На днях президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, выступая на церемонии открытия осенней сессии парламента, заявил: «Мы нормализуем отношения с нашими соседями. С Россией у нас идут переговоры по разным темам — это сельское хозяйство, энергетика, экономика, туризм. Мы нацелены вернуть наши показатели на прежний уровень и даже превысить его». Если говорить о прежнем уровне, то он представляется внушительным: товарооборот между двумя странами достигал почти 50 млрд долларов, высказывались намерения довести его до 100−150 млрд, осуществлялись мощные энергетические проекты, активно развивались отношения в сфере экономики в самом широком спектре, туризма, сельского хозяйства.

ИА REGNUM
Реджеп Эрдоган

Но при этом, как выясняется, Москва и Анкара имели противоречия как в оценках происходящих на Ближнем Востоке бурных событий, так и в отношении своих действий в регионе на политико-дипломатическом поприще. Тем не менее тогда срабатывала формула «политика отдельно, экономика отдельно». После инцидента со сбитым турецкими ВВС осенью прошлого года российским бомбардировщиком, когда Россия ввела против Турции санкции и стала сворачивать с ней торгово-экономические связи, стало очевидно, что в отношениях между странами уже политика будет формировать тенденции в экономических и других отношениях, а не наоборот, как было раньше. Но вот президент Турции, извинившись за сбитый самолет и гибель российского летчика, прилетает с визитом в России, пережив ранее неудавшийся военный переворот. Москва и Анкара неожиданно для многих западных экспертов снова демонстрируют сближение в политической и экономической сферах.

Эрдоган говорит о стремлении вернуть в отношениях с Россией «показатели на прежний уровень и даже превысить его». И это воспринимается уже как намек на резкую смену политического курса. Ожидаемо. Как замечает в этой связи германский политолог Герд Португалл, Турция, активно вовлеченная в сложные геополитические пертурбации на Ближнем Востоке в целом и на сирийском направлении в частности, вдруг обнаружила, что оказалась в зоне кризисной ситуации, когда процесс распада государственности в соседних Ираке и Сирии может перекинуться и на нее. В роли одного из важнейшего катализаторов этого является прямая вовлеченность в боевые действия на территории сразу двух стран. Еще один важный нюанс: вторжение Турции в Сирию осуществлено без согласия Дамаска, но под флагом возглавляемой США так называемой международной коалиции, которая не имеет мандата Совета Безопасности ООН. Такой шаг Анкары может оказаться для нее опрометчивым, если Вашингтон продолжит курс на формирование Курдистана с включением территорий двух соседствующих государств — это неизбежно придаст «курдской игре» уже в самой Турции особое качество.

Так обозначаются сразу два сценария дальнейшего развития событий. Первый: Турция в дальнейшем будет все глубже вовлекаться в сирийский и иракский кризисы. Второй: Турция будет предпринимать (фактически уже предпринимает) попытки выйти на ситуативный альянс с Россией и Ираном. Министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что Турция «более чем готова» сотрудничать с Россией по вопросу нового перемирия в Сирии и доставке гуманитарной помощи жителям этой страны. Он также добавил, что обсуждал эти вопросы со своим иранским коллегой. Такие действия турецкой дипломатии — пытаться сразу усидеть на двух стульях — являются для нее типичными. Особенно сейчас, когда она ждет результатов президентских выборов в США и новую политику Вашингтона на Ближнем Востоке. На днях Эрдоган назвал американскую политику в Сирии «двуличной», поскольку «часть руководства США действует с террористами, а другая часть проводит политику, которая учитывает нашу озабоченность (по поводу сотрудничества с силами самообороны сирийских курдов — С.Т.)». В то же время он заявил, что рассчитывает на сотрудничество с Вашингтоном на этом направлении, хотя понимает, что на Ближнем Востоке появилась реальная альтернатива гегемонии США.

Как пишет журнал Time, «если на выборах победит Трамп, он, вероятно, договорится с Россией о признании Сирии российской проблемой», тогда президент Турции станет активно разворачиваться на российском направлении. Если победит Клинтон, то, по мнению Time, она «вероятно, продолжит курс Обамы: критика, но мало действий, признание того, что у США нет выигрышных карт», без возможностей вовлечь в ход событий Саудовскую Аравию и Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, сохраняя военное присутствие Турции в Сирии при ситуации отсутствия интересов в конкретизации соглашения между США и Россией. Здесь тоже есть нюанс. Эрдоган недавно раскритиковал Конгресс США за принятие закона, разрешающего семьям жертв теракта 11 сентября 2001 года подавать в суд на Саудовскую Аравию. Вот почему рассуждения некоторых российских экспертов, будто «Россия может стать новой точкой опоры во внешней политике Турции», являются односторонними, так как главное в том, может ли Турция стать относительно устойчивой опорой для России на Ближнем Востоке. Если Анкара намерена использовать шаги навстречу России как инструмент торга с Западом, то и Россия могла бы провести в ее отношении аналогичную партию, вынуждая ее принести «жертву» фигурой. Вопрос только в том, в каком виде и по какой цене. Кстати, признаки такой «игры» уже появились.

Турция выдала «Газпрому» большую часть разрешений на строительство газопровода «Турецкий поток». Это стало результатом переговоров председателя правления «Газпрома» Алексея Миллера и министра энергетики и природных ресурсов Турции Берата Албайрака о скорейшем завершении всех подготовительных процедур для старта проекта. Но глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу предложил подключить продвигаемый Россией трубопровод «Турецкий поток» к Трансанатолийскому газопроводу (TANAP), по которому с 2020 года будет поставляться азербайджанский газ в Европу. Баку в лице директора Центра нефтяных исследований Caspian Barrel Ильхама Шабана говорит, что заявление Чавушоглу «сделано чисто на политическом уровне». Не вдаваясь в технические характеристики газопроводов, скажем ясно: Анкара своим заявлением, больше напоминающим протокол о намерениях, дает понять, что в предлагаемой комбинации согласна пожертвовать TANAP в пользу «Турецкого потока», чтобы с помощью России и Ирана превратиться в главный энергетический хаб на Ближнем Востоке, чего невозможно достигнуть, делая ставку только на Азербайджан. Турция понимает, что успех или неуспех предлагаемого варианта многое меняет, с этим связан весь комплекс российско-турецких отношений с учетом, прежде всего, геополитической составляющей, особенно по части поставок газа из Азербайджана, размеры которых не совсем ясны.

Такие изменения приобретают знаковый характер, поскольку «Турецкий поток» — это уже не столько экономика, сколько возможность Турции и России воздействовать на развитие геополитических процессов в регионе таким образом, чтобы лишить Баку возможности использовать в своих интересах не только добычу и продажу нефти и газа, но и стать транзитной страной. Как отмечает в этой связи американское издание National Interest, Эрдоган является прагматиком, умеющим приносить жертвы. Когда в 2010 году ему было выгодно разорвать отношения с Израилем, он так и сделал. Когда в этом году ему было выгодно отношения наладить, он их наладил. Точно так же он вел себя по отношению к России и даже к президенту Сирии Башару Асаду». Аналогично он может поступить в отношении президента Азербайджана Ильхама Алиева. Если Эрдогану будет выгодно сыграть с Москвой по заветам Мустафы Кемаля, сдавшего в 1920-х годах московским большевикам Баку взамен сохранения Турции, он это сделает. А дальше пускай судит история. Кемалю она присудила мавзолей и всенародное почитание.