«Венди»: жизнь у подростка дома интереснее, чем в Нетландии?

Интерпретаций Питера Пэна существует множество: и в кино, и в мультипликации, и на сценах; сказка давно стала классической метафорой бесконечного детства. В феврале 2020 года издательство «Манн, Иванов и Фербер» выпустило комикс американской комиксистки Мелиссы Джейн Осборн «Венди» (The Wendy Project): в этот раз история акцентируется на подростковой депрессии, а главной героиней становится шестнадцатилетняя Венди, члены семьи которой названы по именам героев повести шотландского писателя Дж. М. Барри «Питер и Венди», опубликованной в 1911 году.

Автор комикса — актриса и писательница, живущая между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом. Иногда она пишет в колонки интернет-изданий, и одна из популярных ее заметок как раз является письмом в будущее для всех тех молодых людей, кто столкнулся с депрессивным периодом. «Ты еще будешь смеяться, — пишет Осборн, — Будешь путешествовать, купаться в океане и танцевать». Слова кажутся избитыми, но на самом деле переживающим мрачные эпизоды жизни часто кажется, что мира дальше не существует, и важно указать на его существование. Похожую мысль художница отражает и в своем комиксе, когда Венди переживает горе утраты.

Первые упоминания об издании появились еще в 2015 году, массово графический роман распространился в 2017-м, а в 2018-м он был номинирован на премию Excellence in Graphic Literature Awards в Денвере (США) как лучшая книга для подростков.

После автокатастрофы, в результате которой младший брат (которого, конечно, зовут Майклом) Венди погибает, школьница (бывшая за рулем машины в момент аварии) никак не может смириться с произошедшим. Ей кажется, будто Майкл пропал, потерялся, слоняется по дорогам и скоро обязательно вернется домой. Школьный психолог предлагает Венди вести дневник, в котором она должна отражать свои переживания в любой удобной форме, например, рисовать.

Весь комикс — это рисунки девушки: сначала они серые, но позже проявляются акварельные краски. Боль уводит школьницу в Нетландию, превращая близких в героев старой сказки. То и дело Осборн использует цитаты из оригинальной пьесы, но переделывает их под свои нужды: так вместо истории о мальчике получается история о девочке. «Венди», кстати, часто обсуждают в фем-кругах, в том числе за то, что автор переписывает «мальчишескую» легенду. И с тем, как комиксистка акцентирует внимание на замене «он» на «она», кажется особенно контрастным сам волшебный остров, полный одних только мальчиков. Венди, появившись там, превращается в «маму», собирательный женский образ в юношеских глазах. Мама серьезная, «всё помнит» и рассказывает самые лучшие сказки. Маме не нужен отдых… и это вроде ничем не отличается от того, что мы видим в «Питере Пэне», но почему-то жутко бросается в глаза.

Психолог направляет девушку в правильное русло для терапии, заставляет сублимировать свои страхи и опасения в творчество. Если посмотреть на историю отстраненно, то мы видим очень банальный случай переживания чужой смерти — можно сказать, академический, — но в антураже фантастического сюжета он кажется душевным и близким. Венди, кажется, сама иронизирует над собой и очень чутко подмечает интонации, с которыми к ней обращаются, и реакции окружающих на ее замкнутость и асоциальное поведение. Она ведет себя как все, кто столкнулся с ментальными расстройствами и считает, что психология — ерунда. Закрывается, смеется над рекомендациями специалиста, считает, что ей, конечно же, виднее; и на какое-то время у нее даже получается заблокировать свои мысли о погибшем брате.

Но человеческий мозг — сложная штука, и девушка всё равно скатывается в бездну своих переживаний. Яркие краски указывают читателю на инородность некоторых происходящих с Венди вещей, и мы со стороны легко отличаем вымысел от реальности, но к концу истории кажется, что мир фантазий полностью овладел школьницей. Или всё, что ей мерещилось, было правдой?

Кажется, будто автор хочет оставить для читателя открытый финал, но Осборн поступает грамотнее и честнее: «Венди» всё еще остается историей о переживании утраты, а не волшебной сказкой про потерянных детей. История получается болезненная, горчит на языке печалью и «взрослостью», но мы почему-то, заканчивая читать, не горюем по ушедшему детству, а принимаем его. Может быть, это происходит из-за излишне сюрреалистичного, «мультяшного» погружения в карикатурную Нетландию; а может быть, потому, что мир Венди не лишен хороших событий, и ей есть куда и к кому возвращаться.

Обычная школьная жизнь подростка (со своими тайнами от родителей, романтическими драмами, сложностями в отношениях со сверстниками) окажется на поверку куда интереснее беззаботной вечной юности, присущей Питеру Пэну. Возможно, Венди даже излишне сознательна для своего возраста (прямо как ее прототип, «очень рано повзрослевшая девочка»), и поэтому она так легко принимает реальную жизнь, хотя это спасает ее от более детального знакомства с психическими расстройствами.

Единственное, за что комиксу можно поставить минус — слишком резкие изменения в характере героини между погружением в собственное воображение и отказом от любых взаимодействий с ним. У девушки будто в голове есть две кнопки, на которые автор, осознав, что затягивает с сюжетом, щелкает и переключает поведение персонажа на нужное. Но плохо ли это для темы комикса — переживания утраты? Нет, не думаю.

«Венди» и правда говорит нам, что мы еще будем смеяться и танцевать. Остается только пережить сложный период и верить, что всё наладится. Ведь «верить — всё равно что уметь летать».