«Можно было сойти с ума». Как ополченцы ЛНР замыкали Дебальцевский котёл

Девять лет назад бои под Чернухино с наступлением со стороны ЛНР и под Углегорском и Дебальцево — со стороны ДНР стали самыми масштабными действиями донбасских ополченцев до заключения вторых Минских соглашений. В общем-то они и стали возможными после Дебальцевского котла, вошедшего в историю наряду с Иловайским. Это была действительно крупная победа.

По некоторым данным, в самом Дебальцево и в окрестностях города ВСУ держали от трёх до семи тысяч человек. В Народной милиции ДНР и ЛНР на участке у Чернухино, куда корреспондент ИА Регнум отправился в годовщину операции, воевало от шести до десяти тысяч бойцов.

Бои длились практически месяц, за который ополченцам удалось не только вытеснить ВСУ из ряда небольших населённых пунктов, но и перерезать им практически все пути для отступления, разгромив находящиеся внутри окружения части. Некоторые пытались вырваться из котла и несли потери, некоторые в итоге сдались в плен.

Еще одним значительным достижением для ополчения стали богатые трофеи: от противника им достались несколько десятков танков, более тридцати БМП, тонны боеприпасов различного калибра. А что более важно — был взят под контроль крупный транспортный узел, позволивший наладить прямое железнодорожное сообщение между Луганском и Донецком.

Теперь окопы и блиндажи на местах боёв густо поросли кустарником, о тех событиях почти не вспоминают. Поэтому мы едем по посёлкам, названия которых когда-то гремели тяжёлой линией фронта Чернухино-Дебальцевской операции вместе с участником тех событий — освежить память.

Тяжёлый штурм

Наш проводник Наиль Нурулин зимой 2015 года занимал должность начальника штаба Юго-Восточного фронта, хотя говорит, что «на деле — простой доброволец». Он действительно доброволец, приехал в Донбасс по своим личным причинам и остался здесь насовсем. Говорит, что привык, прикипел к Луганскому краю, даже снова женился.

Наиль Сагитович — человек с боевым опытом, прошедший два года войны в Афганистане и потом служивший на границе в Таджикистане. Поэтому во время боёв за Дебальцево украинские СМИ приняли его за кадрового офицера ВС РФ, которого в Донбасс якобы направило ГРУ. Хотя Юстас — такой позывной взял Нурулин — приехал в Луганск, чтобы помочь своему боевому товарищу.

«Он спас мне жизнь в Афганистане. Мы с ним всегда общались по скайпу. А в 2014 году перестал выходить на связь, потом вышел на меня сын, сообщил, что отца сильно контузило, он попал в кому. Я приехал, вытащил его в Москву, и там его отходили, — рассказывает Наиль о том, как всё для него начиналось. — Командир батальона «Рим» Александр Гайдей — это второй солдат, который у меня в Афгане служил. И он меня попросил здесь остаться. А после Дебальцевской операции мне предложили должность коменданта республики».

Первой остановкой в нашей поездке становится небольшой перелесок или, как говорят в Донбассе, «посадка» в районе населённых пунктов Комиссаровка и Софиевка. Вместе с Юстасом поднимаемся на пригорок, чтобы посмотреть на присыпанные снегом холмики старых блиндажей: именно в этой точке располагался батальон «Рим» в течение трёх месяцев перед началом боёв за Дебальцево.

Мы идём по поляне, поросшей высокой сухой травой, кустарниками и молодыми деревцами, рядом с которыми редкие старые деревья с побитыми стволами напоминают о былых обстрелах. Наиль всё так же хорошо ориентируется на месте, активно жестикулирует, указывает, где у ополченцев ЛНР стояли танк и БТР, где был наблюдательный пост с пулемётом.

«Вот эти все бугры — это землянки. А это мой бункер. Завалило его тут уже, — старый солдат будто расстраивается такому непорядку на позициях. — Это железнодорожный вагон, бронированный. Мы его закопали, сверху положили плиты, такой блиндаж мог выдержать любое попадание снаряда. Разве что могло засыпать сильно, тогда была бы братская могила. Мы сюда с Комиссаровки провели электричество, была печка, я здесь проводил все совещания».

Здесь же неподалеку при окапывании были найдены останки погибших красноармейцев вместе с винтовками — их с почестями перезахоронили. Во время Великой Отечественной линия обороны проходила здесь же, и по символичному совпадению луганские ополченцы стояли там, где когда-то бились советские солдаты, а по линии окопов ВСУ находились окопы немцев.

22 января 2015 г. батальон «Рим» выдвинулся вперёд, через серую зону, которая до этого разделяла его с противником. С других сторон в тот же день фронт весь пришёл в движение: легендарный Павел Дрёмов вместе с казаками 6-го полка направился на Санжаровку и Вергулевку, дончане пошли в наступление на Углегорск. Немногим позже рядом с «Римом» к атаке на украинские силы присоединились бойцы знаменитой бригады «Призрак» Алексея Мозгового.

Новую остановку мы делаем на станции Депрерадовка. Когда-то в этих местах было имение прославленных военачальников сербского происхождения Депрерадовичей.

На станции железнодорожные пути уже восстановлены, рядом с посечёнными осколками столбами поставлены новые опоры. А вот старое здание станции стоит разбитым. Девять лет назад после перехода к наступлению отсюда и до так называемого птичника (Чернухинской птицефабрики) растягивался правый флаг обороны луганского ополчения. Причем на саму станцию удалось ворваться буквально сразу.

Дальше дела пошли не так резво: 23 и 24 января бойцы батальона силами трёх БМП и танка попытались пройти дальше по железной дороге, чтобы зайти в тыл к шлачной горе — там находился один из опорных пунктов противника. Но в зоне моста две БМП «разулись», потеряв гусеницы, потом по атакующей группе открыли огонь украинские САУ. Пришлось отступить на исходные позиции: в итоге в районе станции луганские бойцы пробыли до середины февраля, практически до завершения Дебальцевской операции, потому что пройти в лоб эту местность не представлялось возможным. На пути у ополченцев «Рима» был серьезно укрепленный украинский опорник.

Уже находясь на месте, я понимаю, почему его так и не смогли взять.

Эту украинскую позицию ополченцы прозвали «тоннели», и не просто так. Там действительно проходят два крупных тоннеля под железной дорогой. Сами пути расположены на высокой насыпи. Чтобы добраться непосредственно до места, с которого ВСУ вели наблюдение за нашими подразделениями, приходится карабкаться по крутому обледеневшему склону — от лестницы осталось лишь одно название.

Наверху нас встречают ржавость и разруха девятилетней выдержки. На ветру периодически поскрипывает не до конца разрушившийся металл. Тишина плохо накладывается на попытки представить, как сильно во время боёв в окрестностях гремели орудия.

«Здесь располагались их миномётная батарея и артиллерия. А в тоннелях прятались две САУ и два танка, — указывает Наиль. — Они выезжали вдоль дороги, нас обстреливали, возвращались и снова прятались. Отсюда они видели наш «птичник», все мосты — всё у них было под огнём. За целый месяц мы так и не смогли их уничтожить. Вот это здание было двухэтажным, высоким, это был наблюдательный пост. И ещё тут стояли четыре или шесть вагонов, груженных углем, то есть укропы были очень здорово укрыты».

Пока обходим позиции, Наиль вскользь отмечает, что прошагал тут всё вдоль и поперек, причем не один раз. «Кровушки они у нас тут попили», ­— приговаривает он, снова подчеркивая, насколько удобным был этот опорник, плюсы у него со всех сторон, поэтому и украинские военные стояли там до последнего.

Ощущение победы

В день нашей поездки в ЛНР морозная погода, не менее холодно, чем во время штурма Дебальцево. Благо у меня есть возможность отогревать руки у печки в машине, пока мы едем от одной точки до другой. После «тоннелей» мы с Юстасом возвращаемся назад, в сторону Чернухино.

Прежде чем заехать в посёлок, на пять минут тормозим у заброшенного здания — никому на первый взгляд не нужного. Здание стоит у железной дороги, и со слов Наиля выясняется, что в 2015-м там был штаб Чернухинского гарнизона ВСУ. Украинские офицеры отсюда начали сбегать где-то 13–14 февраля, но до этого они сидели под надежной защитой САУ, которые вели огонь по луганским бойцам с прилегающих к «железке» полей. Проблем хватало и со снайперами, но зацепиться за окраину Чернухино ополченцам всё же удалось.

Здесь же стоит и знаменитый домик бабы Маши, о котором я много слышала. Пожилая женщина не побоялась остаться одна на своём краю посёлка, жила под обстрелами. И, получается, не зря: в нужный момент она сообщила ополченцам об украинской ДРГ, которую вовремя удалось обезвредить.

Удивительно, что такая халупа вообще уцелела в тех боях. Украинская армия щедро поливала снарядами эту местность. А маленький домик стал точкой притяжения для луганских бойцов: в нём можно было обогреться и обсушиться, прежде чем идти дальше на огневые позиции. Путь же был непростым: через пролом в бетонном заборе, мимо вагонов и двух железнодорожных путей нужно было выходить в тыл к «шлачке».

«Если обстрел начинался, под вагон залезешь между колесами, и осколки эти стальные колеса пробить не могли. Отлёживались, когда всё проходило, вставали и бежали дальше, — вспоминает Наиль. — Сюда, в домики мы зашли с боями. 31 января провели разведку боем, выявили украинские огневые точки, дзоты, потом сюда нанесли артиллерийский удар и 1 февраля пошли в атаку и зашли в крайние дома деревни. Выбили укропов из этих домов».

Дальше были подбиты два танка, и наступление упёрлось в ожесточённое сопротивление. Начались большие потери, и в итоге ситуация перевернулась: ополченцы две недели отбивали украинские контратаки, с той стороны их буквально как дождём засыпали ВОГами.

Но Чернухино-Дебальцевская эпопея, как называет операцию наш проводник, завершилась 18 февраля победой сил Народной милиции ЛНР и ДНР. Котёл был захлопнут, и Наилю кажется, что всё происходило буквально вчера. Будто снова нужно укрываться от огня за бетонными стенами, будто украинские миномёты опять отработали по занятому ополчением квадрату, будто снова раненые и погибшие. Но возле домика бабы Маши тихо.

«Когда всё закончилось, я утром проснулся и не мог понять, что происходит. Потому что не было никаких разрывов. Подумал даже, что оглох, пощелкал пальцами возле ушей, чтобы проверить, — вспоминает Юстас. — Меня тогда поразила полная тишина, которая стояла на фронте. Целый месяц что-то гудело, взрывалось, стреляло, а тут вдруг ничего. От этого можно было сойти с ума».

Но с ума никто не сошел. После Дебальцево появилось чувство значительной победы, сравнимое даже с радостью от 9 мая. Тогда, в феврале 2015-го появилось ощущение, что война закончилась и больше никто не погибнет. Не меньше радости доставила парням и возможность помочь мирным жителям, пережившим боевые действия в своих домах. По его словам, на украинских позициях были найдены залежи различной гуманитарки — её и отдали всем местным. Это был самый первый, крошечный шаг к миру хотя бы в этой части Донбасса.

Сейчас поля на окраине Чернухино засеяны, чуть растрепанные дома по соседним улицам подлатаны, некоторые восстановлены с нуля. Птицефабрика работает. Заехать в посёлок теперь можно по ровной дороге, хотя внутри населённого пункта кривых дорожек хватает. Но жизнь там действительно восстанавливается. А после любой военной победы это самое главное.