Как Донецк стал колыбелью советского вокально-инструментального жанра

В чём заключается уникальность вокально-инструментального ансамбля «Добры молодцы», который появился на свет в 1969 году?

Ответ, наверное, удивит многих: «Добры молодцы»… умели играть рок.

В 1960-х годах на советской эстраде было много профессионалов своего дела, которые могли сыграть что угодно, от Бетховена до Армстронга. Но рок — это три аккорда. Как их называли во дворе, «большая звёздочка», «малая звёздочка» и «колечко». Знания этих трех аккордов было достаточно, чтобы сыграть рок-н-ролл. Но для эстрадника-профессионала трёх аккордов было мало, чтобы показать своё мастерство, поэтому рок-музыка казалась им просто скучной. А мальчишки более молодого поколения исполняли эти три аккорда так, что, казалось, в их роке умещалась целая палитра чувств и эмоций: любовь, жажда героизма, мечты о счастливом будущем.

Имена такая гамма чувств присутствовала в песнях и музыке, которые исполняли ребята, жившие в одном питерском дворе: Александр «Алик» Петренко (труба), Владимир Антипин (тромбон), Евгений Броневицкий (корнет, тромбон), Борис Самыгин (флейта), Лев Вильдавский (фортепиано) и Евгений Маймистов (барабаны). Ансамбль (тогда еще безымянный) выступал в популярном ленинградском джаз-клубе «Квадрат» и на студенческих вечеринках, концерты с его участием пользовались большим успехом. Поначалу они играли джаз, но музыка The Beatles и их коллег по Британскому нашествию, добравшись до берегов Невы, заставила участников секстета забросить духовые инструменты и начать в спешном порядке осваивать гитары. На этом этапе их силы распределились следующим образом: Алик Петренко, Борис Самыгин и Евгений Броневицкий пели и играли на гитарах, Владимир Антипин пел и играл на бас-гитаре, Лев Вильдавский осваивал новые партии клавишных, а Евгений Маймистов стучал на барабанах.

Успешно отыграв новогодние концерты в популярном кафе «Ровесник», которое в народе почему-то называли «Серая лошадь», ансамбль получил постоянный ангажемент в недавно открывшемся молодежном кафе «Эврика». Находилось оно на проспекте Энергетиков, на самой окраине тогдашнего Питера, однако вскоре стало центром притяжения интересов всей модной молодёжи города. Тогда же, предчувствуя большой успех, музыканты добавили в название группы цифры наступившего года. Теперь группа стала называться «Авангард-66».

Но весной у музыкантов начались серьёзные проблемы.

«В «Эврике» мы отработали три месяца, — рассказывал бас-гитарист Владимир Антипин. — Ажиотаж был жуткий, поскольку тогда практически никого больше не было в этом жанре. Весь Невский, весь университет ломился туда. Но на очередном совещании Калининского райкома КПСС нам сказали: «Марш отсюда! И чтобы никаких выступлений больше не было!»

На помощь молодой группе поспешил Игорь Петренко, старший брат гитариста Алика Петренко, давно уже работавший на профессиональной сцене. Он замолвил за ребят слово перед директором Донецкой облфилармонии А. Омельченко и вскоре вместе с ним прилетел в Ленинград. Прямо в квартире Алика Петренко состоялось прослушивание (габариты старой петербуржской квартиры позволяли это сделать), за которым последовало приглашение на работу в Донецк.

В филармонию музыканты уехали вчетвером — Александр Петренко (гитара), Владимир Антипин (бас-гитара), Евгений Маймистов (ударные) и Борис Самыгин (гитара).

«3 мая 1966 года мы прилетаем в Донецк! — вспоминает Александр Петренко. — Нас радушно принимают, поселяют в гостинице «Донбасс», которая находится через площадь от основной базы — концертного зала и дирекции филармонии, — и оформляют на работу. Мы получили то, к чему стремились — начали работать как гастрольный ансамбль — выступать на концертных площадках страны. И впервые в СССР на концертной афише официально появилась название — Вокально-инструментальный ансамбль «Авангард»!»

Можно с уверенностью сказать, что с этой даты — 3 мая 1966 года — в СССР началась эпоха ВИА.

Именно здесь, в Донецке, впервые прозвучал термин — «вокально-инструментальный ансамбль». Такое название было временным, придуманным для… бухгалтерии, которая должна была в ведомостях четко определять сумму денег, выдаваемых музыкантам в дни зарплаты. Тогда в филармониях страны концертная ставка инструменталистов равнялась 7 рублям, вокалисты получали по 8 рублей за концерт, а тут ребята и пели, и играли на музыкальных инструментах. Для них была придумана особая, «вокально-инструментальная» ставка — 7 рублей 50 копеек. Так как ВИА «Авангард» показал направление движения для многих вновь образовавшихся филармонических коллективов, то это название прижилось и вскоре стало обозначать не только бухгалтерский термин, но и целый музыкальный стиль.

Многие отечественные меломаны часто несправедливо сетуют на то, что на Западе, мол, один за другим рождались различные стили рок-музыки — и биг-бит, и психоделик, и сёрф-рок, и хард-рок, и диско, а у нас не появилось ничего. Они не правы: вокально-инструментальное направление — это как раз тот уникальный стиль, который был рожден в СССР. Он появился на свет на излучине, где сливались два мощных потока — биг-бит и русская народная мелодика. В дальнейшем этот стиль взрослел, мужал и видоизменялся, вбирая в себя ритмы джаз-рока, хард-рока и диско. Но одно его качество оставалось во все времена неизменным: российские национальные интонации.

Почти год ансамбль «Авангард-66» колесил по СССР, работая от Донецкой филармонии. Во время небольшой паузы, когда музыканты ансамбля отдыхали в Донецке, в город с концертами приехала бригада минских артистов. Разумеется, питерцы отправились посмотреть на выступление коллег из Белоруссии и на концерте познакомились с клавишником, который оказался ещё и отличным певцом. Его звали Юрий Антонов.

Музыкантам «Авангарда-66» как раз требовался певец с высоким тенором, и они довольно быстро убедили Антонова перейти к ним. Через какое-то время он, уволившись из Минской филармонии, прибыл к своим новым друзьям, когда те были на гастролях в Куйбышеве, и стал работать в составе «Авангарда-66».

В апреле 1967 года «Авангард-66» вернулся в Ленинград. В родном городе ребят, возмужавших в гастрольных поездках, встретили как героев. Именно в Питере Юрий Антонов впервые ощутил вкус славы.

(К слову, после того, как «Авангард-66» покинул Донецкую филармонию, его место занял ВИА «Современник» под руководством Давида Тухманова.)

Некоторое время музыканты «Авангарда-66» проработали в составе самого известного питерского джазового коллектива — в ансамбле под управлением Иосифа Вайнштейна.

«Когда нас пригласили поработать с оркестром Иосифа Вайнштейна, — рассказывает Владимир Антипин, — это было достаточно интересно, потому что в то время в Англии группы типа Fortunes уже записывались с большими оркестрами. Вот и мы решили попробовать…»

Гастрольные поездки с оркестром Вайнштейна были весьма презентабельны, но ребята стремились к самостоятельной работе, поэтому с радостью приняли предложение поехать работать в Читинскую филармонию. 1 сентября 1968 года питерские рокеры, прихватив с собой друзей-джазменов из оркестра Вайнштейна: Всеволода Левинштейна-Новгородцева (альт-саксофон), Ярослава Янса (труба) и Александра Морозова (тромбон), покинули европейскую часть страны и отправились за озеро Байкал, где начинался новый этап их жизни.

В Читинской филармонии тогда как раз распался эстрадный коллектив, от которого осталась большая куча неиспользованных афиш, на которых было написано: вокально-инструментальный ансамбль «Добры молодцы». Поскольку афиши стоили денег, то дирекция филармонии предложила вновь прибывшим музыкантам выступать под этим названием. Так на свет появился ВИА «Добры Молодцы», который в итоге обрёл всесоюзную популярность. Всеволод Левинштейн-Новгородцев был утвержден в должности художественного руководителя «Добрых Молодцев», а директором группы стал известный импресарио Григорий Гильбо. Ансамбль также пополнили певец Владимир Кириллов, игравший ранее в популярной питерской группе «Лира», и клавишник Владимир Шафранов, перешедший из оркестра Эдди Рознера (позже его заменит Влад Петровский, до этого игравший в ленинградских любительских рок-группах).

Уникальность программы, которую показывали «Добры молодцы», состояла в том, что все традиционные русские песни «Утушка луговая», «Полюбил Андрияшка Парашку», «Вечерний звон» и другие были аранжированы в стиле джаз-рок. Ничего моднее и актуальнее в конце 1960-х годов придумать было невозможно.

Обращение к фольклору тогда звучало как очень радикальный жест. Стало модно читать книги писателя Владимира Солоухина, рассуждать о древнерусской живописи, коллекционировать предметы русской старины. Эта интонация прозвучала даже в кинокомедии «Бриллиантовая рука»: в одном из эпизодов картины режиссер Леонид Гайдай показывает зрителю «модную» квартиру Геши Козодоева, манекенщика и контрабандиста, в которой можно заметить и старинную прялку, и иконы. В конце 1960-х в Московском доме Композитора, что на задах Телеграфа, начали собираться первые тусовки, которые занимались восстановлением биографий предков вплоть до 1917-го года, энтузиасты выискивали у бабок всякие пестики, ступки, прялки. Тогда же появились первые реставрационные отряды и первые патриотические организации. Зимой 1968–1969 года было создано Всесоюзное Общество Охраны Памятников Истории и Культуры (ВООПИиК), его инициатором стал главный редактор журнала «Техника — молодежи» Василий Дмитриевич Захарченко.

Продвинутая молодежь начала слушать Лидию Русланову, а вскоре знаком того, что человек «въезжает» в современность, стали ансамбли, исполняющие фолк-рок.

Возвращение к национальным корням — это главное, что породила рок-музыка в мире. В те времена английский язык не доминировал в мировой молодежной культуре, как сегодня. Для поклонников рока было абсолютно не важно, на каком языке пели группы, одинаково доброжелательно воспринимались и русский, и французский, и польский, и венгерский — да какой угодно язык. Главным критерием оценки творчества были ритм и соответствие исполняемой музыки пульсирующему биту второй половины ХХ века. Со временем к этим требованиям прибавилось ещё и осознание необходимости держаться корней.

Ещё надо сказать, что все песни «Добрых молодцев» представляли собой остроумные мини-спектакли, которые поставил режиссер Борис Герштейн. А хормейстер Владимир Акульшин, в 1950-х годы выступавший в составе ансамбля «Дружба», разложил все эти песни на несколько голосов.

Благодаря своему джаз-року и обращению к русской народной песне, ВИА «Добры молодцы» в начале 1970-х прочно входили в тройку самых популярных советских ансамблей, вслед за «Поющими гитарами» и «Весёлыми ребятами».

В 1971 году в «Добры молодцы» из ВИА «Поющие Гитары» перешёл певец и композитор Юрий Антонов. Теперь свой джаз-рок «Добры молодцы» исполняли в первом отделении, а во втором аккомпанировали своему товарищу, с которым были знакомы с тех самых пор, как ансамбль «Авангард-66» работал от Донецкой филармонии. У Антонова было много хороших песен — «Где моя смелость», «Ты слов не говори, в глаза мне посмотри, и я пойму тебя», «Песня, гитара и я», а самой популярной у слушателей стала песня «Ещё вчера», которую в народе называли по первым словам — «Почтовый ящик». Символом ансамбля стала другая песня Юрия Антонова — «О добрых молодцах и красных девицах», сочиненная им ещё в бытность в «Поющих гитарах». Благодаря его песням популярность ансамбля резко увеличилась.

«Кроме того, Юра, — вспоминает Владимир Антипин, — человек достаточно активный. Композиторы того времени, если они не были членами Союза композиторов СССР, должны были обладать двумя качествами. Во-первых, они должны были писать приличные песни. Во-вторых, они должны быть пробивными, как танк. И ещё бегунами на длинные дистанции. Потому что надо было везде бегать и предлагать. Не каждый способен на это. Те немногие записи на радио мы сделали потому, что их пробил Юра. Он свои песни пробивал, а заодно и мы что-то играли».

1 января 1974 года на экраны советских телевизоров вышел фильм «Эта весёлая планета» с музыкой композитора Давида Тухманова. Две песни для того фильма записал ВИА «Добры молодцы» — «Галина» (слова Л. Завальнюка) и «Я еду к морю» (слова В. Харитонова). Позже они вышли на виниле. Поклонники ансамбля ожидали, что после успеха пластинки «Добры молодцы» поспешат в студию, где запишут все свои хиты. Но вдруг у ансамбля возникли проблемы с песней «Я еду к морю».

Дело в том, что той же осенью 1974 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев встретился во Владивостоке с американским президентом Джеральдом Фордом, чтобы прояснить ключевые позиции в дальнейшем развитии советско-американских отношений, а специальная комиссия министерства культуры СССР заявила, что «Добры молодцы» в песне «Я еду к морю» поют именно об этой встрече:

«Я еду к морю,

Я еду к ласковой волне.

Счастливей встречи нету

На всей земле».

Руководитель ВИА «Добры Молодцы» Владимир Антипин возмущался: «Эти худсоветы иногда додумывались до таких вещей, до которых здоровый, нормальный человек никогда бы не додумается. Ему это просто в голову не придёт! Но на худсовете, устроенном по поводу нашей песни, потребовали изменить фразу «счастливей встречи нету». И пришлось изменить. Прежнюю фразу мы переделали на «меня счастливей нету, поверьте мне». Ну, кто о таком мог додуматься?»

Нужно очень бояться, не любить и не знать свой народ, чтобы вообразить, что кто-то умудрится узреть какой-либо подводный смысл в невинно-романтической песенке про поездку на море.

На этом случае черная полоса в жизни ансамбля не закончилась. Росконцерт, куда из Читинской филармонии перебрались «Добры молодцы», отправил группу на гастроли с… певицей Людмилой Зыкиной. Чиновники от музыки, по всей видимости, решили, что если и «Молодцы», и Зыкина поют русские народные песни, значит, и слушатель у них должен быть один и тот же.

Влад Петровский рассказывал, что «Добры молодцы» выступали в первом отделении, а Зыкина — во втором. Но молодая публика, собравшаяся в основном, чтобы послушать популярный ВИА, с выступления певицы в массовом порядке уходила.

(Я наблюдал подобную картину в 1982 году в Пензе, когда там, на стадионе «Темп», выступали «Машина времени» и Иосиф Кобзон. «Машина времени» вышла на сцену в первом отделении, а Кобзон — во втором. Но едва Кобзон запел, как пензенская публика устремилась к выходу со стадиона. На трибунах осталось пять-шесть человек, которые, видимо, побоялись попасть в давку у ворот. На следующем концерте музыканты поменяли расклад: теперь в первом отделении пел Кобзон, а во втором — «Машина времени».)

Вернувшись в Москву, Зыкина нажаловалась на эти абсурдные гастроли своей близкой подруге, министру культуры СССР Екатерине Фурцевой. Но в ходе устроенной минкультом разборки пострадали вовсе не чиновники Росконцерта, объединившие в одной гастрольной поездке «коня и трепетную лань». Во всем виноваты, как ни парадоксально, оказались музыканты, которые честно делали свою работу. «Добрых молодцев» посадили на так называемый репетиционный период, фактически наказав рублем, потому что музыканты в СССР зарабатывали за счет концертов. Впрочем, музыканты «Добрых молодцев» подошли к этому «наказанию» творчески: получив свободное время, они начали готовить новую программу. Но отрепетировать новые песни «Молодцам» так и не удалось, поскольку дирекция Росконцерта принялась «затыкать» ими всяческие дыры в бюджете.

«Мы летали то в Барнаул, то в Новосибирск, — рассказывает Владимир Антипин, — но в конце концов пришло время сдавать новую программу. Худрук Росконцерта Александр Лейбман спрашивает: «Володя, как у вас с новой программой?»

«Какая программа? Мы же всё время чешем по ту сторону Урала!»

А мне в ответ: «Так репетируйте на гастролях!»

«Да не Вам бы нам это говорить! Если мы по три концерта в день работаем, когда же нам репетировать?»

Мы были такими рассерженными, что тут же положили заявления об уходе…»

В итоге Алик Петренко, Владимир Антипин, Борис Самыгин и Евгений Маймистов, игравшие вместе в ленинградском самодеятельном рок-ансамбле «Авангард-66» и составлявшие рокерскую основу «Добрых молодцев», вернулись в свой родной город и стали работать в ленинградском ВИА «Калинка» под руководством Сергея Лавровского. Это был хороший выбор, так как «Калинка» постоянно, как минимум дважды в год, гастролировала за границей. Подавляющее большинство советских людей в туристическую поездку за рубеж выезжало в лучшем случае один раз за всю жизнь, а музыканты «Калинки» ежегодно совершали по два-три зарубежных выезда.

Сева Новгородцев-Левинштейн тоже вернулся в Ленинград. Сначала вместе с музыкантами любительской группы «Мифы» он стал играть на танцах в городе Пушкине. А потом, покинув СССР, стал тем самым знаменитым Севой Новгородцевым, который вел музыкальные передачи на Русской службе Би-Би-Си.

Певец Владимир Кириллов вынужден был пойти работать в варьете ресторана «Невский».

Клавишник Влад Петровский был приглашен на работу в группу Стаса Намина «Цветы» на замену ушедшего в ансамбль «Магистраль» Александра Слизунова.

Специально для Юрия Антонова Росконцерт создал ансамбль «Магистраль», но проект оказался нежизнеспособен.

Но так как у нас в стране было плановое хозяйство, и это означало, что график гастролей и вообще всех творческих успехов был давно утверждён и согласован, то руководство Росконцерта не могло позволить себе в один момент лишиться ансамбля, чьи поездки в другие города были давно анонсированы. Поэтому под вывеской «Добрых молодцев» был собран совершенно новый коллектив. А чтобы зритель не обломался, придя на концерт популярных музыкантов и не увидев на сцене знакомых лиц, то первым делом в «Добры молодцы» из «Аракса» переманили очень популярного в то время певца Александра Лермана, пообещав, что он сможет петь свои песни. Вскоре к группе присоединились бас-гитарист и вокалист Александр Евдокимов, гитарист Андрей Костюченко и певица Людмила Барыкина. Но Лерман в составе «Молодцев» пробыл очень недолго. Вскоре он перешел в ВИА «Весёлые ребята», а потом и вовсе эмигрировал из Советского Союза. Вслед за Лерманом в «Весёлые ребята» ушла и Людмила Барыкина, а Евдокимов отправился в ВИА «Поющие сердца». Растеряв всех своих звёзд, некогда блистательный ансамбль «Добры молодцы» вылетел из первой тройки самых популярных советских ВИА и оказался где-то на очень низком уровне рейтинга.

Вот так закончилась история «золотого» состава одного из первых советских ВИА. Но Донецк останется навсегда в биографии советского вокально-инструментального движения.