Как террариум единомышленников защищал «семейное насилие» — репортаж

«Добрый день, насилие здесь? — Здесь». Так собирались журналисты на пресс-конференцию в «Известиях», которую неожиданно решили устроить соавторы закона о профилактике семейно-бытового насилия.

Неожиданность мероприятия объяснима. 19 декабря, во время большой пресс-конференции, президент призвал обсудить с общественностью, нужен ли закон о профилактике семейно-бытового насилия. То есть не продавливать закон, запугивая граждан ужасными цифрами несуществующего «кошмарного насилия» в российских семьях, а обсудить. Пришлось соавторам закона идти в люди, изображать обсуждение.

Зрелище дорогого стоило. И если забыть, что результатом деятельности этих милых людей должна стать война полов и система внесудебных репрессий для членов российских семей, то можно было бы и посмеяться.

Пресс-конференцию давали сенатор Инна Святенко, депутат Госдумы Оксана Пушкина, адвокат Алексей Паршин, адвокат Мари Давтян и юрист Алена Попова.

При близком рассмотрении группа соавторов оказалась «террариумом единомышленников». Они противоречили один другому, сами себе и здравому смыслу. Оксана Пушкина оказалась вне конкуренции. Ей хотелось вручить приз по всем номинациям: за самовлюбленность, социальное высокомерие, использование языка ненависти к своим оппонентам. А главное — за искренность на грани явки с повинной и очень верный подбор слов. Одно признание, что они с сенатором Инной Святенко «таскаются» по консульствам и посольствам, чего стоит!

Действо началась с перевирания слов президента. В вольном пересказе ведущей пресс-конференции журналистки Елены Лихомановой оказалось, что Владимир Путин совсем не призвал обсудить необходимость закона о домашнем насилии, а только назвал его «очень важным и актуальным», хоть и «щепетильным».

Сенатор Инна Святенко заметно нервничала. И немудрено. С конца ноября граждане пишут возмущенные комментарии на сайт Совета Федерации, а теперь затею не поддержал президент. Святенко, очевидно, хотела бы «дать задний ход», дистанцировавшись от своих соратников. Но те и не думали отпускать её с тонущего корабля и чуть ли не поминутно к ней обращались. Любые попытки сенатора обещать гражданам всё что угодно (чтобы вмешиваться в их семьи потом) сводились на нет радикальными высказываниями её товарищей по несчастью.

Законопроект не будет разрушать семьи, убеждала Святенко зрителей пресс-конференции, главное слово в нем — «профилактика», которая направлена на сохранение семейных ценностей и интересов семьи. Её усилия перечеркнула Алёна Попова: «Не дай бог там [в тексте закона] останется цель сохранения семьи!»

Профилактика означает, объясняла Святенко, что семье будет оказана помощь, а если страсти очень сильно накалились — то дадут место в кризисном центре. Давтян в своем выступлении пояснила, что подразумевается под «помощью»: оказание социальных, психологических и юридических услуг. При этом семья будет «под колпаком» в течение длительного времени, так как, по словам Давтян, домашнее насилие отличается системностью, и за одним актом насилия происходит второй и третий.

«Граждане почему-то думают — говорит Святенко, — что в семью будут вторгаться НКО. Никакие НКО не придут. НКО — это организации, которые устраивают кризисные центры». Простите, как не придут? А услуги, о которых говорит Давтян, кто будет оказывать? Не НКО?

Кое-что о «профилактике» поведал и адвокат сестер Хачатурян Алексей Паршин. «Защитное предписание» смогут получить потерпевшие от семейно-бытового насилия, которые по каким-либо причинам не хотят заводить на обидчика ни административного, ни уголовного дела. Иными словами, ушлые «правозащитники» придумали, как обойти российское законодательство. Не хочешь связываться с Уголовным или Административным кодексом (где предусмотрена ответственность за лжесвидетельство)? Пожалуйста, в процессе развода или перед ним супруга запросто можно удалить из дома в обход закона. Защита от оговоров законопроектом не предусмотрена.

Давтян добавила красок в эту картину. По просьбе одного из родителей, который, в отличие от другого, надлежащим образом исполняет родительские обязанности, охранный ордер может быть выписан и на ребенка. Представляете, какой простор для злоупотреблений? Возможность лишить общения с ребенком на 30 или 60 дней — мощный рычаг давления при серьезных конфликтах и разводах.

К середине пресс-конференции стало понятно, что нашумевший текст проекта закона, опубликованный на сайте Совета Федерации, считается в этой компании компромиссным вариантом «ни о чем» (написанным, чтобы успокоить «этих» — так г-жа Пушкина называет оппонентов закона). Стал понятен и нехитрый расчет: пропихнуть «никакой», по мнению феминисток, законопроект в Думу и уже там, во время чтений, вернуть по максимуму его в текст всё то, что оттуда было вычеркнуто в угоду «консерваторам». Попова, Давтян и Паршин компромисса не приемлют и отстаивают первоначальный вариант законопроекта, где любую из сторон семейной жизни при желании можно подвести под какое-нибудь насилие: если не физическое, так экономическое или психологическое. Вариант, где есть всё возможное «насилие» и нет примирения, Попова считает «идеальным».

Соавторы законопроекта демонстрировали обезоруживающе простую логику. Есть мы — сторонники принятия закона, и есть «они» — наши оппоненты. Мы — прогрессивные силы, спасаем жизни «двадцать четыре на семь», «они» — оппозиция, ужасные консерваторы (слово «ватники» пока не употребляется, но дойдет и до него). Если что-то делаем мы — это хорошо, если то же самое делают они — это очень плохо.

Так выяснилось, что есть хорошая и плохая эмоциональность. Под текстом проекта закона очень много эмоциональных комментариев, а так хочется мнений, конструктивного обсуждения, сетует Святенко. При этом вся пиар-кампания в поддержку закона в СМИ и соцсетях только на эмоции и давит. Да и на пресс-конференции никаких графиков и статистических выкладок, обычных в таких случаях, представлено не было. Участники по десятому кругу рассказали о резонансных преступлениях. И что, после каждого преступления, совершенного в состоянии аффекта или психически больным человеком, стране нужно принимать новый закон, по которому должны жить нормальные люди?

Три-четыре раза за пресс-конференцию г-жа Пушкина выдавала эмоциональный поток сознания (не забывайте, читатель, это — хорошая эмоциональность). Вот крошечные образчики: «Нас воспитывали по-разному, кому-то поддавали, кого-то дергали за ухо (на этих словах Пушкина поворачивается к Святенко, очевидно, за поддержкой, но сенатор упорно смотрит перед собой. — С.М.), но мы вырастаем и приносим модели своей семьи во взрослую жизнь… И в XXI веке вдруг стало обычно, что кому-то отрубают руки». Все, кому в детстве «поддавали», потом отрубают кому-то руки? Для кого отрубание рук в XXI веке стало обычным?

Оказывается, с причинами насилия не нужно бороться, его всё равно не победить! «Фактически, борясь с причинами насилия, насилие никогда не победить, потому что оно… оно невероятных размеров. Но, по крайней мере, мы можем сохранить погоду в доме», — заявила Пушкина. Вот почему сторонники закона никогда не предлагают бороться с пьянством, наркоманией или восстанавливать психиатрическую помощь, несмотря на то, что все приводимые ими примеры касаются действий, совершенных именно в этих состояниях.

Выяснилось, что есть хорошие и плохие православные. Если вы не знаете, как отличить истинно православных верующих от псевдоправославных, обратитесь к Пушкиной, она даст вам критерий, по которому одних легко отличить от других. Если верующие выступают против закона о профилактике семейно-бытового насилия, они — псевдоправославные или люди, прикрывающиеся православием. Ну, а если они выступают за закон — это истинно православные люди — коллеги Пушкиной по Госдуме.

Эта же логика распространяется на всё. Те, кто выступает против закона, — это экстремисты, которые выходят с пикетами «за зарплату». Но когда лоббистов закона обвинят в том, что они хотят «присосаться к какому-то бюджету», то вот это уже неправда! Ведь деньги, как пояснила Пушкина, на выполнение 442 ФЗ («Об основах социального обслуживания граждан») давно выделены, и речь идет лишь о том, «как они будут расходоваться». Переводя с депутатского на русский: бюджетные деньги всё равно будут потрачены, главное, чтобы они были потрачены на правильные программы.

Еще более несправедливо, когда Пушкину со товарищи обвиняют в отстаивании интересов иностранных государств. Ведь она с сенатором Инной Святенко «таскается» по консульствам и посольствам вынужденно, ибо пост спецпредставителя Госдумы во Всемирном банке и членство в ПАСЕ обязывают.

Когда удобно, говорится, что уже 144 страны приняли специальные законы о профилактике домашнего насилия, на постсоветском пространстве Россия — чуть ли не последняя страна, где такого закона еще нет, давайте быстро примем, а то ЕСПЧ Россию по головке не погладит и Пушкиной «придется оправдываться в Страсбурге!» Когда же вдруг встает корреспондент из Испании и спрашивает, зачем этот закон России, если в Испании после 15 лет действия такого закона суды завалены жалобами супругов, а вот количество преступлений против женщин не только не упало, но и выросло, то журналистке отвечают, что в Испании совершенно другое законодательство, поэтому любые параллели между нашим законопроектом и их законом о домашнем насилии неуместны.

Войну полов Пушкина уже развела в своей голове. По ее мнению, против закона о профилактике семейно-бытового насилия могут выступать только мужчины. А если против него выступают женщины — это абсурд, нонсенс. Непонятно правда, что тогда в компании лоббистов закона делает Алексей Паршин, но это уже детали. То есть законодатель Пушкина считает, что если закон несправедлив, нарушает презумпцию невиновности, но не касается лично тебя или группы к которой ты принадлежишь, то выступать против него не надо.

На самом деле закон вреден всем. Кто выиграет от того, что мужчины будут бояться вступать в брак? Никто. Одиноки будут все.

Мы могли бы привести намного больше диких высказываний, но, пожалуй, уже и хватит. В заключение обратим внимание на один из механизмов продавливания нужных международным организациям законов в наше национальное законодательство.

На основании зарубежного аналога группа юристов, которые давно и плотно работают с иностранными НКО, готовят российский вариант закона о профилактике домашнего насилия, находят себе союзников в депутатском корпусе. Те же юристы готовят жалобы жертв домашнего насилия в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Мари Давтян, например, представляет в ЕСПЧ интересы сразу двух подопечных. ЕСПЧ выносит соответствующий вердикт, выясняет у российской власти, имеется в РФ «законодательная база для наказания за все формы домашнего насилия и обеспечения гарантий для жертв», угрожая сделать вывод о дискриминации женщин и неспособности государства защитить их от домашнего насилия. В итоге спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко собирает рабочую группу по написанию законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия, который лоббисты не могли продавить целых шесть лет.

Очень надеемся, что разрушение российских семей не станет платой за возвращение России в Совет Европы.