Почему США стали спешить договориться с Ираном?

На днях представитель Государственного департамента США Нед Прайс обвинил Иран в затягивании переговорного процесса по ядерной сделке, она же Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). По словам Прайса, Тегеран, призывая дождаться смены власти в стране, прежде чем возобновлять переговоры в Вене, пытается снять с себя ответственность за тупик в переговорах.

Ранее МИД Ирана объявил, что Тегеран намерен вернуться к переговорам лишь после вступления в должность избранного президента страны Ибрагима Раиси, который будет приведен к присяге в начале августа. Это вполне естественно. Тем не менее представитель Госдепа почему-то считает, что «подобный подход к решению важнейшей международной проблемы вызывает возмущение», хотя он подчеркнул, что «США готовы вернуться к переговорам в Вене, как только Иран примет необходимые решения». А ведь было бы логично дождаться, когда Раиси официально обретет властные полномочия, дать ему время разобраться во всех нюансах, связанных с СВПД. Откуда же такое стремление Вашингтона как можно быстрее договориться с Тегераном, несмотря на то, что до инаугурации нового президента особых подвижек не ожидается? В этом сейчас заключена главная интрига. По мнению ряда экспертов, США, уходя из Афганистана, «высвобождают свои силы и одновременно связывают Иран и Россию на афганском направлении необходимостью противостояния с «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)». Это первое.

Второе. Американцам необходимо проверить, остаются ли в силе выдвинутые ранее инициативы министра иностранных дел Ирана Джавада Зарифа, предложившего поэтапный план урегулирования, который состоит из трех взаимоувязанных шагов. США, как и другие переговорщики, восприняли их с энтузиазмом, оптимизм Вашингтона разделили остальные переговорщики. На первом этапе за Ираном признается его безусловное право развивать мирную энергетическую ядерную программу. Второй этап заключается в гарантиях иранской стороны, снимающих любые вопросы в военной направленности этой программы. Третий этап — отмена односторонних и международных санкций. Кстати, по вопросам гарантий Тегеран шел на серьезные уступки, в том числе на внезапные проверки МАГАТЭ любых подозрительных объектов. Речь шла также и о степени обогащения урана. Иран по сугубо технологическим причинам нуждается в топливе со степенью обогащения в 20%, но Израиль и США считают это опасным с точки зрения возможности использовать такое топливо для производства ядерного оружия. Но сам по себе высокообогащенный уран не является ядерным зарядом, для того требуется пройти еще довольно длинный путь. При этом Тегеран предлагал снять проблему, гарантируя, что в будущем готов обогащать ядерное топливо до более низких показателей.

Вот почему промежуточные итоги переговоров в Вене были позитивно восприняты всей «шестеркой» переговорщиков. И вдруг «пауза» и появление, как считают США, «тупиковой ситуации». Отсюда возникает вполне законный вопросы: в чем дело и что произошло? Есть, конечно, внешний фактор: стремление сорвать намечающиеся договоренности США и Ирана со стороны Саудовской Аравии и Израиля. Помимо того, по всем признакам вывод американских войск и НАТО из Афганистана выльется в приход к власти в Кабуле талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В этой связи у Вашингтона появляется выбор: как можно быстрее договориться с Ираном, превратив его в «элемент сдерживания влияния талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ)», либо все в регионе пустить вразнос. Но для иранских властей самый важный вопрос теперь звучит так: что будет после выборов? Если говорить о некоторых направлениях иранской внешней политики, то важно иметь в виду, что Раиси оказался под американскими санкциями еще до выборов президента. Как заявил на днях замминистра иностранных дел Ирана Аббас Аракчи на переговорах по иранской ядерной сделке в Вене, «позиция Раиси по внешней политике является реалистичной, и кандидат склонен к сотрудничеству с международным сообществом… Его взгляды на ядерную сделку и текущие переговоры также отражают эти реализм и прагматизм». Но как будут и будут ли общаться США с новым президентом?

Приход Раиси на один из ключевых постов в стране уже вызвал жесткую критику со стороны Вашингтона. Однако логика политического процесса в Тегеране прочитывается вполне легко: реформаторы во главе с Хасаном Рухани демонстрировали все большую неспособность противостоять американским санкциям на экономическом фронте, и этим незамедлительно воспользовались «ястребы». Причем в бытность Рухани на посту президента американцы так и не приняли окончательного решения по возрождению СВПД, а теперь многое не стыкуется с создавшейся политической обстановкой в Иране. Как полагают некоторые эксперты, «Тегеран может преподнести сюрпризы» региональной политике на Ближнем Востоке, где за время действия американских санкций он не только не ослабил позиции, но, напротив, превратился в сильного игрока, способного влиять на происходящее в регионе — от Сирии до Израиля. Не исключено, что станет налаживаться более активный диалог между Ираном и Саудовской Аравией.

В Тегеране заявляют, что Раиси будет стремиться и к расширению сотрудничества с Россией и для него это станет «одним из приоритетных внешнеполитических направлений». Но пока это только прогнозы.