Россия — альтернатива Западу: что должны мы сказать и они понять в Мюнхене

14−16 февраля в Баварии состоится очередное заседание Мюнхенской конференции по безопасности. С 2007 года, когда Владимир Путин произнёс там свою ставшую впоследствии легендарной Мюнхенскую речь, ознаменовавшую возвращение России в realpolitik, мы каждый год ждём очередного выступления там главы российской дипломатии, хотим услышать подтверждение им неизменности курса России на самостоятельную роль в мировых делах, а ещё лучше — на самостоятельное цивилизационное развитие. Но этого, конечно, мало: хотелось бы, наконец, увидеть понимание российской политической линии и самой нашей страны со стороны наших западных коллег-оппонентов. Однако с тех пор прошло уже 13 лет, тезисы Мюнхенской речи президента наш министр повторял не раз, но всё говорит за то, что Запад как не понимал Россию, так и не понимает.

В чём проблема? Может быть, мы говорим на разных языках? Убеждён, что главная проблема заключается в том, что Запад нас не понимает в принципе. Это мы были воспитаны на французской классике. Это мы знаем по два европейских иностранных языка. Это мы изучали в школе и университете историю и культуры стран Западной и Восточной Европы. Это мы чтим и сохраняем традиции европейского гуманизма.

В современном же западном обществе, как и тридцать, и пятьдесят лет назад, сохраняется крайне низкий уровень не только желания, но и способности понять Россию, её роль и место в мире, менталитет населяющих её людей. Соответственно, попытки наших дипломатов найти со своими западными коллегами общий язык в решении проблем безопасности все чаще упираются в вопросы культурно-исторического плана: что такое Европа и что такое Россия, чьи ценности сегодня менее повреждены, кто «демократичнее» и так далее.

Наши западные соседи фактически приватизировали термин «Европа» и понимают под ним теперь исключительно территорию, на которой расположены страны — члены Европейского союза и его европейские союзники. Их картина мира европоцентрична, а самомнение, уверенность в собственной непогрешимости и безупречности просто зашкаливают. Россия на этом «политическом холсте» лежит где-то на периферии, и это при том, что и Францию легко можно отнести к числу «крайних» стран европейского континента — только на западе.

В восприятии нашей страны не просто рядовыми европейскими обывателями, но действующими политиками сохраняются примитивные клише о диких «немытых» племенах — хотя это опять же французы, по понятным причинам, придумали духи. О царях-тиранах — хотя сравнение числа пострадавших при Иване IV с цифрой жертв Варфоломеевской ночи ясно говорит о том, где на самом деле жили и правили тираны. О коммунистах-диктаторах — хотя по провозглашению и по реальным гарантиям прав граждан советский строй далеко опережал многие европейские государства.

В западной системе координат Россия все еще стремится стать «более европейской страной». Соответственно, для этого она должна выполнять выдвигаемые ей Западом требования в сфере «прав человека», «демократизации», «верховенства закона»… Несоответствие же нашей страны западным критериям или даже требованиям вызывает на Западе как минимум удивление, а чаще — раздражение и негодование. Россию пытаются вразумить, наказать и исправить. Диалог не получается. Более того, при таких вводных он невозможен.

В этой ситуации, выступай я на Мюнхенской конференции, я бы постарался объяснить нашим западным «партнёрам» и, что еще более важно, нашим партнерам по интеграционным объединениям на постсоветском пространстве, что Россия — это не «второсортная Европа», что мы никому не собираемся подражать и никуда не стремимся «попасть». Что Россия — это уникальная суверенная цивилизация, расположенная в сердце Евразии и уходящая историческими корнями куда глубже, чем призвание варягов на Русь, которое было навязано нам теми же западниками в качестве отправной точки создания русской государственности.

В современной системе международных отношений Россия — это еще и альтернативная модель развития. Пусть сегодня мы переживаем краткий (надеюсь) с исторической точки зрения период отклонения от отечественной парадигмы, но и наша многовековая традиция, и наследие СССР работают: по своим корням Россия остаётся цивилизацией, в основе которой лежат интересы общества, а не отдельной личности, уважение своего и чужого суверенитета, традиционных ценностей, местных обычаев и религий, особое почтительное отношение к науке, истории, культуре и искусству.

Действия России по поддержанию мира и стабильности на европейском континенте и в мире в целом всегда осуществляются исключительно на основе подлинных договоренностей с другими суверенными государствами и при неукоснительном соблюдении международного права. Мы не используем преступные организации для реализации своего внешнеполитического курса и не вмешиваемся во внутренние дела других стран.

А в завершение своего выступления на конференции я бы спросил: а что представляет собой то, что сегодня называется «современной Европой» на Западе? Европейский союз, выросший из политического проекта, направленного на объединение послевоенной Европы, так и не смог обрести своей идентичности, в чем многие эксперты справедливо винят США. В Брюсселе не могут объяснить, чем ЕС отличается от США, какая у него собственная идеологическая платформа, кто является ему настоящим врагом, а кто — другом. Сторонники европейского суверенитета клеймятся как «националисты» и «популисты», их не пускают во власть. Да и кто находится у власти в странах ЕС, неважно, ведь США с помощью экстерриториальных санкций в любой момент могут заставить любую из стран — членов ЕС действовать так, как надо Америке.

Можно задать и другой вопрос: а насколько едина нынешняя Европа — ведь маниакальная русофобия лимитрофов совсем не свойственна многим среди «старых» европейцев. Но тогда почему в общей линии ЕС все равно превалируют подходы Польши и прибалтийских стран, продиктованные все тем же Вашингтоном?

Всё это обязательно нужно твёрдо сказать европейцам. Сказать не по кусочкам, а целиком; не на экспертном, а на политическом уровне. Потому что пока правильное понимание России в Европе не сформируется, все известные и многократно звучавшие предложения типа «построения общеевропейской архитектуры безопасности» или «единой Европы от Атлантики до Владивостока» будут и далее повисать в воздухе. А Запад будет лишь продолжать раздражаться от того, что это мы его не понимаем и, главное, не меняемся по его лекалам.