«Позор и отвращение». Кем был для Европы гетман Мазепа, предавший царя

На 2024 год пришлись сразу две годовщины, связанные с фигурой гетмана Войска Запорожского Ивана Мазепы: 385 лет со дня его рождения и 315 лет со дня смерти. Но даже спустя такое долгое время украинская пропаганда пытается переделать образ Ивана Степановича, представив его «никаким не предателем», а борцом за независимость и уважаемым на Западе человеком.

В связи с годовщиной в минувшем октябре в Киево-Печерской лавре (щедрым ктитором которой был гетман при жизни) торжественно открылась выставка, посвященная «особенностям формирования различных образов Мазепы от времен империй до наших дней». И в этой мазепиане, крутящейся в эфире уже более 30 лет, особое место занимает иностранная пресса, регулярно писавшая о российских и шведских делах, освещавшая переход гетмана к Карлу XII, Северную войну и бегство проигравших в османские Бендеры.

Немецкие, французские, британские и даже американские газеты начала XVIII века держали руку на пульсе событий, и это представляется как «интерес к Украине». Практически факт международного признания её государственности: «видите, она существовала». И она действительно существовала, только как поле боя, территория внутри больших событий, которые на самом деле интересовали западную общественность.

А такие фигуры, как Мазепа, были всего лишь «ньюсмейкерами», занимавшими ключевые должности, и рассматривались исключительно в таком качестве.

Огонь пустынных равнин

В представлениях того времени «Украина» была таким же топонимом, как «Волынь» или «Тартария» и до определенного момента чаще являлась синонимом необитаемых земель. Знаменитый генплан 1651 г. французского инженера Гийома де Боплана называется «Описание Украины, нескольких провинций королевства Польского, которые тянутся от границ Московии до границ Трансильвании, вместе с их обычаями, образом жизни и ведения войн».

То есть это собирательное название восточных воеводств Речи Посполитой, за которыми — Дикое Поле, «Лока Дезерта». Camporum Desertorum vulgo Ukraina — «Пустынные равнины, широко известные как Украина», как указано на другой, польской карте.

А когда нюрнбергский картограф Иоганн Баптист Гоманн показал карту театра военных действий Великой северной войны (1700–1721), где на карту даже вынесены гетман Мазепа и его сторонники, то получилась территория проживания «руського народа» в пределах Речи Посполитой.

На этой карте «Украина», «земля козаков», максимально приближена к своим тогдашним этническим границам — от Слобожанщины до Перемышля. Но это опять такая же территория, как Новгород-Северская земля, Тартария на юге или Campi deserti, «Пустынное поле» на территории нынешних Харьковской и Белгородской областей.

Вот и французская La Gazette от 5 января 1709 г. пишет:

«Мы узнали, что шведская армия, продолжая свой поход на Украину, за Борисфен, прибыла в Черниговское герцогство: что 6 ноября шведский король основал свою штаб-квартиру в городе Чернигове, столице герцогства, на реке Десне: что он заключил договор с казаками, по которому они обязывались снабжать его армию продовольствием и определенным количеством войск».

Но предметом интереса европейцев была не Украина, а тектонические события, связанные со «шведским потопом» — экспансией Швеции в Европу и восхождением Московского государства при молодом царе Петре I.

Еще при его отце — Алексее Михайловиче в Москве возникает «немецкая слобода», куда съезжаются разные специалисты, авантюристы и искатели счастья. Для многих людей на Западе Московское государство — своеобразное «Эльдорадо», экзотическая страна, о которой интересно узнать побольше. А поведение Петра во время путешествия по Западной Европе, поток иностранцев в Москву и привлечение их на русскую службу постоянно попадало «на первые полосы».

Причем эти иностранцы и были источниками информации для газет, и так было еще до Петра с Мазепой. Например, комендантом Белой Церкви служил немецкий полковник Раппе, которого в 1680 г. сменил полковник Гребен — и оба они строчили корреспонденции. Происходившая в то время борьба между Россией и Османской империей вызывала огромный интерес в Европе — в немецких и голландских газетах было опубликовано более сотни статей на эту тему.

В 1686 году Русское царство присоединилось к «Священной лиге», куда входила Священная Римская империя, Венецианская республика и Речь Посполитая. Альянс противостоял Османской империи в Великой Турецкой войне, и запорожские казаки принимали участие в сражениях как в составе коронного польского войска, так и как представители Войска Запорожского на русской службе.

Что же касается фигуры «Йоханнеса Мазепы», то он попал в поле зрения издателей исключительно благодаря своему карьерному росту в российской политике и походах под рукой царя Петра — как его верный слуга.

В сборнике «Theatrum Europaeum», включающем разные издания за длительный период, содержится не очень достоверное сообщение о причинах падения левобережного гетмана Самойловича, после чего князь Василий Голицын (фактический глава русского правительства во время регентства царевны Софьи Алексеевны) предлагает казакам четырех человек, из которых они должны «выбрать командира, принял для этого одного, по имени Манзея, и дал ему булаву и командование», чтобы «казакам был представлен хороший командир, настроенный по-царски».

Фамилию его никто не знал, поэтому в немецких и британских газетах нового выдвиженца именовали также «Мареппе», «Марепа» или «Мареппо», а La Gazette в декабре 1687 году писала о «кавалере Муссапе».

Дальше европейские журналисты следили за Азовскими походами, в которых учувствовал верный слуга Москвы. В связи со взятием крепости Азов в двух немецких журналах появляются биографии Мазепы. В «Historischen Remarques» от 21 января 1704 г. его биография является частью корреспонденции из Москвы, в которой упоминается въезд царя Петра в Москву. В ней содержатся такие пронзительные строки:

«Иоханнес Мазеппа, командир запорожских козаков, — польский дворянин, родившийся на Украине под Белоцерковом, где находится его имение Мазеппа. В молодости он был камергером короля Казимира в Польше».

В 25-м томе «Europäischen Fama», одном из старейших историко-политических журналов в Европе, в том же году на фронтисписе публикуется его портрет на меди и говорится, что казацкий полководец Мазепа «уже приобрел большую славу в мире благодаря своему умному поведению и большому военному опыту». Автор подчеркивает, что он был не казаком, а польским шляхтичем с Украины, а служба при польском дворе дала ему политический опыт и «острый ум».

Между 1704 и 1708 гг. Мазепа и его казаки постоянно появлялись в Польше и Литве, где вместе с поляками сражались против шведского ставленника — короля Станислава Лещинского. Так что появление в новостях было вполне оправданно: какое-то время Россия воевала со Швецией в одиночку, когда «Северный союз» распался под шведскими ударами. А из Европы информация доходила и до Америки, газета «Бостон Ньюс Леттер» также неоднократно сообщала о походах казаков под водительством Мазепы в Польшу.

Естественно, его предательство (а иначе переход высокопоставленного чиновника и доверенного генерала на сторону врага назвать нельзя) вызвало большой интерес прессы. Кстати, нынче была еще одна годовщина: 9 ноября 1708 г. гетман прибыл на первую личную встречу с Карлом XII в лагерь шведов.

От героя до «богомерзкого плута»

Комплиментарные публикации в La Gazette (позднее — Gazette de France) являются любимым местом для современных украинских историков и публицистов. Французы в одобрительных тонах писали о Мазепе и народе «козаки», использовали слова «Русь» и «Украина», отделяя их от «Московии» и «московитов» — просто бальзам на душу истинного патриота.

Особенно сообщения о «масакре» в гетманской столице Батурине, 12 ноября 1708 г. осажденной войском князя Меньшикова. Глупой обороной, к слову, командовал саксонский военный инженер Фридрих Кенигсек, положивший начало «московскому варварству», когда сжёг предместья и поиздевался над парламентерами.

И это совершенно понятно, поскольку в указанный период Франция была союзником Швеции и потому всячески превозносила мудрость Карла XII, а московитов представляла недостойным сбродом. Источники у французов были польские, поскольку Швеция подмяла и Польшу — то есть, по сути, это писали шведы.

При этом Германия очень тепло относилась к Москве: представляя русскую точку зрения, немецкие газеты перепечатывали царские манифесты и Мазепу не уважали. В то время как британская пресса делала всё то же самое, только подавала информацию нейтрально.

Так, в июне 1708 г. гамбургская газета подтверждает верность Мазепы московскому царю, поскольку он принимает участие в подавлении восстания донских казаков под руководством Кондратия Булавина, к слову, бахмутского сотника.

Не обошли журналисты вниманием и драму с полковниками Искрой и Кочубеем, донесшими Петру о предательстве Мазепы и его переходе к Карлу. 22 декабря 1708 г. «Wiennerischen Diarium» сообщает, «что Мазепа и вся его команда хотят перейти к королю из Швеции». Если его представляли с титулами и должностями, то теперь он упоминается только «Мазепа».

Однако, пишет британская The London Gazette, большинство казацких полков остались верны царю и сразу же избрали нового гетмана Ивана Скоропадского. У Мазепы остается едва ли 1000 человек, с которыми он присоединяется к шведам. А по случаю жестокого взятия Батурина венская газета кратко сообщает о Мазепе как о «человеке 70 лет, небольшого роста, но очень образованном, однако настолько слабом, что он не мог ни ездить верхом, ни ходить, а в основном его приходилось носить на руках».

Это свидетельство является уникальным и более не встречается нигде.

Весь ход кампании, Полтавская битва и бегство короля Швеции с украинским генералом в османские Бендеры описывались очень подробно. И если союзники-французы писали как им положено, немецкоязычные газеты постепенно перешли на русскую позицию, осуждая «предателя» и «эгоиста». В «Европейской фаме» тоже печатались царские манифесты против «богомерзкого плута и изменника, бывшего гетмана Мазепы», а также царский манифест к украинскому народу от января 1709 года, в котором Мазепа был назван «изменником и вероотступником».

В 18-м томе «Theatrum Europaeum» можно прочитать, что его ловкая политика теперь переосмысливается и критикуется как вероломная и неверная: «Вся эта цесарская благосклонность, проявленная к Мазеппе и к нему самому, была все же недостаточно сильна, чтобы подвигнуть этого лжеца остаться верным цесаревичу, ибо на 83-м году своего возраста [правильно 70-м] он все еще имел необычайное честолюбие, желая править на Украине как суверенный князь».

Поэтому он решил оставить своего «законного господина в качестве завистника» и принять шведскую партию, «но вместо суверенитета, на который он надеялся в былые годы, он получил лишь неприятности, позор и столько несчастий и отвращения, что даже отказался от своего прежнего честолюбивого духа скитальца».

А мотивы и цель Мазепы выделить из всей массы публикаций тоже довольно легко: не «независимость Украины», а единоличное владычество.