Как США заставить Эр-Рияд и Тегеран не поддерживать РФ? — Foreign Policy

По мере нарастания темпов специальной военной операции на территории бывшей УССР России помогают две ближневосточные державы — Саудовская Аравия и Иран, — которые обычно в любых конфликтах занимают противоположные стороны. Так, Исламская Республика, по некоторой информации, отправляет Москве оружие, тогда как королевство превращает в оружие добычу нефти, сохраняя высокие на нее цены, не давая России разориться и больно ударяя по западным странам в преддверии холодной зимы. И Эр-Рияд, и Тегеран на такие шаги толкает один фактор — США, пишут заместитель директора программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Европейского совета по международным отношениям Элли Геранмайе и приглашенный научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям Чинция Бьянко в статье, вышедшей 25 октября в Foreign Policy.

Спровоцированный конфликтом на территории бывшей УССР энергетический кризис в значительной степени упрочил геополитический статус Саудовской Аравии, и Эр-Рияд перешел в этом плане «в наступление», еще больше сократив в рамках ОПЕК+ объемы добычи. Такое решение было принято на фоне призывов США и стран Европы нарастить добычу для снижения цен — как для того, чтобы лишить Россию финансирования, так и для смягчения кризиса высокой стоимости жизни на Западе. Санкции вынудили Россию продавать свою нефть, в том числе Саудовской Аравии, по ценам ниже рыночных. Таким образом, более высокая базовая цена является для Москвы основным способом по-прежнему получать прибыль от своих энергоносителей и продолжать свою операцию.

Собственный предварительный бюджет Эр-Рияда на 2023 год, включая неплохой профицит в размере примерно $2,4 млрд, был рассчитан с учетом цены в $76 за баррель, что сводит на нет необходимость срочного вмешательства при ценах около $90 за баррель, какими они были в начале октября. По крайней мере, ОПЕК+ могла бы подождать еще месяц, как о том наследного принца Саудовской Аравии Мохаммада бин Салмана попросили чиновники Белого дома, чтобы сокращение не вступило в силу непосредственно перед промежуточными выборами в США.

С иранской стороны, несмотря на непрекращающиеся официальные заявления о том, что Иран является нейтральным игроком и не поставляет России оружие, ясно, что конфликт превратился в новую арену, где Тегеран чувствует, что может укрепить свои связи с Москвой, чтобы ослабить Соединенные Штаты. В Киеве утверждают, что Россия самым активным образом использует на подконтрольных ему территориях беспилотники иранского производства. Есть также сообщения США об иранских военных инструкторах в Крыму и о том, что Тегеран согласился поставить России иранские ракеты класса «земля-земля» для использования на территории бывшей УССР.

Понятно, что и Иран, и Саудовская Аравия используют конфликт на территории бывшей УССР для ослабления интересов Запада. Что менее ясно, так это то, как Запад может наиболее эффективно изменить свою позицию.

Эр-Риядом и Тегераном движет ряд факторов, но самая большая мотивация заключается в том, чтобы укрепить свои позиции против Соединенных Штатов во всё более многополярном мировом порядке. После десятилетий давления и диктата со стороны западных держав региональные игроки, такие как Иран и Саудовская Аравия, дают мировым гигантам понять, что их отношения теперь стали «улицей с двусторонним движением», и всё чаще стремятся укрепить связи с незападными силами, подчеркивая тем самым свою свободу действий.

В этом контексте отказ Саудовской Аравии сотрудничать с США в нефтяной политике вовсе не означает встать на сторону России. В отличие от Ирана, Саудовская Аравия голосовала против России во всех ключевых резолюциях Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, касающихся территории бывшей УССР, предоставила Киеву помощь в размере $400 млн и поддержала сделку по освобождению западных граждан, плененных Россией во время боевых действий на стороне киевского режима. Недавние шаги Саудовской Аравии больше направлены на то, чтобы не встать на сторону Вашингтона, который, по ее мнению, больше не является надежным партнером.

Фундаментальная предпосылка многолетнего американо-саудовского партнерства — нефть в обмен на безопасность — была окончательно поставлена под сомнение администрациями президентов Барака Обамы и Дональда Трампа. Так, Обама подписал с Ираном ядерную сделку, а Трамп не придал особого значения тому, что в 2019 году ключевые инфраструктуры Саудовской Аравии были поражены ракетами и беспилотниками, запущенными поддерживаемыми Ираном силами. Если бы не необходимость противостоять России на энергетическом рынке, президент США Джо Байден, вероятно, продолжал бы подвергать Мохаммеда бин Салмана остракизму в течение многих лет.

Теперь саудовские политики посылают четкие сигналы властям США: Эр-Рияд настроен в первую очередь добиваться своих интересов, пересмотр основ партнерства королевства с Вашингтоном повлечет за собой сокращение ожиданий, Ближневосточный регион стал многополярным, и Саудовская Аравия чувствует себя вправе выстраивать связи с тем, с кем ей выгоднее.

Тем временем свои возможности действовать в качестве системы безопасности диверсифицирует и Иран, по мере того как его отношения с Западом обостряются, а перспектива восстановления ядерной сделки 2015 года выглядит всё более призрачной. Если ядерные переговоры провалятся, Тегеран ожидает дальнейшего политического, экономического и военного давления со стороны Запада (и Израиля). Иран наращивает свое военное партнерство с Россией, добиваясь более тесных экономических связей с Китаем и углубляя дипломатию со своими соседями по Персидскому заливу и Азии. Выстраивая эти отношения, Тегеран стремится лишить Запад возможности изолировать его так же, как это удалось сделать администрации Обамы с помощью санкций и объединения международного сообщества против ядерной программы Ирана.

Тегеран также искал все возможности, чтобы ослабить способность Соединенных Штатов изолировать Иран и противостоять ему. Один из способов добиться этого — установить более тесные связи с Россией в сфере безопасности, — в частности, следуя решению Москвы начать военные действия в Сирии, когда Иран обратился к ней за помощью в 2015 году, чтобы спасти режим Башара Асада.

Сейчас, когда в нужде оказалась Россия, трудно представить, чтобы Иран отклонил просьбы Москвы о поставках вооружений, которые влекут за собой финансовые стимулы и геополитическое влияние на мировой арене. Территория бывшей УССР также представляет для Ирана полигон, на котором можно продемонстрировать собственный оружейный потенциал, созданный, несмотря на десятилетия санкций, а также сделать предупреждение собственным региональным противникам Ирана, что Тегеран может нанести им значительный ущерб с помощью собственного же оружия.

Чтобы восстановить влияние и рычаги воздействия как на Саудовскую Аравию, так и на Иран, Соединенным Штатам следует признать, что эти тенденции связаны с окончательным появлением многополярного мирового порядка. На самом деле, Вашингтону следует пересмотреть свои парадигмы мышления, основанные на устаревшей предпосылке американской гегемонии на Ближнем Востоке.

Как обычно в случае с Ираном, большое внимание уделяется введению санкций. Европа и США ввели новые санкции против физических и юридических лиц из-за БПЛА, «поставляемых» в Россию для использования на территории бывшей УССР. Однако столько санкций, сколько введено против Ирана, вводилось мало против кого, и больше всего давления эти меры оказали на его вооруженные силы. Очевидно, что, помимо правильных сигналов, новые западные санкции не изменят поведение Ирана. Напротив, странам Европы и Соединенным Штатам следует сосредоточиться на том, как они могут воспрепятствовать и противодействовать иранскому оружию, используемому на территории бывшей УССР, а также как увеличить ощутимые издержки для Ирана в его взаимоотношениях с его же гражданами.

Общественное измерение особенно важно, учитывая, что власти Ирана столкнулись с общенациональными протестами. Эти протесты еще больше подорвали легитимность государственной власти в Иране. И в то время, когда протестующие призывают к ответственности и смене режима, Запад должен продолжать разоблачать роль Ирана в поддержке спецоперации России на территории бывшей УССР.

Это особенно чувствительная тема в иранских публичных дебатах, учитывая ту роль, которую Запад сыграл в поддержке тогдашнего иракского лидера Саддама Хусейна во время ирано-иракской войны. Этот опыт продолжает бросать тень на репутацию Запада в глазах широких слоев населения Ирана, включая членов Корпуса стражей Исламской революции и Басидж, которые находились на передовой. Публичное разоблачение поддержки Ираном России заставляет иранские власти ответить перед собственной общественностью, почему они предпочитают поддерживать страну, начавшую спецоперацию. И в отличие от Сирии, где Иран защищает свои действия поддержкой государственных субъектов в борьбе с терроризмом и агрессией США, сейчас Иран помогает России подорвать позиции режима в Киеве.

Судьба переговоров о восстановлении ядерной сделки также может быть использована для влияния на Иран в отношении территории бывшей УССР. Хотя ясно, что многие в Тегеране скептически относятся к новой сделке, также ясно, что возможные экономические выгоды заставили Иран вернуться к переговорам и могут стать большим стимулом, чем когда-либо, учитывая все большее внутреннее давление.

Франция и Великобритания, обе стороны ядерной сделки 2015 года, назвали поставки иранских беспилотников в Россию нарушением обязательств Ирана в соответствии с резолюцией 2231 Совета Безопасности ООН. Они утверждают, что эта резолюция запрещает Ирану (до 2030 года) передавать системы доставки, такие как беспилотники, которые могут нести ядерное оружие. Это важно для того, чтобы показать Тегерану, что чем глубже Иран взаимодействует с Россией на территории бывшей УССР, тем больше он может осложнить себе ситуацию по части дипломатического решения ситуации с ядерной сделкой. Даже если ядерная сделка будет восстановлена, Иран не может ожидать, что европейский рынок примет его с распростертыми объятиями, раз Тегеран помогает Москве на территории бывшей УССР.

Западные политики также должны предупредить Иран, что его позиция по ситуации на территории бывшей УССР может открыть дверь для нового непредсказуемого прокси-конфликта с Израилем. Несмотря на деликатный курс, выбранный Израилем в отношениях с Москвой, Тель-Авив, по некоторой информации, предоставил Киеву разведданные об иранских беспилотниках. Теневая война между Ираном и Израилем может усилиться на территории бывшей УССР подобно тому, как Израиль нацелился на иранский персонал и активы в Сирии. Например, Израиль может помочь ВСУ атаковать объекты с иранскими военными советниками, которые сотрудничают с Россией.

Со стороны Саудовской Аравии высокопоставленные американские политики и Белый дом открыто обвинили Эр-Рияд в сговоре с Россией. Учитывая нежелание обеих партий США вернуться к доминирующей позиции в области безопасности на Ближнем Востоке, Вашингтону следует принять допущение о том, что его отношения с Саудовской Аравией нуждаются в перезагрузке, скорректировав их таким образом, чтобы они сосредоточились на четко определенных основных интересах обеих сторон. За исключением (маловероятного) полного принудительного подхода, полуобоснованные карательные меры против Эр-Рияда не окажут структурного воздействия, в котором нуждается Вашингтон, и еще больше погрузят отношения в нисходящую спираль, а цены на энергоносители — в восходящую. Идеальный курс действий — сконцентрироваться на отношениях между Саудовской Аравией и Россией.

Во-первых, Соединенным Штатам следует принять творческие меры для повышения собственной устойчивости по отношению не только к Саудовской Аравии, но и ко всем поставщикам углеводородов. Ограничение цен «Большой семерки» на российскую нефть, которое должно вступить в силу в декабре, теперь должно быть перенесено на ноябрь. Европе и Соединенным Штатам также следует активизировать сотрудничество по долгосрочным поставкам сжиженного природного газа (СПГ) и переходу с нефти на СПГ, особенно координируя вопросы ценообразования, инвестиций, стимулов и правил.

Во-вторых, идея о том, что республиканцы будут намного снисходительнее относиться к саудовско-российскому взаимодействию, как только они вернутся к власти, идет США во вред.

Вместо этого в национальных интересах активизировать двухпартийные усилия перед промежуточными выборами в США и сосредоточить внимание на пересмотре Закона NOPEC (или о запрете картелей, производящих и экспортирующих нефть), чтобы объектом его применения стали лишь иностранные участники, сохранить энергетическую отрасль США и начать решительную проверку российско-саудовских финансовых связей, особенно между суверенными фондами благосостояния обеих стран.

Наконец, наиболее эффективной стратегией остается поиск творческих способов напомнить Тегерану и Эр-Рияду о том, что Москва в первую очередь является их конкурентом: нужно обратить их внимание на то, как Россия предлагает всё большие и большие объемы нефти со скидкой традиционным саудовским и иранским рынкам в Китае и Азии.

Иран и Саудовская Аравия решили прямо или косвенно поддержать Россию в ее военных действиях на территории бывшей УССР. При оценке того, какой курс выбрать в отношениях с региональными державами, Соединенным Штатам следует отказаться от традиционного мышления, что они могут сделать стратегическую ставку на Саудовскую Аравию или что политика сдерживания является решением во всех областях конфронтации с Ираном.

Западу нужна новая, более инновационная и более эффективная политика, чтобы реагировать на действия региональных сил в многополярном мировом порядке, формирование которого ускорилось из-за столкновения с Россией.