Гроб или алтарь? О двух сценах Пермского театра оперы и балета

Пермский театр оперы и балета опять оказался в центре событий. В последнее время наше главное учреждение культуры, к сожалению, появляется в новостных изданиях не в связи с премьерными постановками, а, как правило, в связи с очередными скандалами.

Если взглянуть на работу других театров города, деятельность которых не так широко освещается нашими местными СМИ («Театр-Театр», «У Моста», ТЮЗ), — все они, при несравнимо меньшем бюджете работают, что называется, по полной — с начала сезона в каждом из них уже состоялось по несколько премьер и готовятся новые, в то время как самый высокобюджетный театр поставил лишь одноактную детскую оперу «Теремок» и устроил невиданный пиар по поводу приобретения новой ракушки. Репертуар театра по-прежнему стремится к нулю, а его руководство продолжает давать всё новые обещания о том, как скоро всё наладится.

Первый месяц 2020 года также не дал ничего нового для поклонников театра, помимо обещаний. Очередной пиар-акцией Пермской оперы стала презентация проекта новой сцены.

Дизайн новой сцены оперного театра вызвал недоумение у значительной части публики, справедливо заметившей, что новый конструкт больше походит на второе здание цирка, нежели на второе здание оперного театра.

То, что кому-то может показаться оригинальным произведением, в действительности представляет из себя стеклянный гроб, очень напоминающий один из многочисленных торговых центров, возводящихся у нас в невиданных масштабах, как правило, на месте учреждений культуры.

Читайте также: «Культурная столица», или Почему в Перми решили снести Дворец культуры

Конечно, воодушевленный постзритель любит стеклянные гробы, и он с восторгом встретил «шедевр» от архитектурного бюро Why.

Действительно, что же еще требуется от оперного театра? Конечно же, быть крутым, модным, чтобы там хотелось «тусоваться». Согласитесь, странная формулировка — «Я хочу в такой театр». Разве в театр ходят ради антуража? Открою секрет — постзритель ходит именно для этого, а что происходит на сцене — это для него вторично, быть может, поэтому в видеоролике, представляющем проект, не была показана модель будущей сцены. Кому она нужна?

Аналогичные восторженные писки прозвучали и от десятка других регулярных гостей театра. Но число тех, кто выразил недоумение, было даже больше. Печально, но приходится констатировать, что данный факт вновь работает на раскол общества.

Что же делать? Как и прежде, я убежден, что единственным адекватным решением было бы удовлетворение интересов обеих общественных групп.

Современному, модному, извечно движущемуся в русле новейших трендов постзрителю подарить новую сцену. Со всеми необходимыми для оперного и балетного искусства институциями, о которых, пуская слюни, мечтал отмеченный выше поклонник театра, увидавший «крутизну» новой сцены в представленном ролике. Речь идет о кафе, ресторанах и прочих торгашеских причиндалах, без которых посткультура функционировать не способна. Всё это предполагается встроить в здание новой сцены театра. Постзритель может быть доволен.

Но что насчет исторической сцены? Может быть, наконец-то она заработает в полную силу, и два непримиримых полюса, представляющие культурную общественность Перми, смогут примириться и разойтись по своим углам?

Надежды пошатнулись после заявления министра культуры Пермского края Вячеслава Торчинского, удивившего идеей о возможной передаче главной сцены оперного театра филармонии.

Не будет преувеличением, если скажу, что подобная идея могла родиться в голове лишь у циничного и бескультурного человека. И я сейчас не о Торчинском, который прекрасно понимает всю абсурдность и чудовищность этой задумки, поэтому и делает оговорку. Очевидно, что эту мысль ему некто вложил в уста, вот только кто будет нести ответственность, если фантазия обретет плоть? Уж точно не одиозный директор филармонии Галина Кокоулина, с восторгом отреагировавшая на предложение Торчинского. «Все будут счастливы», — заявила она. Ответит ли госпожа Кокоулина на вопрос, кто эти «все»? Сомневаюсь.

Бурную фантазию, озвученную министром, уже назвали кощунством, поэтому будем надеяться, что она не будет реализована.

В целом идея строительства второй сцены не вызывает явного отторжения, при условии, что будет сохранена сцена историческая (не только сохранена, но и наполнена репертуаром). Тогда каждый объект будет выполнять свою функцию, как то происходит в том же Мариинском театре, в театре Александринском, да и во многих других театрах страны и мира.

Желание оставить в наследство городу стеклянный гроб, передав главную сцену филармонии — это чудовищная по своей глупости идея, которая не ложится ни на какую концепцию, противоречит всякой логике, в том числе логике тех, кто изображает из себя западного человека. Во всех театрах Европы историческая сцена всегда в особом почете. Театр начинается с вешалки, поэтому давайте оставим одним настоящую оперу, обрамленную в бархат и лепнину, а другим позволим наслаждаться бесконечными перфомансами в стеклянном супермаркете. Тогда действительно все будут счастливы.