Шахтер, работающий в небе. Боевые птицы Никиты «Кодера»

«У каждого оператора есть кладбище беспилотников. А я своё пока не открыл. Не знаю, с чем это связано. Может, мне везёт. А может, опыт имеется», — говорит макеевчанин Никита с позывным «Кодер», старший оператор БПЛА 96-го полка 1-го Донецкого армейского корпуса. За время службы он не потерял ни одной «птицы». Хотя привык действовать, как он любит повторять, «внаглую». Прилетел, поснимал, скинул боеприпас и улетел. Бывает, что по двадцать раз дерзко летает в одно и то же место ради выполнения задач.

На самом деле, наверное, судьба.

Управлять дронами Никита учился самостоятельно задолго до того, как пошел служить в армию. Свой простенький беспилотник был у его товарища, вместе они осваивали особенности работы с ним. Но вообще любовь к полётам вспыхнула ещё когда он учился во втором классе макеевской школы. Парня привели в авиамодельный кружок, где тот стал увлечённо делать самолётики сначала из бумаги, потом — из фанеры. Позже начал запускать кордовые пилотажные модели, летающие по кругу. Они довольно быстро наскучили, и тогда Никита переключился на радиоуправляемые самолёты. После окончания восьмого класса школы даже хотел поступать в лётное училище в Харькове. Но как раз началась война.

«26 мая 2014 года у нас был последний звонок. В этот день утром нас, на тот момент граждан Украины, начали обстреливатьсо стороны Украины. Я увидел вертолеты над школой, как и все тогда. Это было и в Донецке, и в Макеевке. Это было по всем нашим городам. Мы услышали, что ведётся обстрел. Естественно, все празднования отменили. Как такового выпускного у меня не было», — вспоминает он.

После окончания школы Никита поступил в Донецкий технический университет, но недоучился, бросил. Работал в разных местах, параллельно немного занимался бизнесом, недолгое время в период «минского перемирия» служил в артиллерийской бригаде «Кальмиус». Потом устроился на шахту «Комсомолец Донбасса» в городе Кировское, где освоил специальность крепильщика. Все-таки шахтёр уже в пятом поколении. Работая на шахте, подрабатывал тем, что печатал на 3D-принтерах самую разную продукцию. У него образовался целый парк таких устройств, которые потом неожиданно пригодились в новом качестве.

Когда в феврале 2022 года в ДНР началась мобилизация, сразу призвали почти всех его коллег и друзей, а Никите повестка не приходила. Тогда 23 февраля он добровольно отправился в макеевский военкомат и был зачислен фельдшером в 96-й полк. Занимался эвакуацией раненых, оказывал им первую помощь, а параллельно по собственной инициативе работал с беспилотниками.

В том числе при помощи дрона с тепловизором находил на поле боя раненых ночью, после чего выдвигался туда за ними с группой эвакуации. Бывало, что приходилось тащить раненых по пять километров под обстрелами. «За время работы фельдшером у меня не было ни одного «двухсотого», всех донёс», — с гордостью говорит Кодер. Сам он этого вслух не говорит, но тут явно виден стиль: никого и ничего не терять. А тот же беспилотник просто попадает в систему жизни.

«Мой первый дрон, который я использовал под боевые задачи, был китайский Fimi X8 Mini. Маленькая птичка 249 граммов весом. Использовалась она мною для общего облета, чтобы понять план местности, посмотреть наши укрепления, чтобы показать их командованию с воздуха. В дальнейшем начали залетать в нейтральную зону, потом потихоньку пробовал летать к противнику. Так как мощность у дрона была маленькая, далеко уходить не получалось», — рассказывает Никита.

Первый «Мавик» ему подарил военкор Максим Фомин, более известный под псевдонимом Владлен Татарский. Лично знакомы не были, просто знал, что Владлен его земляк из Макеевки и помогает многим военнослужащим. Тогда, вспоминает Кодер, он много кому писал, но поскольку просил сам от себя, волонтеры не откликались. А в армии, как известно, дроны никому не выдают — официально их вообще не существует, несмотря на острую потребность в такой технике.

Татарский откликнулся сразу, пригласил к себе. Помимо дрона, дал еще два тепловизора и подзорные трубы. Так и завязалось общение, сотрудничество. После того как военкор погиб от взрыва в Петербурге, Никита не прекратил общаться с его единомышленниками. А когда командиры убедились, что работа с БПЛА — дело нужное и полезное, то дали Кодеру добро развивать направление беспилотной авиации. Так, говорит Никита, «моя детская мечта переросла в воинскую профессию»: он набрал и обучил небольшую группу операторов, которую сам возглавил. Потомственный шахтер стал пилотом, теперь его работа не под землёй, а в небе.

«Научить работать с «Мавиком» можно практически любого человека, так как там есть система стабилизации и поддержки дронов в воздухе. А вот управлять FPV-дронами через очки лучше всего способны молодые геймеры, которые виртуозно владеют джойстиком, обладают хорошим вестибулярным аппаратом и способностью ориентироваться на местности», — объясняет он. Последнее особенно важно, так как человек с «топографическим кретинизмом», залетев слишком далеко или потеряв видеосигнал из-за того, что противник глушит рабочие частоты, может потерять ориентиры и не сумеет вернуть дрон на базу.

Сам Никита наловчился работать с коптерами, даже одновременно управляя автомобилем. В таком случае врагу очень сложно запеленговать оператора: «Подъехал километра за два до линии фронта, «птицу» запустил, сел в машину и ездишь около позиций, работаешь с дроном. Потом посадил его, подъехал, в салон закинул и уехал». Самое главное, считает пилот боевого дрона, не бояться его потерять. Только тогда работа с беспилотником будет действительно эффективной. Дрон это такой же расходник, как крылатая ракета, как патрон, как граната, терпеливо поясняет Кодер. Он вот как раз не боится, но при этом и не теряет: так даже лучше.

Пока его подчиненные занимаются в основном разведкой и корректировкой стрельбы. Но старший оператор учит их сопровождать штурмовые группы и вести контрбатарейную борьбу, сбрасывать боеприпасы на позиции противника. Он отмечает, что операторы БПЛА должны быть универсалами — уметь выполнять любые задачи. В том числе работать с FPV-дронами-камикадзе, которых, правда, ещё не хватает. Приходится самим собирать на них деньги или просить такие коптеры у волонтёров.

Заодно пригодился опыт авиамоделирования и в таком полезном деле, как ремонт и восстановление своих и трофейных сбитых аппаратов — как для собственного подразделения, так и для смежных. Бойцы приносят ему найденных убитых «птиц». Но специалист предупреждает, что с ними надо быть осторожным — иногда враги специально минируют свои дроны. «Бывает, что из трех дронов разбитых получается собрать один. Да, это «франкенштейн». Но он задачу выполняет. А что еще от него требовать? Мне он не на выставку нужен. Я его использую, как тракторист трактор. Сел и поехал «до талого», пока он уже не доработал до конца», — рассказывает Кодер.

Был случай, когда под Марьинкой его дрон пытался в воздухе атаковать беспилотник из известного украинского подразделения «Птицы Мадяра». Но оператор сумел уйти и дал команду своим бойцам сбить вражеский БПЛА, что они успешно и сделали. Никита разобрал то, что осталось от этой «птицы», и ничего особенного в ней не нашел, усмехается: «Их так нахваливают, а на самом деле это просто прошитый «Мавик».

А еще одним погружением в тему стала оборудованная мастерская для изготовления корпусов и хвостовиков для самодельных взрывных устройств, которые сбрасывают с квадрокоптеров. Вот тут и встали на военные рельсы те самые 3D-принтеры, и личные, и подаренные гуманитарщиками. Всё один к одному. Так что и по части ремонтов, и по части полётов у Кодера накопился настолько богатый опыт, что он охотно делится им не только со своими бойцами, но и обменивается с дроноводами со стажем.

«Эта информация доходит до нужных людей. Может, я какой-то винтик, который помогает для армии что-то сделать. Я полезные вещи рассказываю, которые в дальнейшем будут приняты во внимание. Надеюсь, что я хоть какой-то вклад сделаю, чтобы тема БПЛА у нас была более развита», — говорит Никита.

Он уверен, что за беспилотниками будущее. Размышляет, что один оператор, управляя роем дронов, может натворить больше дел, чем дивизион РЗСО. Потому что беспилотник может быть нацелен на каждую единицу технику в отдельности, но не зацепить здание. То есть одновременно намного меньше разрушит. «Это высокоточное оружие, которое стоит не так уж и много. Взять «Ланцет» и «Кинжал» — суммы несопоставимые. А дрон стоимостью 25 тысяч рублей способен уничтожить танк стоимостью несколько миллионов», — ответственно заявляет Кодер.

Он, как и многие другие его коллеги, за ежедневной работой ждет масштабного производства беспилотников разных типов в России и их внедрения в армию. Запускать целые рои дронов на собственные или волонтерские деньги мало кто может себе позволить. Но пока этого не случилось, боевое беспилотье держат в своих руках простые парни, когда-то мечтавшие о небе.

При поддержке Института развития интернета (АНО «ИРИ»)