Выход из МОК к новому олимпизму

Теперь уже стало любому понятно, что запрет российским спортсменам участвовать в международных соревнованиях стал следствием русофобской стратегии англосаксонского мира, порождением которого и является спорт. Разумеется, англосаксы создавали свой спорт вовсе не для того, чтобы в нем красовались русские. Но что еще печальнее для них — успехи российских спортсменов противоречат разработанной ими же тотальной дискредитации России. Ситуация изменилась после введения санкций, запреты сыграли свою роль, и наше доминирование во многих видах спорта закончилось, и теперь мы рады быть в пятерке на Олимпийских играх (хотя бывали и первыми), рады хоть кому-то на пьедестале в легкой атлетике (хотя еще в начале нулевых собирали самое большое количество медалей), так что со временем будем рады, что вообще участвуем хоть в каких-то чемпионатах, и гордиться своими атлетами на пьедестале даже без флага — даже под пожелтевшей простыней из дешевой гостиницы, где они остановились.

Как бы ни было печально, но все же стоит признать, что начатое коллективным Западом выдавливание российских спортсменов с международной спортивной арены преодолеть даже в среднесрочной перспективе почти невозможно. Поэтому спортивные чиновники решили проводить в России так называемые альтернативные игры и чемпионаты, но что еще хуже — признавать национальные чемпионаты европейскими первенствами, если в них участвуют хотя бы несколько спортсменов из европейских стран, и чемпионатами мира, если в них участвуют зарубежные спортсмены с разных континентов. Абсурд, конечно, но так им видится преодоление кризиса отстранения. При этом чиновники не учли главного, что такие турниры никому не нужны, кроме них самих — для сохранения утвержденной формы отчетности и привычного осваивания бюджетных средств, и потому предсказуемо эти турниры вызвали скепсис как у спортсменов, так и у болельщиков.

Впрочем, если посмотреть на эту ситуацию по-другому, то можно разглядеть локализацию, которая воспринимается позитивно и при этом имеет довольно широкое распространение, потому что тон в ней задают США — лидеры мирового спорта, где проводятся национальные чемпионаты, ставшие всемирно известными турнирами Национальной хоккейной лиги (NHL) и Национальной баскетбольной ассоциации (NBA), в том же ряду ежегодный турнир по силовым видам спорта «Арнольд-классик» (армрестлинг, бодибилдинг, пауэрлифтинг и стронгмен). Успешный опыт коллаборации национальных чемпионатов воплощают турниры Большого шлема по теннису в Великобритании, Франции, Австралии и опять же в США. Самым известным и значимым турниром по бенди является ежегодный Кубок мира в Юсдале (Швеция). Китайский Фестиваль лодок-драконов, проводящийся в течение месяца в Гуанчжоу, Гонконге, Даляне, Шанхае и Макао, превосходит по всем показателям чемпионаты мира по этому виду спорта.

Опираясь на зарубежный опыт, России тоже можно пойти по этому пути и начать проводить титульные турниры по тем видам спорта, где есть веские основания рассчитывать на успех, например, гран-при по биатлону, фигурному катанию, самбо, хоккею с мячом, в дисциплине «русская пирамида» по бильярду и каким-нибудь другим. Однако здесь возникает вопрос к Министерству спорта РФ: почему они до сих пор не занимались креативом и продвижением таких титульных турниров?

Разумеется, они возразят, что это дело спортивных федераций и специалистов по спортивному маркетингу, и в этом будут абсолютно правы. Но тогда возникает другой вопрос: а зачем в таком случае они полезли в проектирование институциональных преобразований в спорте и начали выдумывать всякие альтернативные игры и чемпионаты? Неужели они полагают, что могут обойтись без глубоких познаний в теории спорта, социологии культурных полей и в упомянутом спортивном маркетинге?

Впрочем, процесс преобразований современного спорта де-факто они уже запустили (включая ироничный контекст этого слова), породив острую необходимость безотлагательно перейти к обсуждению вариантов его деконструкции, выраженной в переосмыслении ключевых триггеров — антидопинга и спортивного права — процедур особого типа, следование которым определяет облик современного спорта и является обязательным для всей спортивной инфраструктуры.

Антидопинг — благо или манипуляция?

После принятия ЮНЕСКО Международной конвенции о борьбе с допингом в спорте (2005) произошла сильнейшая по своему воздействию на общество инверсия в иерархии ценностей медицинского контроля и помощи спортсменам. Глобальная антидопинговая кампания, согласно конвенции, основана на обеспокоенности мирового сообщества использованием спортсменами фармацевтических препаратов и специальных методов воздействия на организм, которые могут иметь пагубные последствия, что противоречит мессианской идее современного спорта как разрешенного средства принуждения к здоровому образу жизни.

Здесь важно обратить внимание на допуск в тексте конвенции о том, что «могут иметь место пагубные последствия» — это служит ключом к пониманию проблемы, потому что вред запрещенных препаратов для каждого спортсмена так и не был доказан за двадцать лет (!) агрессивной деятельности ВАДА. Впрочем, он и не мог быть доказан, поскольку в качестве допинга применяются самые обычные лекарства, которые можно купить в любой аптеке. Неслучайно оправдания уличенных в употреблении допинга спортсменов все чаще звучат анекдотично — взял ночью в домашней аптечке и не сверил со списком ВАДА; купил в аптеке при острой боли, а врачу дозвониться не смог; выпил энергетический коктейль на безалкогольной вечеринке и т. д.

Итак, если допингом объявляются самые обычные и вполне доступные лекарства из аптек, то почему же они вредны именно спортсменам? Почему их нельзя использовать для облегчения нагрузок и снятия стресса у спортсменов, когда можно всем остальным? Этот вопрос уже не раз поднимался в обсуждении фундаментальной легитимности антидопинга. Дело в том, что аргументация ВАДА не стыкуется с заботой о представителях других экстремальных профессий, которым по-прежнему не запрещено использовать препараты и методы, позволяющие снижать нагрузку на организм и снимать стресс после чрезмерного напряжения. Неужели это значит, что здоровье военных, спасателей, полицейских, цирковых акробатов, летчиков и космонавтов не волнует мировое сообщество? Не говоря уже о том, что это противоречит принципам социального равенства и доступности медицинского обеспечения.

Отсюда возникает закономерный и принципиальный вопрос — а стоит ли России бороться с допингом, если идея антидопинга ущемляет права спортсменов по сравнению с представителями других экстремальных профессий? К тому же борьба с допингом обрекает спортсменов на неоправданные мучения от чрезмерных нагрузок в условиях запрета на оказание медицинской помощи, основанной на применении всего спектра имеющихся современных фармацевтических препаратов.

Далее следует обратить внимание на то, что апологеты ужесточения антидопинговых мер постоянно твердят о смертельной опасности для спортсменов. Однако их истеричные заявления не подтверждаются фактами увеличения смертности спортсменов на фоне устойчивого роста числа выявленных случаев употребления допинга. Впрочем, зафиксировать смертность от допинга пока невозможно, потому что нет общепризнанной процедуры выявления запрещенных препаратов из списка ВАДА в организме мертвых спортсменов, потому что не было ни одной попытки со стороны чиновников антидопинговой конвенции ЮНЕСКО предложить ВОЗ разработать такой индикатор причины смерти специально для спортсменов.

Так почему же антидопинг на фоне описанных глубоких противоречий так сильно нужен МОК и международным спортивным федерациям? Оказывается, допинг в организме спортсмена позволяет установить нарушения принципов справедливой игры и ставит под угрозу этические принципы и воспитательные ценности, закрепленные в Международной хартии физического воспитания и спорта ЮНЕСКО и Олимпийской хартии МОК. Но так ли это на самом деле? Пристальное рассмотрение этого вопроса порождает много сомнений.

Помня о том, что дьявол кроется в деталях, нельзя пропустить, что Конвенция вводит «стандарты выдачи разрешений на терапевтическое использование запрещенных препаратов» (п. 21, ст. 2). Эти стандарты делят спортсменов на тех, кому можно и кому нельзя использовать все запрещенное. Исходя из этого, любой спортсмен, не оформивший вовремя «терапевтическое исключение», может быть дисквалифицирован, поскольку размер содержания запрещенных субстанций в организме спортсмена в большинстве случаев не указан, но даже если и указан, то любого уличенного в употреблении допинга можно обвинить в злонамеренном введении микродоз, оказывающих накопительный эффект в организме. Именно это обстоятельство и создает широкое поле для манипуляций, которыми охотно пользуются спортивные чиновники под прикрытием ВАДА, и доказательством этому служит рост числа оправдательных вердиктов непреднамеренного употребления допинга спортсменами, что позволяет переквалифицировать проблему допинга, перестающую на этом фоне быть чисто этической. Скорее это проблема спортивного менеджмента, возникшая в оправдание манипуляций, вызванных конъюнктурными колебаниями в политике спортивных организаций.

Покушение на суверенитет и границы спортивного права

Символом отлучения России от мирового спорта стал запрет на участие нашим спортсменам в Олимпийских играх. Исключение было сделано только для «чистых атлетов», не попадавшихся на допинге, им разрешили участвовать, но без использования национальных символов — флага и герба, а также без исполнения гимна в случае их победы. Самое интересное, что Российская Федерация подчинилась этому решению международного Суда спортивного арбитража (CAS), действующему на правах третейского суда (Sic!), который явно превысил свои полномочия. CAS не может принимать решений, регламентирующих использование государственных символов и устанавливающих субъектность распоряжения ими — это прерогатива органов государственной власти Российской Федерации, как и любой другой страны, согласно концепции этатизма.

Но остается загадкой — почему же органы государственной власти Российской Федерации подчинились решению третейского суда, учрежденного МОК — швейцарской неправительственной организацией, состоящей из 112 индивидуальных членов? Завтра в любой другой частной компании, например в «Макдоналдс», запретят обслуживать посетителей в одежде с государственными символами Российской Федерации. Не хочется верить, но получается, что наше правительство и с этим согласится? Ведь решение МОК до сих пор не было оспорено в должном контексте, хотя оно затрагивает суверенитет.

А еще интересней то, что МОК принял это коллективное решение вопреки положению своего устава — Олимпийской хартии, устанавливающей (п. 41), что «спортсмены обязаны иметь гражданство той страны, НОК которой подал на него заявку». Это буквально означает, что МОК основывается на признании суверенитета стран, из которых прибывают на Олимпийские игры спортсмены-участники. Но почему же тогда МОК принял решение о пренебрежении государственными символами России, причем в нарушение положений собственного устава? — это явно требует судебного разбирательства, причем в только Российской Федерации, интересы которой были затронуты этим решением швейцарского НПО, имеющего в нашей стране законного представителя — аффилированную организацию Олимпийский комитет России.

Не менее абсурдно на этом фоне выглядит стремление российских законодателей угодить МОК в запрете «на использование наименований «Олимпийский», «Олимпиада», «Сочи 2014», «Olympic», «Olympian», «Olympiad», «Olympic Winter Games», «Olympic Games», «Sochi 2014» и образованных на их основе слов и словосочетаний, олимпийские символ, огонь, факел, флаг, гимн, девиз, а также эмблемы, символы и сходные с ними обозначения Олимпийских игр и Олимпийских игр, предшествующих им и следующих за ними» (ч. 1, ст. 7, ФЗ «О проведении Олимпийских игр в Сочи»). Странно, что никто не потребовал от МОК всесторонне обоснованных оснований для таких широких ограничений. Какое отношение имеет это швейцарское НПО к античным играм эллинов? Если это культурное наследие эллинов, то тогда на него имеют право все страны ойкумены. Любой может петь народные песни и плясать под них, следовательно, патент МОК должен быть пересмотрен преюдициально, потому что МОКов может быть сколько угодно. Тем более каждый из них (если они появятся) будет что-то менять в программе соревнований, регламенте и церемониальной части. Так что никаких серьезных оснований подчиняться запретам швейцарского НПО не было и нет, и не может быть.

Впрочем, в сложившейся ситуации России нужно не просто отменять немотивированные запреты МОК, а как можно скорее выйти из олимпийского движения, которое полностью изжило себя после того, как были отброшены идеи Кубертена, включая его главную заботу по вовлечению женщин в спорт — им на замену пришли трансгендеры.

Здесь у многих возникнет вопрос: если мы совсем уйдем из олимпийского движения, то как же быть с карьерой наших спортсменов, которые готовились выступать на Олимпийских играх? Ответ прост: будучи гражданами Российской Федерации, они должны определиться, что для них важней — мировой спорт, где их ни во что не ставят, или честь страны, интересы которой были грубо попраны коллективным Западом? В общем, большинству из них придется сделать паузу и смириться с концом карьеры.

Между тем олимпийское движение может быть реформировано в духе трендов регионального развития. Одним из возможных решений о дальнейшей судьбе Олимпийских игр может стать возрождение олимпийских празднеств в Греции, Турции, Сирии и далее в странах древнегреческой ойкумены по Эратосфену. Сейчас территория ойкумены охватывает территории стран Средиземноморья, Магриба, Ближнего Востока, Аравийского полуострова, Ирана, Центральной Азии, Индии и даже Китая — той его части, куда проникали европейцы по Шелковому пути. Вот только США, Великобритании, Канады, Польши и стран Прибалтики там нет — и в этом главная ирония, поскольку именно эти страны захлебываются в русофобской истерике. Своими южными регионами возле Азовского и Черного морей Россия тоже была частью ойкумены, и было бы просто прекрасно в Крыму, Херсоне или Азове основать аутентичный комитет Олимпийских игр.

В целом же этот проект позволит вернуть к «заводским установкам» современное олимпийское движение, погрязшее в политической ангажированности и стяжательстве, а с учетом перечня вовлекаемых стран будет налажен устойчивый диалог в крайне неспокойных регионах Африки и Евразии. В конце концов, когда-то же надо снова начинать использовать спорт в интересах мира. Так пусть уже это начнется в России.