Расширение БРИКС открывает новые возможности для «зелёной» энергетики

Генеральный секретарь ООН Антонио Гутерриш на саммите БРИКС сделал ряд заявлений, имеющих непосредственную связь как с задачами устойчивого развития, так и с задачами инклюзивности, вовлечения развивающихся стран в глобальную зеленую повестку, что, возможно, объясняет анонсированное расширение БРИКС.

В частности, он указал на то, что «сегодняшние глобальные структуры управления отражают вчерашний мир», и предложил «резко активизировать действия по борьбе с изменением климата и климатическую справедливость».

Соответственно, именно финансирование «зеленой» повестки ставится во главу угла.

БРИКС как объединение пяти крупнейших развивающихся национальных экономик (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка) расширяет международное сотрудничество, в частности с развивающимися странами. Этот процесс иногда называют построением объединения БРИКС+.

Концепция «БРИКС плюс» предложена министром иностранных дел Китая Ван И в 2017 году как попытка определить ключевые приоритеты, которые предстоит решить БРИКС в установлении и расширении механизмов сотрудничества с рядом крупных развивающихся стран, в первую очередь стран Глобального Юга.

Однако резкие различия в величине душевого национального дохода и численности населения приглашенных новых членов (Аргентина, Египет, Иран, ОАЭ, Саудовская Аравия, Эфиопия) накладывает отпечаток на специфику пути каждой из стран.

В контексте того, что одной из ключевых тем саммита являлась именно возможность наращивания финансового взаимодействия между странами, представляется крайне важным комментарий Гуттериша о том, что «в среднем африканские страны платят за займы в четыре раза больше, чем США, и в восемь раз больше, чем самые богатые европейские страны».

Данное высказывание можно проецировать и на другие вовлечённые страны — очевидно, что учетная ставка (на которой базируется стоимость заимствования) и наличие национальных финансовых ресурсов является определяющим для финансирования любых стратегических проектов. Рост процентной ставки, наблюдаемый в настоящее время, приводит к дополнительным ограничениям доступности финансирования.

В свете этих задач и ограничений представляется интересным рассмотреть влияние предложенного расширения БРИКС на возможности реализации зеленой повестки.

Изначально представляется, что обсуждение всеобъемлющей темы устойчивого развития, включающей 17 его целей (ЦУР), реализация которых зачастую противоречит одна другой, является слишком широкой задачей. Она трудноосуществима на практике, с учетом специфики данных стран, равно как и попытка представить данные первостепенные задачи под зонтиком ESG.

Экологические, социальные и управленческие аспекты (ESG) играют центральную роль в том, как компании в различных секторах и регионах определяют свои цели, миссию и стратегию, включая, кроме экологических задач, финансы и управление активами, практику найма и регуляторную деятельность. Вопросы ESG слишком широки, соответственно, понимание задач, приоритетов и возможностей ESG-трансформации крайне отличается между различными нациями и культурами, в том числе между членами БРИКС.

Говоря о целях ESG, мы предполагаем широко распространенное согласие относительно того, каковы эти цели, однако зачастую это не так и зависит во многом от традиций, устоев, уровня благополучия, стратификации общества.

Например, Эфиопия, приглашенная присоединиться к БРИКС, обладающая населением около 123 миллионов человек (2022 г.), являясь одной из самых быстрорастущих экономик в Африканском регионе, остается одной из самых бедных: валовой национальный доход на душу населения составляет $1020. Согласно оценкам Мирового банка, неравенство в последние годы возросло, а конфликты в различных частях страны рискуют подорвать прогресс в экономическом и социальном развитии.

Возможности привлечения финансирования внутри БРИКС, с одной стороны, могут стабилизировать обстановку в стране, создать рабочие места, а с другой, могут обеспечить дополнительные рынки сбыта оборудования и технологий для Китая, являющегося во многом локомотивом процесса расширения БРИКС.

Для Китая как крупнейшего производителя оборудования и изделий, в том числе, направленных на «зеленый переход», крайне важно создание дополнительных рынков.

Например, бум, вызванный субсидиями, помог превратить Китай в гиганта по производству электромобилей, но при этом привел к значительному перепроизводству и банкротству значительного количества производителей. Сейчас в Китае насчитывается около 100 производителей электромобилей по сравнению с примерно 500 в 2019 году.

Во многом это связано с быстрым устареванием технологий, поскольку автопроизводители ежегодно выпускали электромобили со значительно лучшими характеристиками и большим запасом хода.

Кладбища новых электромобилей являются примером излишков, которые могут накопиться при громадном государственном субсидировании и поддержке растущей отрасли, и «памятником» взрывного прогресса в электротранспорте за последние несколько лет.

При том, что рынок электромобилей подразумевает наличие широкой зарядной инфраструктуры, это означает возможность дальнейшего проникновения Китая на рынок инфраструктурных проектов стран БРИКС+. Ранее, например, Китай осуществил крупные инфраструктурные, железнодорожные проекты в ряде стран.

Нечто аналогичное произошло несколько лет назад и с солнечной энергетикой, когда многочисленные производители обанкротились из-за недостаточного объема рынка (подкрепленного финансированием) и быстрой смены развивающихся технологий.

Согласно данным Международного энергетического агентства, с 2011 года Китай инвестировал более $50 млрд в новые мощности по производству солнечных фотоэлектрических систем — в десять раз больше, чем Европа — и создал более 300 000 производственных рабочих мест. При этом доля Китая на всех этапах производства солнечных панелей превышает 80%, и в стране расположены 10 крупнейших мировых поставщиков данного оборудования.

Китай сыграл важную роль в снижении затрат на солнечные фотоэлектрические системы во всём мире, что дает многочисленные преимущества для перехода к экологически чистой энергетике.

Соответственно, для производителей этих «зеленых» решений нужны новые рынки, а для беднейших стран, таких как Эфиопия, нужны эти продукты и технологии вместе с доступным финансированием, которое, как предполагается, может происходить через институты БРИКС+.

У других кандидатов на вступление в БРИКС+, например Саудовской Аравии ВВП на жителя достигает $30 тыс., а для ОАЭ — $53 тыс. Все члены БРИКС+ находятся внутри этого диапазона от 1,02 тыс. (Эфиопия) до 53 тысяч (ОАЭ) долларов душевого дохода. Вспоминается пословица «сытый голодного не понимает».

В чём возможная синергия?

Саудовская Аравия является крупнейшим экспортером сырой нефти.

В 2022 году Королевство экспортировало около 7,3 млн баррелей сырой нефти в сутки (чуть более 17% мирового экспорта). Основная часть этого экспорта (76%) идет в Азию, из которых 35% приходится на членов БРИКС Китай и Индию.

Саудовская Аравия как лидер ОПЭК (Организации стран-экспортеров нефти) летом еще больше сократила добычу нефти — на 1 миллион баррелей в день, при этом, однако, фьючерсы на нефть упали, что связывают, в частности, с тем, что Китай покупает иранскую нефть, пользуясь огромными скидками, которые Иран предлагает, чтобы конкурировать с российскими поставками, перенаправленными из Европы.

Можно предположить, что консолидация на единой площадке БРИКС+ крупнейших потребителей и поставщиков энергоресурсов предоставляет новые возможности координации данных рынков, в том числе для снижения колебаний рынка и нахождения новых инструментов финансирования сделок.

А именно «дедолларизация» — снижение зависимости от доллара США во многом является приоритетным вопросом для многих стран БРИКС и десятков других государств, участвующих в саммите.

Хотя создание собственной валюты БРИКС в краткосрочной перспективе, согласно большинству аналитиков, представляется нежизнеспособным, но очевидно, что страны БРИКС и другие партнеры будут развивать торговлю и финансирование в своих валютах вместо использования доллара.

Банк БРИКС уже предоставляет кредиты в китайских юанях, и в ближайшее время ожидается, что будет также делать это в южноафриканской и бразильской валютах. Это важно с точки зрения изменений требований по проектам, в частности проектам по внедрению технологий устойчивого развития.

С другой стороны, именно платформа БРИКС+ консолидирует одновременно и крупнейших представителей «традиционной» энергетики — нефти и газа (Саудовской Аравии, Ирана, России, ОАЭ), и бенефициаров новой энергетики (Китай и, частично, Индию) — возобновляемых источников энергии (ВИЭ).

При том, что глобальные задачи декарбонизации определяют тенденцию на увеличение доли ВИЭ, совместная работа на платформе БРИКС+ может сделать этот процесс более планомерным и менее болезненным для производителей углеводородов. Например, Саудовская Аравия использует прибыль от продажи углеводородов для инвестиций в развитие «зеленой» экономики. Согласно Reuters, Саудовская Аравия в 2023 году анонсировала инвестиции до $266,40 миллиарда в производство «чистой энергии», а к 2030 году планирует вырабатывать 50 процентов своей электроэнергии из возобновляемых источников энергии, а другую половину — из газа.

Таким образом, новый формат БРИКС+, при кажущейся неоднородности членов, решает несколько вопросов развития.

Консолидация на единой платформе крупнейших производителей и потребителей энергоресурсов может позволить стабилизировать данный рынок; участие крупнейших представителей традиционной и «зеленой» энергетики может демпфировать экономические и геополитические проблемы энергоперехода; привлечение стран, обладающих опытом наиболее экономичного осуществления инфраструктурных проектов и наиболее конкурентных производителей оборудования открывает возможности для других членов, что дополнительно может стимулироваться наличием громадных финансовых ресурсов ряда стран.

Автор — профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ