«Еще по одной» — капли жизни и капли смерти по-датски

Художественное произведение о социальном зле хорошо лишь тогда, когда в нём есть что-то еще, более важное, чем обличение социального зла. Иначе это будет плакат-агитка — тоже произведение искусства, но, скорее, прикладного. Датскому режиссеру Томасу Винтербергу удалось создать действительно хороший фильм об изощренном коварстве алкоголя — может быть, потому что он вовсе не стремился провозглашать «пьянству — бой». Всё гораздо сложнее (и на самом деле совсем о другом), а потому интереснее.

В фильме «Еще по одной» прежде всего великолепный актерский состав, начиная с блестящего Мадса Миккельсона (знаменитого Ганнибала Лектора в культовом сериале и будущего Грин-де-Вальда в продолжении «Фантастических тварей»). Но и менее прославленные, не носящие рыцарских званий Томас Бо Ларсен, Ларс Ранте и Магнус Милланг вовсе не являются «гарниром» и «подтанцовкой» для звезды первой величины. Их игра мягче и скромнее, но в ней есть особая тонкость и естественность.

Фильм начинается как комедия, немного абсурдистская и одновременно бытовая, снятая в почти документальном ключе, но постепенно перерастает в трагедию, чтобы закончиться торжеством хаоса, фальшивым фейерверком радости и минутным единением поколений, где единственной скрепой является то, что все, и вчерашние ученики, и их наставники, одинаково пьяны.

Конечно же, только в комедии четверо школьных преподавателей средних лет всерьез могут решить проверить вычитанную в журнале теорию, о том, что человеку вечно не хватает половины промилле в крови, и потому все вокруг, включая главных героев, живут вполнакала, словно стукнутые пыльным мешком. Учителя подходят к делу вполне научно — заводят журнал наблюдений, закупаются алкотестерами… И начинают свой развеселый путь в воронку, из которой как минимум один не выберется.

Штука в том, что пыль, которой покрыта жизнь этих неплохих и неглупых мужиков за сорок, вполне реальна. Особенно заметна она в начале фильма на словно бы из камня вырезанном хищном лице преподавателя истории Мартина — лице человека, предназначенного быть героем или злодеем, который словно бы наполовину спит и жует на уроках скучную и невнятную жвачку, чем бесит учеников выпускного класса и их родителей. Не лучше дела идут и у его друзей — вялого физрука Томми, беспомощного учителя музыки Петера и утомленного семейством психолога Николая (он-то и породил злосчастную идею эксперимента).

И это не банальный «кризис среднего возраста», а нечто куда более глубокое, экзистенциальное. Начинается-то фильм не с попойки завтрашних стариков, а с буйства школяров, создавших не менее безумный, чем эксперимент с добавочными промилле, вид спорта: бег вокруг озера с ящиками пива, которые нужно осушить до финиша, то и дело блюя в камыши. С ними-то, молодыми, что не так? Почему они воспринимают учебу как тоску смертную, а экзамены как восхождение на эшафот? Может, правда у всех в крови не хватает некоего волшебного допинга?

Поначалу дела у попивающих прямо на работе педагогов сказочно налаживаются. Откуда-то берутся энергия, изобретательность, профессиональный талант. Да и семейная жизнь, пропахшая у кого детской мочой, у кого одиночеством вдвоем, обретает второе дыхание. Правда, всё это ненадолго. Контроль над их поступками и мыслями незаметно и неизбежно переходит в цепкие щупальца алкоголя. Будни новоиспеченных пьяниц показаны во всей их постыдной неприглядности, совсем не по-комедийному. Ни один из них не становится Черчиллем и не выигрывает войн. То, что чудесно выстроилось, трещит по швам, полученное от чёрта золото превращается в черепки. Позорное разоблачение неизбежно — всё чаще, как в анекдоте, они приходят на работу не остограммившись, а остаканившись. И вот чистенькие, присмиревшие, сведшие отеки и щетину с лиц, трое из них прихлебывают минералку. И только четвертый, физрук, может быть, наиболее близкий к реальности и менее склонный к умственной изворотливости человек, вряд ли читавший Кьеркегора, произносит, пожалуй, главную мысль картины: «Как-то бесцельно всё». И подводит черту. Ибо быть «вечно молодым, вечно пьяным» невозможно физически, а вернуться в тусклое недосуществование невыносимо душевно.

Отсутствие смысла и живой жизни, а вовсе не половины промилле спирта в крови — вот причина всех нелепых, гадливо-смешных и трагичных событий фильма. По сути, недостающее промилле — всего лишь метафора. Потому-то «вся страна спивается», как спокойно замечает жена Мартина. Они с мужем годами жили, не замечая друг друга, скучая друг по другу, ожидая друг друга, словно на разных берегах океана. И вряд ли что-то может тут измениться. Может быть, потому Мартин, так желавший восстановления отношений, когда такая возможность вновь возникает на горизонте, разменивает ее на пьянку с выпускниками и на последних кадрах кидается вниз головой — фактически и символически — всё в ту же пучину.

«Только тот, кто осознал себя упавшим, может любить других и жизнь». Но падение в алкоголь, увы, позволяет любить только алкоголь. Выхода нет, хотя, по словам самого режиссера, недолгие взлеты героев и финальное безудержное веселье в потоках шампанского представлялось ему «гимном жизни», катарсисом и экзистенциалистским обретением подлинного существования — логика происходящего диктует другой исход. Впрочем, вряд ли что-то декларируется в этом фильме — и даже в интервью создателей — всерьез. Современное кино не дает рецептов, а только ставит диагноз.

Судьба выпускников, у которых Gaudeamus igitur прочно срифмовалось с bibitur, совершенно не внушает оптимизма. Кто научит их любить и стремиться вперед и вверх, если их наставники сами похожи на заблудившихся детей? Остается «быть свободным» и опираться лишь на самих себя, доводя себя до границы смертного ужаса алкоголем или наркотиками в надежде обрести «вспышку» и стряхнуть с себя пыль неподлинного существования — очень сомнительный путь.

«Все пьют» — говорит Винтерберг иронической интермедией в середине фильма, где сильные мира сего показаны в подпитии (особенно много времени уделено Борису Ельцину). С Брежневым вроде бы вышла промашка — его невнятная речь не имела отношения к пьянству. Но ведь упиваться можно не только этанолом, но и властью с почестями… Бойся слишком целомудренных и непьющих — среди них может внезапно оказаться Гитлер (примерно то же самое утверждал булгаковский Сатана). Но пить-то нужно от Источника Жизни, а не из бутылки с надписью SMIRNOFF или с любой другой этикеткой. Может быть — предположим на минуточку — победительность и гениальность Черчилля и других великих крылась вовсе не в содержимом стеклотары? Вот только в чём? Наверное, стоит поискать…

Фильм, вполне по-кьеркегоровски, заставляет ужасаться падению героев, каждая его следующая стадия так же неизбежна, как встреча с асфальтом того, кто упал с небоскреба. Картину, наверное, можно показывать алкоголикам — эффект будет не хуже, чем от какого-нибудь «кодирования». Только болезнь бессмыслия, бесцельности и автоматизма жизни, терзающая далеко не только Датское королевство, куда страшнее любой химической зависимости. И, кажется, с лечением тянуть уже невозможно.