Никакого права на собственное государство у косовских албанцев нет

Выступление на прошедшем в ИА REGNUM круглом столе«Удастся ли спасти сербское Косово?»

Рассматривая «косовский вопрос», прежде всего стоит обратить внимание на географическое положение юга Балканского полуострова: это уникальный сухопутный коридор, связывающий Европу с Ближним и Средним Востоком и Северной Африкой. Это субрегион, который омывают несколько теплых морей: Средиземное, Адриатическое, Ионическое, Эгейское, Мраморное и Черное. Важнейшими геостратегическими узлами является бассейн Дуная и Вардарско-Моравская долина. Косово и Метохия — это геополитический ключ к Балканам и одновременно их самая неприступная крепость. Не случайно именно здесь после военной агрессии против СРЮ в 1999 г. была построена крупнейшая за пределами США американская военная база «Бондстил», функционирующая в режиме наивысшей секретности, для строительства которой были отняты земли у сербов, а территория заселена самыми лояльными албанскими кланами.

В связи с этим именно внешний фактор стал решающим при формировании «албанской ирреденты». Первопроходцем в области этноинжиниринга традиционно был Ватикан, у истоков разработки специального албанского национального проекта стояли ватиканские и австро-венгерские круги. Он вступил в силу после Берлинского конгресса (1878), когда Австро-Венгрия получила важнейший балканский форпост — Боснию и Герцеговину, таким образом став ведущей державой на Балканах и хозяином главной экономической артерии стран Дунайского бассейна. Это позволило габсбургской монархии приступить к реализации своего экзистенциального геостратегического проекта — вытеснения России и подавления, раздробления и ослабления сербского национального корпуса. Так, в ходе Второй балканской войны именно венский двор потребовал от Сербии отступить с Адриатики с тем, чтобы могло быть сформировано албанское государство. Результатом Лондонской конференции великих держав (декабрь 1912 г. — август 1913 г.) стало создание Албании. Подчеркнем: тем самым албанский народ реализовал свое право на самоопределение. Сам по себе этот факт отсекает саму возможность выдвижения требований о создании второго (третьего, четвертого и т. д.) албанского государства. Албанский народ, проживающий в любых других государствах, является нацменьшинством (обладает всеми правами нацменьшинства, защищается соответствующим международным и национальным законодательством), но ни при каких условиях не может претендовать на статус конституционного народа.

Развитие системы национального просвещения для внутренней консолидации албанцев стало развивать австро-венгерское оккупационное управление (1916−1918), организовавшее массовое открытие школ, написание учебников и издательскую деятельность. Министр иностранных дел Австро-Венгрии графАгенор Голуховски с министром финансов Беньямином Каллаем совместно разрабатывали планы создания албанской нации в противовес сербской. Однако главной военно-политической целью венского двора являлось удержание России от доступа не только к Балканам, но и ко всему средиземноморско-адриатическому региону.

Известны вехи формирования албанского движения в рамках Османской империи, также инициированного и поддерживаемого внешним фактором (католическая Австро-Венгрия и Османская империя): Первая Призренская лига (1978), Вторая (1889), движение «обновление». Однако на сербских территориях его генезис следует рассматривать исключительно как террористический, поскольку с начала переселения албанцев на территорию Косова и Метохии террор, развязанный по отношению к сербами, являлся политическим инструментом Порты и ее местью сербам за участие в освободительной войне 1876−1878 гг. После создания югославянского государства (1918) албанцы не приняли Сербию как свою страну. Исключительно бандитские движения качаков (1918−1924 гг.), террористические группы баллистов (период Второй мировой войны), Дреницкое восстание (декабрь 1944 — февраль 1945 гг.), вынудившее оттянуть до 40 тыс. военных на его подавление, являются значимыми аспектами истории сербско-албанских отношений.

Далее идеологическая догма определила политический и правовой статус Космета. Речь идет об идейном наследии сербских социал-демократов, продолжавших линию австромарксизма (со всей его имманентной культурной парадигмой отношения к славянскому, русскому и сербскому сегментам): борьба за освобождение сербов КиМ является прихотью сербской буржуазии, вовлекающей народ в империалистическую войну ради осуществления захватнических целей мировой реакции. Социалисты из Сербии использовали любую возможность для очернения не только «сербской буржуазии», но и сербской армии и самого сербского государства. Идеологическое наследие социал-демократов было включено в политическую программу Коммунистической партии Югославии. Самым значимым является IV Конгресс КПЮ, состоявшийся в Дрездене в 1928 г. Итоговые документы конгресса — «Резолюция об экономическом и политическом положении» и «Программа действий» — ставили целью создание независимых государств Хорватии, Словении, Черногории, Македонии и «Великого албанского государства», а также предоставление независимости Воеводине.

В коммунистической Югославии идеологема «братство-единство» на практике означала национальную мобилизацию хорватов, словенцев и албанцев и продолжение ватиканско-австрийских экспериментов по созданию искусственных наций. Сербский национальный вопрос если и упоминался, то исключительно в негативном аспекте, сербские национальные интересы «по дефолту» были делегитимированы и фактически объявлены противоречащими государственным. На основе этой идейной платформы были предприняты практические шаги в области внутреннего устройства государства: в сентябре 1945 г. Космет стал автономной областью (равно как и Воеводина). Несмотря на то, что албанцы составляли примерно 8−15% населения Сербии, они получили автономию, в то время как сербы, составлявшие более 14% населения Хорватии, автономию не получили. Печально известный указ Йосипа Броза Тито от 6 марта 1945 г. «О временном запрещении возвращения колонистов в места их прежнего проживания» не позволял сербам, заселившим КиМ после 1912 г. (т. е. вернувшимся к своим вековым очагам после освобождения края от османского ига в результате Первой балканской войны) и снова изгнанным в период фашистской оккупации, возвращаться домой.

Переломным моментом, передавшим стратегическую инициативу в руки албанских сепаратистов, стала конституция 1974 г. Союзная и республиканская конституция в качестве базового конституционного принципа провозглашала принцип договора всех субъектов федерации, в число которых на равноправной основе включались и соответствующие органы автономных краев — наряду, а не посредством республики. Тем самым автономные края обретали оригинальный источник власти и права вплоть до атрибутов государственности. Именно Конституция 1974 г. подготовила основу для расчленения Югославии. «Косовский вопрос» — это в первую очередь проблема конституирования края как модели албанской государственности с тенденцией к формированию самостоятельной республики в югославской федерации. Проблема враждебной, националистической, антисербской деятельности албанских сепаратистских кругов здесь носит второстепенный, подчиненный характер.

Примечательно, что в начале локальных войн на территории Югославии албанцам не была важна даже видимость борьбы за национальные права. Так, они не стремились к работе на перспективу в этом направлении, что включает в себя призывы к вмешательству ЕС и международных организаций по поводу нарушения прав человека: не Слободан Милошевич лишил албанцев возможности иметь свое представительство во власти, а они сами начиная с 1992 г. бойкотировали участие в выборах.

Такие документы, как Конституция Албании (1998), «Меморандум» Форума албанских интеллектуалов Косово от 26 октября 1996 г. и «Платформа решения албанского национального вопроса» Албанской академии наук от 1998 г. утверждают один весьма незатейливый тезис: поскольку албанцы оказались разделенными между пятью государствами, то единственным способом решения албанского вопроса является их объединение в одном государстве. Таким образом, отметим: во всей «великоалбанской истории» главным является то, что албанские лидеры просто и грубо подменяют суть: сепаратизм, направленный на разрушение территориальной целостности других государств, выдается за единственно возможный способ решения албанского национального вопроса (посредством объединения территорий, на которых проживают албанцы).

Помимо того, что демографического права просто-напросто не существует, Устав ООН гарантирует государствам суверенитет внутри собственных границ. Самый полный и исчерпывающий документ о самоопределении — «Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций» (1970), утверждает преимущество территориальной целостности государства над правом на самоопределение. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 18 января 1992 г. («Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам») также прямо указывает: «Ничто в настоящей Декларации не может быть истолковано как допускающее какую бы то ни было деятельность, противоречащую целям и принципам Организации Объединенных Наций, включая принципы уважения суверенного равенства, территориальной целостности и политической независимости государств». И, наконец, Рамочная конвенция Совета Европы о защите национальных меньшинств от 1 февраля 1995 г. (статья 22) предупреждает: «Ничто в настоящей рамочной Конвенции не может быть истолковано как подразумевающее какое-либо право любого лица заниматься какой-либо деятельностью или совершать какие-либо действия, противоречащие основополагающим принципам международного права, особенно принципам суверенного равенства, территориальной целостности и политической независимости государств».

Таким образом, современное международное право не знает способов решения национальных вопросов путем предоставления нацменьшинствам чужих территорий, на которых зафиксировано их проживание. В поле международного права, на международной повестке дня, в мировой политике, не может существовать никакого «албанского вопроса», это исключительно внутренний вопрос сербского государства, причем не вопрос обеспечения прав албанского нацменьшинства (они гарантированы сербским законодательством в полном соответствии с международными актами, нормами и стандартами), а проблема выработки и реализации методики выявления, пресечения и недопущения террористической и криминальной деятельности, при поддержке внешнего фактора охватившей край в последние десятилетия.