Вашингтон, 20 января: диктатура и лицемерие восходят на трон

Голословно обвиняя Дональда Трампа в расизме, его противники прямо возвещают концепцию американской исключительности — идею о том, что США с их духом и институтами занимают особое место в ряду прочих стран. Шок, который был вызван событиями вокруг Капитолия 6 января, — с легкой руки демократов названными аж «терроризмом», — потребовал спешного оправдания, попыток уверить других и себя, что США всё еще на коне.

Следите за развитием событий в трансляции: «Инаугурация президента США и режим ЧС в Вашингтоне — все новости»

Такую попытку, помимо прочих, на страницах авторитетного издания The Hill сделал Фредерик Каган в статье «Почему Америка остается исключительной». Если кто хотел увидеть, как работает американский «отдел пропаганды», — эта статья является исключительным образцом.

Фредерик Каган — директор проекта «Критические угрозы» и научный сотрудник Американского института предпринимательства, архитектор военной стратегии в Ираке. Степень доктора философии в российской и советской военной истории получил в Йельском университете. Работал в Военной академии США: в 1995—2001 годах доцент военной истории, в 2001—2005 годах профессор военной истории. Является экспертом при генерале Дэвиде Петреусе — директоре ЦРУ.

Каган настаивает, что Америка не лишилась своей исключительности, несмотря на капитолийские события. За свою историю США, говорит он, столкнулись по меньшей мере с двумя мятежами, а именно с виски-бунтом и гражданской войной, которые были подавлены. Он пишет: «У нас были попытки переворота, начиная с Ньюбургского заговора, но все они провалились. У нас убивали президентов и оспаривали выборы. Но у нас никогда не было президента, вице-президента, Конгресса или какого-либо другого правителя, кроме как в соответствии с положениями Конституции и законами страны. У нас никогда не было диктатуры, военной или иной. Нам никогда не приходилось менять нашу Конституцию или наши законы иначе, как посредством нормальных и мирных процессов, изложенных в них».

Итак, что делает Каган? Он соглашается: да, проблемы бывали — и даже приводит пример, но при этом или мимоходом преуменьшает масштаб события (так, убили Линкольна, Кеннеди, ну, проходной эпизод), или выставляет на всеобщее обозрение пустяки, пряча факты, которые «не принято» замечать. Такие, например, как «пропажа» нескольких миллионов (по разным данным, от 3 до 8) американцев, «куда-то запропастившихся», а точнее, умерших или убитых, во время Великой депрессии (1929−33 гг). Делая смехотворное для нынешнего наблюдателя заявление, который не верит своим глазами, наблюдая отчаянную диктатуру в США ЛГБТ и БЛМ, Каган старается выдать за диктатуру образцы европейской пропаганды начала ХХ века, хотя американской традицией является «тихая» диктатура, делающая свое дело без фанфар, съездов и маршей. Обычно используя провокации как поводы для внешних войн или внутреннего закручивания гаек. Итак, вы думаете, что, не занимая первых в государстве должностей, вы сумели спрятать отчаянно диктаторский характер своего правления? Ошибаетесь. В глазах всего мира вы выглядите, как совершенно потерявший берега, циничный и беспринципный олигархоз и его подельники, поступивший с собственными законом и демократией, как будто это закон и демократия условной Украины: мешаешь — пшел вон.

Американский стратег и пропагандист Каган гордится, что в США никогда не было диктатуры в том виде, в котором она была где-то еще. Но избегает говорить о самой природе диктатуры, хотя диктатура бывает разная. Между прочим, США никогда не переживали угрозу внешнего вторжения, даже когда боролись за независимость в конце 18-го века (Британскаяметрополия была слишком занята европейской политикой, чтобы уделять достаточно внимания своей дальней и не такой прибыльной, как Индия, колонии). А вот европейским странам, превосходством над которыми так гордится автор, приходилось постоянно быть начеку, и диктатура, — которую не надо хвалить, но надо понимать, — это один из типичных ответов государства, которое пытается противостоять вторжению более сильного врага, посвящая этому противостоянию все производственные и политические ресурсы. Яркий пример в этом смысле — жесткие режимы, возникавшие после крупных потрясений, например Великой французской революции. Жесткая структура управления в годы становления СССР также была необходима и во многом позволила стране ответить на страшный вызов ХХ века, — с которым несопоставима прогулка нескольких бородачей по Капитолию, так потрясшая Америку.

Но пусть даже заслуженный пропагандист видит особый промысел в том, что США трудно угрожать внешним вторжением из-за их географического положения. Это не значит, что такого рода исключительность гарантирует от значительно более гнусных, чем открытая диктатура, внутриполитических махинаций. Последняя эпопея, кульминация которой наступает 20 января с инаугурацией Джо Байдена, породила такие примеры лжи, манипуляции, цензуры и подавления, которые для многих поставили крест на всяческих разговорах про народовластие и соблюдение прав (собственных) граждан в США.

Когда были захвачены и сконцентрированы под единым управлением большинство американских крупных СМИ, политической верхушке США начало казаться, что теперь можно перестраивать общество в соответствии с прописями то ли «1984», то ли «Великого инквизитора», а скорее, их универсального гибрида, в котором правдой является то, что изрекает Большой брат, а население счастливо куёт себе кандалы, распевая песни о свободе и исключительности. Если же кто-то дерзнет быть несчастным, ему мигом заткнут пасть. Как назло, примеры обретаются тут же. Трампа ведь не только забанили соцсети, с ним порвали банки, а соцсети принялись банить страницы его сторонников, включая бывшего советника Трампа по национальной безопасности Майкла Флинна и юриста его избирательной кампании Сидни Пауэлл, которую президент предложил назначить спецпрокурором по прошедшим выборам. YouTube удалил канал экс-помощника Трампа Стива Бэннона, по данным Daily Mail, после того, как канал дал голос адвокату Трампа Руди Джулиани, обвинившему демократов в цензуре. Из GooglePlay было удалено популярное среди сторонников Трампа приложение Parler. Pinterest ограничил использование хештегов в поддержку Трампа. Журнал Forbes обещал считать ложью данные компаний, которые наймут к себе сотрудников Трампа, — что примечательно, за то, что они якобы лгали в его защиту, а лжецам верить нельзя. То есть эта вакханалия репрессий — это борьба за правду?

Байден (и не только он) назвал ворвавшихся в Капитолий даже не «повстанцами» или «мятежниками», а террористами. Учитывая, что терроризм — это достижение своих целей насильственным путем, мычание байденовской коровы звучит весьма «амбивалентно». Он въехал в Белый дом отнюдь не на белом коне — над тем, как дружно за него голосовали целыми кладбищами, не смеялся только ленивый. Хотя и несмешно это. И как-то не соотносится с рекордной стабильностью США, которой так похваляется Каган, который пишет собственными руками:

«Это означает, что есть что-то в нашей системе и, возможно, в наших людях, что придало ей необычную <стабильность>, и я чувствую себя комфортно, говоря об исключительной степени стабильности перед лицом массовых глобальных потрясений и больших внутренних потрясений. Мы должны полностью отвергнуть любое сходство между тем, что происходит в Америке, и тем, что происходит в Венесуэле, России, Китае, Иране и любых других диктатурах, с которыми наши граждане и другие люди сейчас завистливо сравнивают нашу страну».

А вы — сейчас сильно завидуете Америке? В ней вот думают, что да.

«Если бы Дональд Трамп был Владимиром Путиным, он не покинул бы свой пост менее чем через две недели. Если бы он был Си Цзиньпином, то закрылся бы «Твиттер», а не его аккаунт», — говорит Каган, пытаясь выставить этот тезис как пример добра США и зла тех, кого они назначили своими врагами. Любопытно, что вопрос о диктатуре «Твиттера», способного без суда и следствия поместить неугодного пользователя, включая действующего президента, в информационную блокаду, выставляется в качестве подтверждения особой избранности США. Может быть. Но чем надо быть избранным, чтобы проделывать такие манипуляции без всяких доказательств? Автор, возможно, сам не желая того, показывает истинный инструмент американской диктатуры. И самое потрясающее, что при этом он утверждает: всё, что США делают, они делают без лицемерия.

«Наш народ всё еще может высоко держать голову и продолжать осуждать диктаторов и тиранов, не чувствуя лицемерия или того, что его моральный авторитет был каким-то образом уничтожен», — настаивает Каган.

Что ж, для того, чтобы быть лицемером, нужно представлять себе альтернативный вариант своих действий и сознательно следовать злу, зная о добре. Поэтому американцы, судя по изображению их восхищенным соотечественником, или конченые лицемеры, или оболваненные идиоты, которые вконец запутались в различении черного и белого. Впрочем, и в том, и в другом случае торжествующая псевдодемократическая диктатура для Америки с лихвой уравновесит исторический «дефицит внешней оккупации».

Призыв к стабильности на основе американской исключительности может быть также важен как симптом того, что власть имущие в США и сами сомневаются в способности удержать руль. И тем не менее их решение списать в утиль гнев сторонников политики Трампа, перекрыв им информационные каналы, столь же странно, как попытка предотвратить взрыв парового котла, покрепче завинтив крышку. Призыв к стабильности исключительно важен, когда большие начальники США чувствуют, как у них загорается под хвостом, а в глазах всего мира они приобретают явственные черты сумасшедших клоунов. Клоунов — потому что слились со своим гримом, а сумасшедших — потому что всерьез думают скинуть со счета гнев тех как минимум 100 миллионов американцев, которые кипят от возмущения, наблюдая «демократические» ужимки и прыжки. Да, большинство американского населения заявило о доверии к избирательной системе. Но это большинство составило 65%. А среди республиканцев доверие к избирательной системе выразили лишь 19%. Как власти США собираются поступать с теми, кто не верит в их легитимность? Сбрасывать пар даже в соцсетях им никто не дает, значит, исходя из простейших законов управления, их предлагается безжалостно давить? Или надо быть полным бездарем, чтобы считать, будто подавление гнева — лучший способ удержания контроля. Или в США опробуют нечто новое в смысле управления массовыми энергиями? Или вспомнят старые добрые репрессии, опыт которых у них есть, не надо прикидываться: они уже проявляли готовность включить режим диктатуры «точечно», борясь с бедствием посредством уничтожения бедствующих. Яркий пример — отряды добровольцев-штурмовиков во время Великой депрессии, следивших за «порядком» в лагерях для разорившихся фермеров. В результате «куда-то потерялись» миллионы американцев. Так что не заливайте нам, дорогой профессор военной истории, об историческом «отсутствии диктатуры».

Взятый тут для примера мастер пропаганды скромно признает: американцы, конечно, несовершенны, как и простые смертные. И всё равно они выделяются на тусклом, притворном и авторитаристском фоне остальной планеты, потому что «не утратили ни права, ни обязанности отстаивать свободу, верховенство закона и индивидуальные свободы. События минувшей недели должны обратить наше внимание на то, как важно сейчас еще больше отстаивать эти принципы внутри страны и за рубежом».

Трамп был для американских самозваных «демократов» врагом. И вообще не совсем приятным типом, который сосредоточился на США (немножко отвлекаясь на Израиль и женщин). Поэтому никаких особенных причин повсеместно хвалить Трампа за пределами США в природе не существует. Тем интереснее наблюдать весь тот шквал эмоций, который поразил политическую верхушку той страны, где под завывания о свободе происходят чудовищные вещи, еще вчера казавшиеся уделом сценаристов остросюжетных фильмов (см. «Враг государства»).

Америка действительно исключительна.

Она исключительна не только своей наглостью, с которой лезет в сугубо внутренние дела других государств. Она исключительна своей диктаторской закалкой, изощренным подавлением инакомыслия, исключительной властью элитарных меньшинств над огромным большинством. Так вот ты какая, демократия? А мы думали, это и есть тоталитаризм.