные годы затратили 343,5 млрд, 299 млрд и 290 млрд рублей соответственно. Из них более 80% составили затраты на разведку углеводородного сырья.

* * *

«Росгеология» как база для трудоустройства бывших военных переводчиков

В соответствии с распоряжением правительства РФ единственным исполнителем государственных работ по воспроизводству минерально-сырьевой базы страны, которые от имени государства заказывает Роснедра, является АО «Росгеология». «Росгеология» — холдинг, созданный указом президента страны в июле 2011 года, пакет акций которого принадлежит государству. В него были включены оставшиеся к тому времени «на плаву» остатки прежних геологических предприятий. В результате реорганизации на 1 января 2018 года в составе холдинга числилось 36 дочерних акционерных обществ с суммарной численностью сотрудников, несколько превышающей 15,5 тысяч человек, и ведущих свою деятельность на всей территории страны, за исключением Крыма. Численность сотрудников самой «Росгеологии» в 2017 году составила 538 человек. Предполагалось, что создание холдинга явится началом восстановления геологоразведочной системы в России. Но, как показали, в частности, результаты недавней проверки Счетной палаты, этого не получилось по ряду принципиальных причин, и вряд ли получится.

О масштабах развала в России прежней государственной системы геологоразведочных работ и расширенного воспроизводства МСБ в какой-то мере говорит сравнение «Росгеологии», монопольно выполняющей государственные заказы, только с одной из множества организаций Министерства геологии СССР — «Главтюменьгеологией», которая была самой мощной геологической службой мира. В конце 1980-х годов, в пору своего расцвета, в «Главтюменьгеологии» лишь основные виды работ — бурение и геофизические работы выполняли 11 объединений, 50 нефтеразведочных и геофизических экспедиций, количество буровых бригад приближалось к 100, а бригад по испытанию скважин — к 60. В состав «Главтюменьгеологии» входили три научно-исследовательских и один проектный институт, вычислительный центр и лаборатория, оснащенная новейшим оборудованием, а также тематическая экспедиция по подсчету запасов углеводородного сырья. Общее число работников «Главтюменьгеологии» к 1988 году достигло ста тысяч.

С 1953-го по 1991 году «Главтюменьгеологией» были открыты 550 месторождений нефти, газа и газоконденсата. Среди них такие уникальные с запасами газа более 500 млрд м³ и нефти более 300 млн тонн, как Уренгойское, Самотлорское, Приобское, Русское, Заполярное, Ямбургское и др. Наиболее крупные открытия были сделаны, когда «Главтюменьгеологией» руководили известные геологи Рауль-Юрий Эрвье и Фарман Салманов. Эрвье был инициатором и организатором проведения широкомасштабных поисковых и разведочных работ на большей части Западной Сибири, закончившихся 70 лет назад открытием и последующим освоением крупнейшей тогда в СССР Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции. О предыстории этих событий подробно рассказано в публикации Евгения Козловского, который с 1975-го по 1989 год возглавлял Министерство геологии СССР (см. «Промышленные ведомости» № 4, апрель 2018 г.).

Замечу, в 2017 году Роснедрами по результатам трехлетних работ, выполненных «Росгеологией», выданы лишь три свидетельства об открытии относительно небольших месторождений твердых полезных ископаемых и 10 свидетельств — месторождений углеводородного сырья.

Для большей полноты сравнения прежней и нынешней государственных геологических служб сопоставим также структуры Роснедр и Министерства геологии СССР. На начало 2017 года в ведении Роснедр находилось 10 федеральных государственных унитарных предприятий — научно-исследовательских и производственных организаций, 17 бюджетных учреждений и 11 территориальных органов. По состоянию на 1 января 2016 года фактическая численность работников центрального аппарата Роснедр составляла 109 человек, территориальных органов Роснедр — 690 человек, а численность работников подведомственных организаций — 10 432 человек.

В 1978 году в Министерстве геологии СССР действовало 67 производственных геологических объединений, 5 производственных объединений и 2 научно-производственных объединения. Основной производственной единицей являлись геологоразведочные экспедиции, количество которых в разные годы в среднем составляло около 650. Следует отметить, что в министерстве создали уникальное Всесоюзное промышленное объединение по производству геологоразведочной техники. Штатную численность центрального аппарата министерства установили в количестве 621 человек. По оценкам, количество работников геологических организаций на территории РСФСР достигало 800 тысяч человек. Общее число работников Роснедр и «Росгеологии» с предприятиями не превышает 26 тысяч человек.

Фельдмаршал Александр Суворов утверждал, что побеждают не числом, а уменьем, но оно присуще лишь профессионалам. Нарастающая катастрофа с ростом в стране мусорных свалок и развал прежней государственной геологической службы наглядно отражают компетентность многих прежних и нынешних руководителей Минприроды в этих вопросах, а также их кураторов в самом правительстве. Сейчас Роснедра возглавляет, будучи при этом заместителем главы Минприроды, профессионал-геолог, но до него шесть лет Роснедра возглавлял… ветеринар.

К сожалению, начальство «Росгеологии», в отличие от упомянутых руководителей прежней «Главтюменьгеологи», по своему образованию и опыту работы в основном похоже на большинство руководителей Минприроды. Генеральным директором холдинга с июля 2013 года является Роман Панов. Выпускник Московского суворовского военного училища, он в 2000 году окончил Военный университет Министерства обороны РФ, факультет иностранных языков по специальности «референт-переводчик арабского и английского языков» со специализацией «международная экономика». Перед назначением заведовать холдингом курировал производственные активы группы «Норильский никель» за рубежом, а также инвестиционные проекты группы в ЮАР, Ботсване и Австралии.

Первым заместителем Панова с 2015 года является его однокашник по суворовскому училищу и Военному университету. Он почему-то занял место предыдущего первого зама, высокопрофессионального горного инженера с многолетним стажем работы, которому Панов предложил стать то ли его помощником, то ли советником, после чего бывший первый заместитель, естественно, уволился. За взаимодействие с органами власти и вопросы корпоративной безопасности отвечает просто заместитель гендиректора, юрист, специалист по международному и гражданскому праву. Еще одним заместителем является инженер по радиосвязи и телевидению, он руководит административным блоком холдинга. Имущественными и корпоративными отношениями ведает заместитель, также юрист по образованию. Еще один заместитель, он же управляющий директор не указано чего, тоже однокашник Панова по Военному университету. Второй управляющий директор, также не указано чего и тоже заместитель гендиректора, тоже юрист по образованию. Просто директором по проектам на шельфе является специалист по астрономо-геодезии. Рядом с гендиректором нашлось всего два места для профессиональных геологов. Один из них является директором по геологоразведочным работам на углеводородных месторождениях, а второй — директором по поиску твердых полезных ископаемых.

Согласно данным Счетной палаты, средняя заработная плата упомянутых руководителей «Росгеологии» в 2015 году составила 650,7 тыс. рублей и превышала среднюю заработную плату по холдингу, составлявшую 44,2 тыс. рублей, в 14,7 раза, в 2016 году — в 16,2 раза (806,8 тыс. и 49,9 тыс. рублей соответственно), и за 9 месяцев 2017 года — в 14,4 раза (765,6 тыс. и 53,3 тыс. рублей соответственно). Доля расходов на оплату труда и иные выплаты генеральному директору «Росгеологии» в сумме таких выплат всем руководителям холдинга составила в 2015 году 27,5% или 49,4 млн рублей, в 2016 году — 17,7% или 45,8 млн рублей, и за 9 месяцев 2017 года — 14,2% или 30,9 млн рублей.

В 2016 году расходы на оплату труда в «Росгеологии» по сравнению с 2015 годом увеличились на 58,8% при увеличении среднесписочной численности персонала лишь на 17% — до 445 человек.

Замечу, в СССР заработки бурильщиков скважин нередко значительно превышали зарплату министра геологии. Казалось бы, столь высокие доходы руководства «Росгеологии» должны были бы быть обусловлены высокими достижениями холдинга по воспроизводству минерально-сырьевой базы страны. Однако проверка Счетной палаты показала, что дела в холдинге далеки, мягко говоря, от идеальных.

* * *

Достижения холдинга сквозь призму Счетной палаты

Как отмечалось, в соответствии с распоряжением правительства РФ «Росгеология» была определена на 2015−2018 годы единственным исполнителем работ по воспроизводству минерально-сырьевой базы для государственных нужд. Во исполнение этого распоряжения в 2015—2017 годы Роснедрами с «Росгеологией» были заключены 173 госконтракта на сумму 52,3 млрд рублей. При этом 50 из них, на сумму 33,7 млрд рублей (64,5%), заключили на воспроизводство запасов углеводородного сырья и 89, на сумму 15,9 млрд рублей (30,4%), — на воспроизводство запасов твердых полезных ископаемых.

Анализ контрактов проверяющими Счетной палаты показал, что собственными силами «Росгеология» как управляющая компания выполняет только ряд работ по подготовке проектно-сметной документации и информационных отчетов, которые оцениваются ею до 10,2% от стоимости контрактов. По заключенным контрактам эта сумма составила 5,3 млрд. рублей. Большая часть — 89,8% — объема работ в стоимостном выражении выполнялась по договорам с 30 дочерними и 22 привлеченными со стороны подрядными и субподрядными организациями. Доля работ сторонних организаций составила около 6%. Правда, непонятно, каким образом сотрудники «Росгеологии» пишут отчеты по работам, которые выполняются другими организациями. При этом в сметную стоимость договоров включаются без расшифровки дополнительно расходы в размере до 10% от стоимости затрат за услуги «Росгеологии» как генерального подрядчика по управлению исполнением контрактов. В чем заключаются эти услуги, тоже непонятно, и проверяющие не пояснили. В ходе проверки установлено, что с 1 июля 2016 года по 31 декабря 2017 года стоимость таких услуг составила оценочно 0,7 млрд рублей.

В проверяемом периоде были завершены 84 госконтракта на сумму 13,7 млрд рублей. Из них в установленные сроки было исполнено 74 контракта стоимостью 13,2 млрд рублей, а 10 контрактов прекращены по соглашениям с Роснедрами по причине «нецелесообразности дальнейшего проведения работ», на которые затратили около полумиллиарда рублей. Кроме того, из заключенных территориальными органами Роснедр с «Росгеологией» в 2015 году госконтрактов к намеченному сроку их исполнения в 2017 году не выполнены в полном объеме работы по восьми контрактам общей стоимостью свыше 4,364 млрд рублей. Завершить их планируется в первом полугодии 2018 года.

В 2017 году не выполнены также запланированные объемы работ по 36 переходящим госконтрактам на сумму 2,6 млрд рублей, в том числе по бурению четырех параметрических скважин — Баженовская-1, Гыданская-118, Новоякимовская-1, Чамбэнская-1

Вследствие ошибок проектирования, плохой организации работ и нарушения их технологии, несвоевременного завоза оборудования, ГСМ и запчастей не выполнены планы бурения параметрических скважин Гыданская-130 и Чумпаловская-1. Бурение скважины Чумпаловская-1 проектной глубиной 6250 м должны были начать в 2016 году и пройти до конца года 4900 м, но работы тогда не начинались. На 1 октября 2017 года прошли только 3220 м или 65,7% от предусмотренного планом на 2017 год, оплата выполненных работ составила 1,4 млрд рублей или 62,2% от стоимости государственного контракта, срок действия которого закончился 31 декабря 2017 года. Скважину Гыданскую-130 (Тазовский район) проектной глубиной 7150 м на 1 октября 2017 года пробурили на глубину 3216 м или 31,2% от проектной, оплата выполненных работ составила 815,4 млн рублей или 57,3% от стоимости государственного контракта, срок исполнения которого истек 20 декабря 2017 года. Вследствие закупки труб, непригодных для эксплуатации при бурении нефтяных скважин, и аварийной остановки бурения объем выполненных работ на момент завершения контракта составил 83,3%.

По 38 контрактам, несмотря на выполнение предусмотренного объёма работ, «Росгеологией» не были достигнуты установленные в технических заданиях приросты прогнозных ресурсов. Не были начаты намеченные комплексные аэрогеофизические исследования Томской нефтеперспективной зоны с целью прогноза ее нефтегазоносности и расширения ресурсной базы углеводородов, комплексные геофизические работы с целью оценки перспектив нефтегазоносности и подготовки объектов под параметрическое бурение на Усть-Амгинской площади Республики Саха (Якутия), а также комплексные региональные полевые геофизические работы с целью изучения геологического строения и перспектив нефтегазоносности акватории реки Лена.

Из-за отсутствия утвержденной проектной документации Роснедрами не приняты работы по изучению геологического строения территории на участке Жигулевско-Пугачевского свода (Самарская область), комплексные геофизические работы в пределах восточной части Ставропольской депрессии (Самарская область), комплексные региональные геолого-геофизические работы на территории нераспределенного фонда недр Волго-Уральской нефтегазовой провинции с целью локализации зон развития ловушек углеводородов, а также комплексные региональные геолого-геофизические работы на территории Центрального и Восточного Предкавказья, проводившиеся с целью изучения генезиса и локализации зон возможного развития ловушек и залежей углеводородов в нефтегазоносном комплексе.

Из 77 объектов геологоразведочных работ по 20 видам твердых полезных ископаемых, выполненных в 2017 году, прирост запасов отсутствует на 15 объектах, на 24 объектах (медь, свинец, цинк, серебро, платиноиды, стекольные пески, каолин и др.) приросты запасов превысили установленные заданиями, а на 38 объектах приросты прогнозных ресурсов твердых полезных ископаемых оказались меньше предусмотренных техническими заданиями. Так, не выполнен в полном объеме прирост прогнозных ресурсов Р₁ + Р₂ таких полезных ископаемых, как уран (13,3%), марганцевые руды (60%), хромовые руды (8,4%), вольфрам (22,1%), молибден (31,3%), золото (59,%), алмазы (0%).

В ходе проверки установлено, что перенос Роснедрами и «Росгеологией» сроков выполнения работ привел к росту остатков неиспользованных средств федерального бюджета. Если по состоянию на 1 января 2017 года остатки средств составляли 2,3 млрд рублей, то на 1 января 2018 года они возросли до 3,7 млрд рублей, из которых 94,5% образовались из-за невыполнения «Росгеологиией» работ в предусмотренные сроки и условий их выполнения.

Список выявленных «недоделок» гораздо обширней. Всё это отрицательно сказывается на выполнении госпрограммы «Воспроизводство и использование природных ресурсов», отметил аудитор в своем докладе.

Анализ финансово-хозяйственной деятельности показал, что доля «Росгеологии» в общем объеме выручки холдинга составила в 2015 году 23,5%, в 2016 году — 48,4% или 14,7 млрд рублей, и по сравнению с 2015 годом выросла в 2,3 раза, а в 2017 году она возросла до 18,6 млрд рублей. Валовая прибыль холдинга в 2016 году по сравнению с 2015 годом увеличилась на 1,264 млрд рублей, или на 21,6%. При этом доля чистой прибыли «Росгеологии» составила 17,5% и 32,5%, в 2015 и 2016 годах, соответственно. Чистая прибыль в 2016 году по сравнению с 2015 годом увеличилась на 67,3 млн рублей — до 156,7 млн рублей, 88% которой (137,8 млн рублей) было выплачено в качестве дивидендов.

Объяснить, почему почти половина выручки и треть прибыли холдинга пришлись на долю управляющей компании, если большую часть работ выполнили дочерние компании и сторонние подрядные организации, весьма затруднительно.

Так, помимо упомянутых выше оплачиваемых услуг, на основании заключенных со своими дочерними обществами договоров «Росгеология» осуществляет также полномочия единоличного исполнительного органа по руководству их текущей и управленческой деятельностью, включая контроль финансовых потоков, а также решение имущественных и кадровых вопросов. За это «Росгеология» в соответствии с условиями договоров удерживает до 5% с доходов дочерних обществ. В чём на самом деле заключаются полномочия единоличного исполнительного органа, понять трудно, так как управление финансово-хозяйственной деятельностью предприятия невозможно отделить от управления его производственной деятельностью. Говорят, руководителям предприятий, не соглашавшимся на подписание соглашений о «добровольной» передаче «Росгеологии» полномочий единоличного исполнительного органа, что противоречило принципам управления, предложили уволиться. Поэтому многими дочерними обществами холдинга сегодня руководят люди, также не имеющие геологического образования. К примеру, управляющим директором когда-то всемирно известного института ВНИИгеофизики является финансист, а до этого был юрист, пребывавший до того заместителем гендиректора холдинга по правовым вопросам. В ноябре 2016 года гендиректор «Росгеологии» Панов, который по совместительству является одновременно гендиректором всех дочерних предприятий холдинга — прямо-таки человек-оркестр — уволил последних остававшихся во ВНИИ ученых-геофизиков (см. Видеть сквозь землю. Ведущий отраслевой институт ВНИИгеофизика остался без геофизиков).

В ходе проверки Счетная палата установила, что «Росгеология» получает немалые доходы от передачи ей дочерними предприятиями полномочий единоличного исполнительного органа, вследствие чего гендиректор холдинга стал одновременно их гендиректором. В 2015 году был заключен 41 договор о передаче полномочий на сумму свыше 451 млн рублей, в 2016 году заключили 46 договоров почти на 869 млн рублей, а за 9 месяцев 2017 года — 50 договоров на сумму почти 1,357 млрд рублей. При этом в нарушение условий договоров «Росгеология» не корректировала эти вознаграждения по итогам календарного года.

Дело в том, что управляющие директора дочерних предприятий являются штатными сотрудниками… центрального аппарата «Росгеологии». Они же почему-то подписывают и все договора с «Росгеологией», а гендиректор холдинга, как отмечалось, одновременно является гендиректором всех «дочек». Абсурдность и порочность такого управления очевидна, учитывая ещё и разбросанность предприятий по всей стране. В частности, при подобных отношениях хозяйствующих субъектов предусмотренные меры ответственности материнской компании не реализуются, пени и штрафы ей не начисляются и не взыскиваются. В отчете Счетной палаты отмечается, что вследствие централизованного управления дочерними предприятиями нарушилась оперативность решения многих вопросов, в том числе при выполнении договоров подряда, что отражается на сроках выполнения и качестве работ.

* * *

«Холопы» на оброке

Очевидно, ощущая себя полными хозяевами дочерних обществ холдинга, руководство «Росгеологии» в лице заместителя гендиректора М.С. Казанцева, отвечающего за корпоративные и имущественные отношения, разослало в январе этого года управляющим директорам дочерних предприятий служебную записку следующего содержания (публикуется без редактирования, ее содержание наглядно демонстрирует характер отношений руководителей холдинга и зависящих от них предприятий):

«В целях решения задач Холдинга «Росгеология» по развитию геологической отрасли Российской Федерации, а также для организации участия Холдинга в разработке нормативных актов и государственных программ, Генеральным директором АО «Росгео» Р.С. Пановым принято решение создать некоммерческую организацию в виде Ассоциации (союза), участниками которой будут дочерние общества АО «Росгео».

Руководство действующей Ассоциации геологических организаций (далее — «Ассоциация»), в которой дочерние общества АО «Росгео» состоят в качестве членов, противодействует задачам, решаемым АО «Росгео» в области недропользования, и путем изменения Устава Ассоциации сделало невозможным смену состава Правления Ассоциации и включение в его состав большинства представителей от Холдинга «Росгеология» без согласия ¾ участников Ассоциации. На основании изложенного руководством АО «Росгео» принято решение о выходе дочерних обществ АО «Росгео» из членов Ассоциации, для чего прошу Вас в срок до 31.01.2018 подать в Ассоциацию заявление о выходе управляемого Вами общества из членов Ассоциации».

Ассоциация геологических организаций — некоммерческая организация, которую в августе 2007 года учредила группа известных геологов. Она была создана с целью консолидации научного и производственного потенциала геологических и других организаций России различных форм собственности для совершенствования исследования недр, воспроизводства минерально-сырьевой базы и недропользования как основы обеспечения минерально-сырьевой безопасности России. Ее членами являются около 60 организаций.

Почетным президентом Ассоциации избрали Евгения Козловского. Президентом и председателем правления Ассоциации был избран Алексей Варламов, доктор геолого-минералогических наук, заслуженный геолог РФ, генеральный директор ФГУП «Всероссийский научно-исследовательский геологический нефтяной институт» — ВНИГНИ. Это головной институт Федерального агентства по недропользованию, определяющий приоритетные направления геологоразведочных работ в регионах с давней историей поисков месторождений нефти и газа, а также на новых, ещё не разведанных, территориях и акваториях.

Замечу, упомянутая служебная записка подписана заместителем гендиректора «Росгеологии», который в 2000 году окончил Санкт-Петербургский государственный университет по специальности «юриспруденция». Однако у меня создалось впечатление, что писал ее какой-то неграмотный в правовом отношении человек. И вот почему.

Во-первых, требования, изложенные в служебной записке, грубо нарушают статью 30 Конституции России, в которой сказано:

«Каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов. Свобода деятельности общественных объединений гарантируется».

«Никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем».

Решение о выходе дочерних обществ «Росгео» из членов Ассоциации геологических организаций принято руководством «Росгео» в нарушение упомянутой статьи Конституции, и поэтому оно представляется неправомочным. Странно, что при наличии в дирекции «Росгеологии» трех юристов — первого заместителя гендиректора и двух просто его заместителей, никто из них не обратил внимания гендиректора Панова на упомянутое нарушение основного закона страны.

Во-вторых, в записке содержится явно клеветническое заявление, что якобы «руководство Ассоциации геологических организаций… противодействует задачам, решаемым АО «Росгео» в области недропользования». По сути, руководство Ассоциации обвинили в организованной антигосударственной деятельности и подрыве безопасности страны, то есть в групповом организованном терроризме. Ведь «Росгеология», как отмечалось, выполняет работы по государственным заказам в рамках государственной подпрограммы «Воспроизводство минерально-сырьевой базы, геологическое изучение недр». А противодействие выполнению государственных задач, решение которых нацелено на укрепление безопасности страны, называется подрывом безопасности государства, то есть антигосударственным терроризмом. Замечу, что выполняемые «Росгеологией» работы не относятся к недропользованию, как утверждается в служебной записке. Складывается впечатление, что руководство холдинга не вполне представляет себе, чем оно занимается.

Так как президентом и председателем правления Ассоциации является Алексей Варламов, гендиректор ВНИГНИ, головного института Федерального агентства по недропользованию, то, получается, что в упомянутой служебной записке в поддержке антигосударственной террористической деятельности, якобы организованной подчиненным ему сотрудником, обвиняется и руководитель Роснедр. Столь же тяжкое обвинение фактически выдвинуто и против ректора МГРИ им. Серго Орджоникидзе, главным научным сотрудником которого является Евгений Козловский, почетный президент «враждебной» для «Росгеологии» Ассоциации геологических организаций. Между прочим, клевета, то есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, — уголовное деяние, наказание за которое предусмотрено ст. 128.1 УК РФ.

В-третьих, в записке содержится явная ложь, что «путем изменения Устава Ассоциации руководство сделало невозможным смену состава Правления Ассоциации и включение в его состав большинства представителей от Холдинга «Росгеология» без согласия ¾ участников Ассоциации». Членов правления выбирают на общем собрании Ассоциации квалифицированным большинством присутствующих, это 2/3, а не ¾, при наличии на собрании 2/3 членов Ассоциации. Но ведь холдинг «Росгеология» не является членом этой Ассоциации, и поэтому его представителей, вопреки претензиям руководителей «Росгеологии», в принципе не могут избирать в её правление. Членами являются, в частности, дочерние общества холдинга, то есть иные юридические лица, чью самостоятельность руководство холдинга стремится всячески урезать, уподобляя их «холопам».

И, наконец, в-четвертых, спрашивается, почему

«в целях решения задач Холдинга «Росгеология» по развитию геологической отрасли Российской Федерации, а также для организации участия Холдинга в разработке нормативных актов и государственных программ, Генеральным директором АО «Росгео» Р.С. Пановым принято решение создать некоммерческую организацию в виде Ассоциации (союза), участниками которой будут дочерние общества «Росгео»?»

Ведь все эти «дочки» и без того входят в холдинг. Для чего же нужно создавать параллельную структуру«по развитию геологической отрасли Российской Федерации»?

Полагаю, создание «карманной» некоммерческой организации из дочерних обществ холдинга понадобилось для обложения их дополнительным оброком, на сей раз — в виде членских взносов в этой организации. Основной оброк, как представляется, состоит из уже упоминавшихся двух составляющих.

Как отмечалось, на основании заключенных с дочерними обществами договоров «Росгеология» осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа по руководству их текущей и управленческой деятельностью, включая контроль финансовых потоков, а также решение имущественных и кадровых вопросов. За это холдинг удерживает до 5% с доходов дочерних обществ. Только за 9 месяцев 2017 года было заключено 50 таких договоров на сумму почти 1,357 млрд рублей. В чём на самом деле заключаются полномочия единоличного исполнительного органа, понять трудно, так как управление финансово-хозяйственной деятельностью предприятия невозможно отделить от управления его производственной деятельностью. К тому же дочерние предприятия холдинга разбросаны по всей стране, что существенно затрудняет такое управление, если оно действительно осуществляется.

«Дочки» вынуждены также оплачивать «Росгеологии» как генеральному подрядчику услуги по управлению исполнением контрактов, оцениваемые в 10% от стоимости работ. В чем заключаются эти услуги, тоже непонятно, в сметах расходов они не раскрываются и проверяющие Счетной палаты их не пояснили. Но если «Росгеология» осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа по руководству всей финансово-хозяйственной деятельностью дочерних предприятий, включая решение имущественных и кадровых вопросов, то в эти полномочия наверняка включены и функции управления контрактами, которые, видимо, заключаются в основном в переводе денег «дочкам», исполняющим работы по договорам подряда.

О значительных дополнительных заработках «Росгеологии» свидетельствуют также приведенные выше данные о доходах ее руководителей. Их средняя заработная плата в 2015 году составила 650,7 тыс. рублей и превышала среднюю заработную плату по холдингу, составлявшую 44,2 тыс. рублей, в 14,7 раза, в 2016 году превышала в 16,2 раза (806,8 тыс. и 49,9 тыс. рублей, соответственно), и за 9 месяцев 2017 года — в 14,4 раза (765,6 тыс. и 53,3 тыс. рублей, соответственно). В 2016 году расходы на оплату труда в «Росгеологии» по сравнению с 2015 годом увеличились на 58,8% при увеличении среднесписочной численности персонала лишь на 17% — до 445 человек.

Доля расходов на оплату труда и иные выплаты генеральному директору АО «Росгеология» в сумме таких выплат руководителям холдинга составила в 2015 году 27,5% или 49,4 млн рублей, в 2016 году — 17,7% или 45,8 млн рублей, и за 9 месяцев 2017 года — 14,2% или 30,9 млн рублей. Таким образом, среднемесячный заработок гендиректора в 2016 году составил почти 3,817 млн. рублей или 127 222 рублей в день.

Чем же еще, как не оброком, можно объяснить, почему почти половина выручки и треть прибыли холдинга пришлись на долю управляющей компании, если в стоимостном выражении почти 90% работ по госконтрактам, заключенным «Росгеологией» в качестве генподрядчика, выполнили дочерние компании и сторонние подрядные организации?

Видимо, от избытка денег в «Росгеологии» ее руководители щедры на благотворительность. Согласно результатам проверки Счетной палаты, если объем средств, направленных на благотворительную деятельность, составил в 2015 году 485,3 тыс. рублей, то в 2016-м — уже свыше 20,2 млн, а в 2017 году — свыше 33,16 млн, хотя на 2017 год было запланировано 8,3 млн рублей. В частности, 12,5 млн рублей получил «Донской ставропигиальный мужской монастырь Русской православной церкви», и 3 млн рублей — Фонд «Верность традициям». Деньги эти, как известно, взяты из чистой прибыли, которая является частью бюджетных средств, полученных по госконтрактам. Для сравнения: в 2016 году из совокупной чистой прибыли холдинга, составившей 998,4 млн рублей, на выплату дивидендов выделили 137,8 млн рублей, на формирование резервного фонда — 7,8 млн, а на реализацию мероприятий долгосрочной программы развития — 11 млн рублей, что почти вдвое меньше суммы средств, затраченных в 2016 году на благотворительность. Зато пропаганда заслуг «Росгеологии», главным глашатаем которых в разных СМИ часто выступает сам её гендиректор, в 2016 году обошлась более чем в 100 млн рублей.

Между тем, согласно консолидированному финансовому отчету холдинга, его ежегодно растущая кредиторская задолженность в 2016 году превысила 8,453 млрд рублей, увеличившись за год более чем на 800 млн рублей. Налоговые обязательства на конец 2016 года превысили 1,48 млрд рублей. Однако заимствования нарастают.

* * *

Не оправдавшие надежд президентского указа…

Как отмечалось, АО «Росгеология» было создано в июле 2011 года указом президента страны. Его создание внушало надежды, что сделан первый шаг на сложном пути восстановления государственной системы, которая обеспечит масштабные геологические исследования недр страны с целью расширенного воспроизводства запасов минерального сырья. Выполнение этого комплекса работ далеко не всегда выгодно частному сектору из-за необходимости громадных вложений и больших рисков. К тому же целями бизнеса являются скорейшая окупаемость вложений и получение максимальной прибыли. Да и заботы об общегосударственных интересах не входят в круг интересов частных предпринимателей.

Согласно президентскому указу, приоритетными направлениями деятельности холдинга должны были являться

«геологическое изучение и выявление ресурсного потенциала перспективных территорий Российской Федерации, ее континентального шельфа и акваторий внутренних морей, дна Мирового океана, Арктики и Антарктики, локализация и оценка ресурсного потенциала нераспределенного фонда недр в освоенных и новых районах в целях воспроизводства запасов минерального сырья, а также государственный мониторинг состояния недр».

Надо заметить, что впервые за 20 лет в нормативном документе было сказано о необходимости воспроизводства запасов минерального сырья, от чего все эти годы чиновники Минприроды и Роснедр всячески открещивались. На самом же деле следует говорить о расширенном воспроизводстве запасов, то есть чтобы их прирост опережал добычу сырьевых ресурсов. В СССР запасы прирастали с опережением в 1,3−1,5 раза скорости их «проедания». Именно этот задел, главным образом по нефти и газу, позволил выживать стране все годы «перестройки» и «реформ». Но за последние почти четверть века не открыли ни одного нового крупного нефтяного и газового месторождения. Объясняется это некомпетентностью руководителей, отвечавших все эти годы за государственную политику воспроизводства МСБ и недропользования, и непониманием ими стратегического значения для развития экономики страны опережающего исследования недр.

Их рапорты начальству о достижениях в приростах запасов минерального сырья, в том числе тех же нефти и газа, нередко отдают лукавством. То, что в рапортах они называют приростом запасов, на самом деле является уточнением содержимого давно эксплуатируемых месторождений. Причем уточняются запасы владельцами эксплуатируемых месторождений доразведкой их периферийных площадей, «хвостов», и являются оценочными. Достоверность подобных оценок весьма низкая, так как вычисляются они по математическим формулам при множестве допущений и неопределенностей. Но такое «увеличение» запасов, часто «кончиком пера», позволяет провоцировать рост котировок акций компаний и проводить их дополнительную эмиссию для привлечения финансовых средств. Вместе с тем такое «увеличение» запасов позволяет чиновникам рапортовать начальству о чужих успехах, выдавая их за свои. Поэтому все стороны остаются довольны друг другом.

Казалось бы, руководители «Росгеологии» для выполнения задач, изложенных в президентском указе о ее создании, должны были немедленно организовать разработку научно-производственной программы работ, учитывая все ресурсные возможности нового холдинга. Естественно, для этого необходимо было пересмотреть и скорректировать ранее принятые нормативные документы, в которых чиновники Минприроды указали нужные, по их разумению, пути развития отрасли и наметили желанные для них результаты. Однако ни первый гендиректор «Росгеологии» Донской, возглавивший затем Минприроды, ни сменившие его Третьяков, а затем нынешний гендиректор Панов не озаботились разработкой нового документа с изложением обоснованной стратегии деятельности «Росгеологии», исходя из новых стартовых условий, обусловленных президентским указом о создании холдинга: «обеспечение комплексного геологического изучения недр и воспроизводства минерально-сырьевой базы Российской Федерации на основе передовых геологических, геофизических и геохимических технологий». Такой официальный документ отсутствует по сей день.

Вот что рассказал Григорий Шехтман, доктор технических наук, геофизик, автор упомянутой выше публикации в «Независимой газете», проработавший во ВНИИгеофизике свыше полувека, который ознакомился с «Долгосрочной программой развития АО «Росгеология» до 2020 года», написанной в 2015 году:

«Почти всему тексту Программы присущи наукообразие и расплывчатость. При описании приоритетных направлений деятельности, а также стратегических целей и задач развития АО «Росгеология» много туманного, неясно, в частности, что понимается под таким направлением, как «развитие человеческого капитала».

В разделе «Научно-производственный кластер» говорится о «широком комплексе» научно-исследовательских, опытно-конструкторских, тематических, опытно-производственных работ, направленных на научно-методическое сопровождение геологоразведочных работ, а также о создании и внедрении новой техники. Утверждается при этом, что основные объемы научных исследований и ОКР в области геологического изучения недр и воспроизводства минерально-сырьевой базы выполняются отраслевыми научными организациями. Однако, к примеру, ВНИИгеофизики, бывший головной институт отрасли, давно лишен возможности проводить какие-либо научные исследования из-за резкого сокращения числа научных кадров и игнорирования всех его заявок на участие в тендерах по работам, в которых у нас имелся существенный задел. Надежды сотрудников ВНИИгеофизики на помощь со стороны руководства «Росгеологии» не оправдались. Поэтому трудно согласиться с выводом в Программе, что «наиболее динамичное развитие демонстрировали предприятия холдинга, входящие в сегмент «геофизика». В чём проявлялось это «развитие» — неясно.

При анализе в Программе сильных и слабых сторон и конкурентных преимуществ «Росгеологии» в качестве слабой стороны отмечается «недостаток квалифицированных кадров». Однако при этом игнорируется тот факт, что квалифицированные кадры из-за их невостребованности руководителями «Росгеологии» в большинстве своем ушли в другие организации, а пока еще числящиеся не ценятся должным образом, получая вместо достойной зарплаты мизерную подачку. Так, в АО «ВНИИгеофизика» доктора и кандидаты наук получали 17−20 тысяч рублей в месяц, поэтому там не осталось ни работоспособных лабораторий, ни достойно оплачиваемых кадров.

Без коренного изменения отношения к кадрам невозможным окажется продекларированное в Программе «привлечение квалифицированных специалистов и работа с профильными вузами с целью привлечения молодых специалистов». Как можно привлечь квалифицированных специалистов из других организаций, если не ценятся собственные? А кто будет обучать молодых специалистов, которые потребуют 40−50 тысяч рублей в качестве стартового оклада? Возьмутся ли за эту работу те профессионалы, которым платят в месяц не более 20 тысяч рублей?

В Программе также перечислены многочисленные мероприятия по техническому перевооружению и импортозамещению в отрасли. Спрашивается, какими силами и когда «Росгеология» сможет все это выполнить? Ведь на проведение НИОКР в «Росгеологии» тратят мизерные средства. Так, в 2014 году они составили лишь 0,1% от объема выручки холдинга. Незначительное число патентов на изобретения, полученных в «Росгеологии», которые характеризуют мировой уровень новизны разработок и технических решений, объясняется полнейшим безразличием руководства к научным и инженерным исследованиям. Поэтому после увольнения многих специалистов «прожекты» авторов упомянутой «Долгосрочной программы» воспринимаются как демагогия, порожденная безнравственностью и отсутствием стыда. Думается, что ни замечания, ни предложения, ни какие-либо программы развития, касающиеся, в частности, разведочной геофизики, руководству холдинга не нужны и неинтересны. А что будет потом? Временщики, как известно, подобными вопросами себя не утруждают».

Деградация кадрового потенциала отрасли привела к нарастающему разрыву в преемственности поколений геологов. Разрыв усугубляется не только растущим числом некомпетентных людей, управляющих отраслью и ее предприятиями, но зачастую и вынужденным отказом выпускников вузов работать по специальности ввиду отсутствия вакансий или предлагаемой нищенской зарплаты. Всё это сказывается и на качестве высшего образования, так как при этом в вузах также исчезают обновляемость и преемственность поколений профессоров и преподавателей, которые также работают на позорно нищенских ставках.

Вносят свою лепту в эти процессы и чиновники Минобрнауки. Ввиду относительной малочисленности, в том числе по профессиям, они в принципе не могут, да и не должны командовать подготовкой специалистов по множеству специальностей. Вузы вполне сами могут справляться с этим. Видимо, осознавая это, чиновники стремятся всячески усиливать свой административный контроль над вузами. Так, по прихоти бывшего министра Ливанова в 2014 году была затеяна противоправная реорганизация около 140 федеральных высших учебных заведений путем объединения многих из них. Это позволило существенно уменьшить их количество, чтобы упростить чиновникам командование ими (см. «Промышленные ведомости» № 6, декабрь 2016 г.).

В частности, министр издал приказ о ликвидации одного из старейших и уникальных вузов страны и мира — Московского геологоразведочного института имени Серго Орджоникидзе — МГРИ, до того переименованного в Российский государственный геологоразведочный университет. МГРИ-РГГУ по прихоти министра должен был стать частью РГУ нефти и газа имени Губкина, передав ему всё свое имущество. РГУ нефти и газа готовит различных специалистов для нефтяной и газовой промышленности — инженеров по разработке и эксплуатации нефтегазовых месторождений, переработке нефти и газа, нефте‑ и газохимии, по автоматике и вычислительной технике, инженеров-механиков по нефтегазовому оборудованию, инженеров по транспортировке нефти и газа, экономистов. Есть в институте также факультет геологии и геофизики нефти и газа, но его выпускники ориентированы на промысловую геологию, то есть для работы на уже открытых и эксплуатируемых месторождениях углеводородного сырья.

Если поводом для присоединения МГРИ-РГГУ к РГУ нефти и газа чиновники посчитали достаточным наличие в последнем узкопрофильного геологического факультета, то им следовало бы сначала поинтересоваться принципиальной разницей между этими вузами. В отличие от РГУ нефти и газа, МГРИ готовит горных инженеров всех геологических специальностей более чем по 200 видам полезных ископаемых, и они ориентированы не столько на эксплуатацию действующих, сколько на поиск новых месторождений различных видов минерального сырья, большую часть которых составляют твердые (рудные) полезные ископаемые. МГРИ, в отличие от РГУ нефти и газа, — единственный в стране вуз, в котором сосредоточена комплексная подготовка горных инженеров, геологов всех специальностей широкого профиля и геофизиков, способных решать научные и практические задачи обеспечения страны стратегическими запасами минерального сырья в интересах ее развития и экономической безопасности. Почти за 100 лет существования в МГРИ подготовлено более сорока тысяч высококвалифицированных специалистов, порядка 2000 кандидатов и свыше 600 докторов наук.

Удивительно, но бывший глава Минприроды Сергей Донской официально дал тогда добро на ликвидацию МГРИ путем присоединения его к ГРУ нефти и газа. Видимо, сказалась любовь к альма-матер. Хотя столь же абсурдно было бы кузницу кадров для нефтегазового комплекса присоединить к МГРИ. Ведь для управления тем и другим вузом их руководителям необходимы соответствующие знания и опыт работы. К чему приводит отсутствие таких знаний, наглядно видно на примерах бывшего министра образования и нынешнего министра природных ресурсов, придумавших за просто так объединить столь разные вузы. МГРИ благодаря общественным протестам, которые возглавил Евгений Козловский, удалось отстоять.

В 2009 году, продолжая порочную кадровую политику подбора «ряженых», министерские чиновники утвердили ректором МГРИ-РГГУ Василия Лисова, который окончил не геологический, а Воронежский лесотехнический институт по специальности «инженер-технолог». По этой специальности он никогда не работал, а стал сначала расти на комсомольской и партийной стезе. В МГРИ он перешел с должности первого заместителя директора департамента образования Москвы, где с 2002 году отвечал за вопросы науки и профессионального образования, а до этого был заместителем начальника Академии налоговой полиции ФСНП России.

До назначения «геологом» в МГРИ Лисов в 1985 году защитил кандидатскую диссертацию по важной научной исторической теме «Ленинский комсомол — активный помощник КПСС в осуществлении перехода к всеобщему среднему образованию молодежи, 1971−1980 гг.» (на материалах областей Центрального Черноземья). А в 2000 году он защитил докторскую диссертацию уже по экономике — «Организационно-методологические аспекты формирования интегрированных корпоративных структур в условиях становления рыночных отношений».

Видимо, обладая энциклопедическими знаниями во многих областях экономики и промышленности, Василий Иванович опубликовал более 250 научных работ, в том числе 21 монографию и 10 учебников по самым разным проблемам. И хотя геологоразведкой и бурением скважин он никогда не занимался и этому не обучался, но написал такие книги, как «Некоторые аспекты развития минерально-сырьевого комплекса России в условиях модернизации экономики» на 468 с., в соавторстве — «Управление, организация и планирование геологоразведочных работ», «Экономика геологоразведочных работ», «Финансы геологических организаций», «Нефтегазовый бизнес России: геология и экономика» и «Строительство скважин специального назначения».

Пристальное внимание должна привлечь его новая большая монография на 500 страницах «Редкие металлы России: ресурс технологических инноваций». На самом же деле речь в книге идет не только о редких, но и о редкоземельных металлах, в различиях которых автор, на мой субъективный взгляд, разобрался не полностью. В авторской аннотации сказано, что читателям предлагается крайне актуальная по своей тематике работа, подготовленная в стенах Российского государственного геологоразведочного университета. Такую работу действительно выполнила группа ученых МГРИ-РГГУ и написала соответствующий научный отчет. Ректор вуза Лисов, хотя в работе не участвовал, но монографию издал. Замечу, Василий Иванович, судя по его официальной биографии, никогда не занимался не только геологией и бурением скважин, но также никогда не занимался ни поиском редких и редкоземельных металлов, ни их применением в создании новых материалов. И хотя Василий Иванович не является геологом и никогда не работал в геологических экспедициях, министр природных ресурсов и экологии почему-то наградил его ведомственным знаком отличия «Отличник разведки недр». Кроме того, Лисову В.И. присвоили звание Заслуженный деятель науки Российской Федерации. В прошлом году Лисова избрали президентом РГГУ. Как видим, политика назначения «ряженых» специалистов в управляющие не ограничивается холдингом «Росгеология».

* * *

Министерство геологии и недропользования на государственных и частных паях

Сменявшиеся руководители Минприроды, Роснедр и «Росгеологии» за прошедшие четверть века показали свою неспособность решать стратегически значимые проблемы расширенного воспроизводства минерально-сырьевой базы страны, что является важной частью обеспечения ее безопасности. Вместе с тем, если руководители советских министерств и ведомств в рамках своей компетенции обязаны были принимать определенные решения и отвечать за их исполнение, и для этого им подчинялись соответствующие организации и предприятия, то при нынешней системе управления экономикой и действующем законодательстве такая ответственность фактически исключена.

Функции существующих министерств и ведомств, включая Минприроды и Роснедра, сегодня сводятся в основном к написанию всяческих бумаг, в том числе в виде нормативных документов, и в этой части формально внешне мало изменились с советских времён. Однако тогда эти документы были наполнены практически значимым содержимым и выполнялись, так как министерства и ведомства в Советском Союзе являлись одновременно хозяйствующими субъектами. Они представляли собой, говоря языком рынка, холдинговые компании. Государственные холдинги управляли подчинёнными им предприятиями и действовали в рамках общегосударственного плана, а их руководители несли персональную ответственность за результаты запланированных работ. Все холдинги в виде «дочек» входили в громадную госкорпорацию — «материнскую компанию», «правлением» которой являлся Совет министров СССР, а «советом директоров» было Политбюро ЦК КПСС.

Сегодня положение, роль и деятельность министерств и ведомств в сфере экономики совершенно иные, чем были в Советском Союзе. Они уже не могут командовать предприятиями и не являются хозяйствующими субъектами товарного производства. Поэтому они не отвечают и не могут отвечать за исполнение написанных ими «директив», тем более, произвольно указывающих, какими должны быть наши достижения в весьма отдаленном будущем, так как к этому времени «либо падишах, либо осел умрет». К тому же значительная часть капитала в стране перешла в частные руки.

Недееспособной оказалась и президентская «вертикаль управления», поэтому президент страны вынужден прибегать к «ручному управлению». Но он один, а страна громадная. Всё это усугубляется некомпетентностью многих чиновников. Поэтому сегодня министерства и ведомства экономической и социальной сферы представляют собой громадную бюрократическую систему, в которой большинство чиновников лишь имитирует деятельность, что неизбежно порождает коррупцию. Очевидно, инновационное развитие экономики страны невозможно без реформирования управления ею.

В нынешней экономике России преобладает частный капитал и происходит свободный рыночный товарообмен. Тем не менее и государство, и бизнес для сбалансированного развития национальной экономики и предприятий нуждаются в продуманных и согласованных стратегических ориентирах на длительную перспективу, в том числе в обоснованных прогнозах планируемого сбыта продукции. В противном случае инвесторы не станут рисковать своими деньгами.

Чтобы не возникали кризисы дефицита или перепроизводства продукции, необходимо соотносить возможности её производства и сбыта с балансами соответствующих ресурсов — сырьевых, производственных, финансовых, кадровых. Иначе говоря, перспективное планирование развития экономики при её модернизации должно быть основано на управлении балансами ресурсов, производства продукции и платежеспособного на нее спроса и осуществляться в рамках государственно-частного и социального партнерства. Только тогда, «понимая свой интерес» и «зная свой маневр» на длительную перспективу, в том числе на мировых рынках, бизнесмены станут вкладывать деньги в создание в России новых производств. Иначе масштабный платежеспособный спрос на научные фундаментальные и прикладные исследования, к которым относятся и геологические, для последующей реализации их результатов в виде конкурентоспособной продукции не возникнет.

Макроэкономическое общегосударственное планирование в рамках государственно-частного и социального партнерства должно подробно детализироваться планированием отраслевым и межотраслевым. Поэтому модернизация государственной системы управления экономикой потребует принципиального изменения как структуры самой системы, так и функций министерств и ведомств экономического блока правительства.

В соответствии с изложенным представляется, что должен быть создан общефедеральный орган макроэкономического планирования и разработки макроэкономических балансов ресурсов и производства продукции, основанных на научных прогнозах ее спроса и предложения. Министерства соответствующих секторов экономики, исходя из макроэкономического плана развития, должны будут заниматься межотраслевым и отраслевым планированием и разработкой соответствующих балансов производства и потребления продукции.

Для реализации макроэкономического, межотраслевых и отраслевых планов потребуется также разрабатывать соответствующие планы межрегионального развития и кооперации производства и соответствующие балансы. Поэтому потребуется также создать федеральное министерство межрегионального макроэкономического планирования, в федеральных округах — министерства окружного планирования и социально-экономического развития, подобные бывшим совнархозам, а в субъектах Федерации — соответствующие региональные органы планирования. Знание перспектив позволит одновременно интенсифицировать развитие малого и среднего бизнеса в сфере товарного мелкосерийного и штучного производства продукции. Предлагаемая модернизация управления экономикой подробно изложена в публикации «Планирование как основа антикризисного управления экономикой и ее модернизации».

Как отмечалось, нынешние отраслевые министерства и ведомства фактически не несут никакой ответственности за содержание и возможности исполнения издаваемых ими нормативных документов. Чтобы впредь исключить подобную безответственность, представляется целесообразным в дополнение к предлагаемому отраслевому планированию вернуть им хозяйственные функции, передав в управление государственные пакеты акций соответствующих промышленных предприятий. При этом компании без участия государства могут это сделать добровольно, передав соответствующему министерству в постоянное или временное управление весь пакет своих акций либо часть пакета.

Это будут новые по форме министерства в виде акционерных органов управления и хозяйствования, представляющие собой симбиоз федерального органа исполнительной власти и хозяйствующего субъекта, действующие в рамках государственно-частного партнерства.

В качестве примера рассмотрим применение этой модели управления в геологии. Как отмечалось, в Советском Союзе Министерство геологии, исходя из плановых заданий, само разрабатывало программы работ в отрасли, и руководитель министерства нес персональную ответственность перед правительством за их выполнение. Но тогда в руководители того же министерства геологии не назначали ветеринара. Поэтому неспроста в бытность пребывания в 1975—1989 годах Евгения Козловского министром геологии СССР было открыто примерно 60−70% запасов минерального сырья, которые позволили стране выживать все эти годы. Столь масштабный прирост запасов оказался возможным благодаря масштабным научным и полевым геологическим исследованиям, которые проводились организациями министерства. Значительная их часть носила перспективный стратегический характер и включала, в частности, уникальные глубинные исследования недр, а также исследования недр с использованием спутников.

Разработанную же в Минприроды долгосрочную (до 2020 года) Государственную программу изучения недр и воспроизводства минерально-сырьевой базы России фактически некому исполнять, так как остатки бывших советских геологоразведочных предприятий подчинили АО «Росгеология», деятельность которого, как показала, в частности, и проверка Счетной палаты, мягко говоря, далека от идеала. Да и сам этот холдинг возглавляют люди, не имеющие геологического образования и опыта работы в отрасли. К тому же «Росгеология» не включена в упомянутую госпрограмму, а за её выполнение в целом никто не отвечает. Даже сам бывший министр Юрий Трутнев, руководивший ее разработкой, за неё не отвечал.

Задачи, которые согласно указу президента страны должно решать АО «Росгеология», требуют концентрации персональной ответственности как за планирование и исполнение работ по госконтрактам, так за разработку и исполнение пока отсутствующей Программы комплексного геологического изучения недр и воспроизводства минерально-сырьевой базы Российской Федерации на основе передовых геологических, геофизических и геохимических технологий. Руководство «Росгеологии» за шесть лет так и не смогло её разработать и оформить в виде официального документа.

Как отмечалось, Роснедра при заключении госконтрактов с «Росгеологией» играют фактически роль посредника. При этом «Росгеология» выполняет в стоимостном выражении лишь 10% заказываемых работ, остальную часть выполняют подрядные организации, в основном — дочерние предприятия холдинга. Поэтому представляется целесообразным «Росгеологию» упразднить, её дочерние предприятия передать в ведение Роснедр, а само Федеральное агентство недропользования преобразовать в Министерство геологии и недропользования РФ. Министерству в управление будут переданы государственные пакеты акций находящихся в его ведении предприятий.

Это будет новый орган управления и хозяйствования в рамках государственно-частного партнерства, симбиоз федерального органа исполнительной власти (министерства) и хозяйствующего субъекта. Образно говоря, это будет министерство геологии и недропользования на паях государства и бизнеса.

Коллегия министерства, аналог совета директоров акционерного общества, будет отвечать за стратегию деятельности министерства и контролировать его деятельность, включая исполнение бюджета. А департаменты будут отвечать за производственную деятельность. Члены коллегии должны быть наемными работниками, наделенными статусом и правами госслужащих, причем председатель совета — рангом федерального министра. Так как часть госакций предприятий может быть продана частным компаниям, которые заинтересованы в открытии новых месторождений минерального сырья для их последующей эксплуатации, то их представители тоже войдут в совет директоров на общественных началах, но при сохранении в коллегии решающего голоса за государством. Подчиняться Министерство геологии и недропользования будет непосредственно главе правительства.

Подобным образом для персонификации ответственности отраслевых руководителей, ведающих экологией, представляется целесообразным преобразовать в «министерства на паях» все федеральные агентства, подчиненные Министерству природных ресурсов и экологии, а само министерство упразднить. Ведь глава Минприроды не может быть семи пядей во лбу, что объективно превращает его в зависимую от своих подчиненных фигуру, а это зачастую создает благодатную почву для обмана и коррупции.

* * *

Претендуя, видимо, вместо Минприроды и Роснедр на роль флагмана в политике воспроизводства запасов минерального сырья и недропользования, в «Росгеологии» несколько лет пытаются разработать проект «Стратегии развития минерально-сырьевой базы РФ до 2030 г.». Делается это келейно, без широкого обсуждения. Вот какую обобщенную оценку последнему проекту «Стратегии» дал Евгений Козловский в своем заключении о нем:

«В «Стратегии» отсутствует глубина понимания проблем отрасли и перспектив её развития. Ее содержание не побуждает к активным действиям, поскольку авторы исказили произошедшую трагедию в отрасли — развал геологической системы исследований, её материальной, технической, технологической и экономической баз, проигнорировали необходимость восстановления (реставрации) мощного Министерства геологии и недропользования, замолчали кадровый провал и необходимость восстановления профессионального уровня геологических исследований, и т.д. «Стратегия» носит описательный характер, численные данные приводятся без ссылок на источники и вызывают подозрение, а рассуждения авторов не опираются на прогнозируемые показатели развития экономики страны.

Разрушение стратегического исследования недр, наряду с потерей воспроизводства ресурсного потенциала, являются тяжелейшей политической и экономической ошибкой постсоветского периода. Никакая госкорпорация типа «Росгеологии» не сможет решить эти проблемы и обеспечить минерально-сырьевую безопасность страны.

Деятельность национальной геологической службы должна находиться под особым контролем государства. В США, например, политика обеспечения промышленности минеральным сырьём формируется советом по национальным ресурсам и окружающей среде при министерстве внутренних дел. Кроме того, есть комитет по глобальной и международной геологической минерально-сырьевой деятельности. Проведение геологоразведочных работ осуществляется геологической службой и горным бюро, которым выделяют значительные ассигнования из федерального бюджета и они же координируют эти работы, выполняемые частными компаниями. Нечто подобно было и в Советском Союзе. Поэтому видится один выход — восстановить Министерство геологии и недропользования РФ, возложив на него разработку и реализацию минерально-сырьевой стратегии в соответствии с Государственным планом развития хозяйства страны на длительную перспективу».

Говорят, руководство «Росгеологии» в обход Минприроды и Роснедр передало свой келейно написанный проект «Стратегии развития минерально-сырьевой базы РФ до 2030 г.» в Совет безопасности России для официального утверждения. Неужели одобрят?