Как корейский токарный станок пошел войной против японского печатного

Вот дело, наконец, дошло и до разрыва военной дружбы. Правительство Южной Кореи 22 августа 2019 года объявило о прекращении обмена разведданными с Японией в связи с отказом продления срока действия соответствующего договора, существовавшего с 1965 года.

Такое решение стало официальным ответом на исключение Японией Республики Корея из перечня надежных торговых партнеров, что немедленно и весьма негативно отразится на взаимной торговле, а также больно ударит по южнокорейскому экспорту.

США в шоке. Госдеп выразил озабоченность, Белый дом — сожаление, а Пентагон высказался о глубоком разочаровании и серьезных опасениях насчет обеспечения международной безопасности в азиатско-тихоокеанском регионе.

Что примечательно, обе страны являются важнейшими стратегическими партнерами и военными союзниками, однако правительство США в происходящее не вмешалось никак. Уже одно это является важным геополитическим симптомом. Конфликт между Токио и Сеулом не просто возник, он критично углубляется, всего за три месяца дойдя от простого обмена статьями в газетах до начала разрушения основ военной конструкции западного доминирования в АТР, а гегемон лишь бессильно разводит руками.

Большинство обозревателей корнем конфликта считают неисчерпанную историческую проблему японского колониализма времен Второй мировой войны. Своей корейской колонией Япония управляла предельно жестко и меркантильно. Часть мужского населения силой принуждалось к службе в императорской армии, женское мобилизовывалось для работы в армейских борделях, остальные просто грабились для обеспечения нужд японской экономики. Попытки сопротивления очень жестко подавлялись.

Когда японские представители подписывали условия капитуляции на борту американского линкора, они признавали поражение исключительно перед США и их союзниками, тогда как про всех прочих стороны просто забыли. Позднее Корея и Япония оказались в одной общей американской зоне военно-политического влияния, где главный босс в их прошлых трениях разбираться нужным не считал, а самостоятельно конфликтовать не позволял.

Таким образом, конфликт законсервировался и, в теории, должен был рассосаться сам собой. В 1965-м Токио согласился выплатить пострадавшим корейцам в общей сумме 800 млн долларов компенсации, которые впоследствии были выплачены буквально до копейки в расчете на окончательность закрытия вопроса.

Поначалу все так и выглядело, но со второй половины 90-х в Южной Корее начали снова разгораться требования получения справедливой компенсации, называя прошлые выплаты жалкими подачками. В этот раз сумма поднялась до 10 млрд с явной тенденцией к последующему увеличению. В некоторых источниках порой озвучивались цифры в 120−140 млрд с учетом штрафов, пеней и компенсации бесчеловечного обращения.

Под американской пятой конфликт продолжал тлеть ни шатко ни валко, время от времени выплескиваясь в обмены взаимными заявлениями в газетных статьях разной степени хлесткости. Причиной тому служило активное формирование коллективным Западом и в первую очередь США, общего глобального политико-экономического пространства, в котором национальные границы и исторические претензии не должны были иметь никакого значения. Несогласным людям действительно принимающие решения в кулуарах популярно объясняли, кто тут босс, где Север, и куда придется пойти в случае неповиновения.

И пока такая американская система работала, трения между Японией и Южной Кореей за рамки дозволенного не выходили. Теперь, судя по беззубой реакции США, гегемон в регионе больше не гегемон, и стороны снова вернулись к старым обидам. Сеул поднял требование компенсаций на государственный уровень, а в Токио попытались решить проблему кардинально — санкциями. В конце концов, если Вашингтону против Пекина можно, то почему японцам против корейцев нельзя?

В совокупном торговом обороте японский экспорт в Южную Корею составляет 7,8%, тогда как импорт оттуда лишь 4,2%. Уже одно это казалось сильным козырем в качестве намека корейцам на необходимость остановиться. Сеул как раз в качестве обеспечительной меры арестовал часть находящихся в ЮК активов японских компаний Mitsubishi Heavy, Nippon Steel & Sumitomo Metal Corp. и Nachi-Fujikoshi Corp., требуя создания совместного фонда по выплатам компенсаций.

Но что-то пошло не так. Под ограничения попал экспорт фторсодержащих полиамидов, фоторезистов и фтористого водорода, а также ряда других химических продуктов, служащих сырьем для производства компьютерной элементной базы и модулей памяти, в том числе для смартфонов. Сильнее всего, под ударом оказались главные потребители сырья — Samsung и SK Hynix, поставляющие на мировой рынок до 63% совокупного объема этой продукции. Ну, и понеслось.

По крайней мере, так все трактуется по официальной версии событий. Как это обычно бывает, ряд деталей указывает, что дело обстоит несколько иначе. Застарелая обида за колониальный период тут, безусловно, тоже имеет место, однако она является лишь удобным поводом, тогда как главная причина заключается совсем в другом.

Чтобы понять, почему Южная Корея взорвалась, достаточно взглянуть на структуру ее экономики. С 1960 по 2015 год ВВП ЮК вырос в 179 раз, не просто решительно обогнав Японию в темпах, а приведя страну с уровня статистического шума до практически 1/3 экономического размера метрополии. ВВП Японии за 2018 — 4,9 трлн долларов, Южной Кореи — 1,62 трлн.

Но важнее другое. Благосостояние страны критично зависит от успешности внешней торговли, чей совокупный годовой оборот составляет 1,06 трлн долларов или 65,4% годового ВВП. В переводе на русский, страна почти полностью живет благодаря внешнеторговой выручке по пяти ключевым направлениям, где 12% занимает электроника и полупроводниковая промышленность. Еще 13% — автомобилестроение, четверть прибавочной стоимости в котором формирует бортовая электроника.

Словом, желая остановить поползновения насчет компенсации за былые прегрешения, Токио больно ударил практически по четверти источникам экономического благосостояния Республики Корея. Стоит ли удивляться ее столь жесткой ответной реакции?

Однако почему так? В Японии не могли найти менее жесткого варианта? Увы, нет. Большинство обывателей по инерции продолжают считать страну Восходящего солнца средоточием промышленной революции и робототехники, но те времена к настоящему моменту уже ушли. Сегодня 72,2% ее ВВП формируется услугами и лишь 26,6% — промышленным производством.

То есть получается, что уступая по общему бухгалтерскому размеру экономики Японии втрое, по фактической мощи реального сектора экономики южные корейцы с японцами не просто равны, а уже минимум на 40% их превосходят. Все остальное финансовое величие Токио формируется печатным станком.

Япония является второй, после США, страной по размеру государственного долга. Причем свою продукцию печатный станок микадо гонит почти полностью для выкупа американских казначейских бумаг, а также акций убыточных японских предприятий. Это нечестно? Да. Неправильно? Вне всяких сомнений. Нарушает принципы свободной рыночной экономики? Кто бы спорил! Но они считают, что им можно.

Пока в мире существовали свободные рынки для экономической экспансии, подобные проблемы прекрасно маскировались извлекаемой из них прибылью. Но сейчас мир кончился, колонизировать стало некого и внезапно выяснилось, что постиндустриальная модель экономики оказалась для победителей ловушкой.

Американцы сосредоточили у себя все деньги мира, а китайцы сконцентрировали львиную долю промышленного производства и теперь забирают у американцев деньги в постоянно растущих масштабах. Япония попыталась повторить опыт США в масштабах АТР и оказалась на том же минном поле. В промышленном секторе она конкурирует с Южной Кореей в экспортном судостроении, электронике, робототехнике, автомобилестроении, и практически везде корейцы либо однозначно лидируют, либо прямо побеждают.

В состязании печатного станка с токарным производитель денег оказался в проигравших. Ставка на американскую помощь, судя по всему, не сыграла тоже.

Вашингтон пока еще не готов отказываться от кого-то из союзников в надежде как-нибудь сохранить обоих, в равной степени ему необходимых в противостоянии с Китаем. В Белом доме прекрасно понимают, что любой, кто выпадет из американской обоймы, достаточно быстро окажется окончательно интегрирован в китайскую политико-экономическую модель. Хотя бы потому, что китайский импорт в Японии составляет 25%, а американский — 11%. В ЮК картина примерно аналогичная — 21% и 10% соответственно. Зато экспорт… 20/18 и 25/12 процентов. То есть корейцы торгуют с Китаем вдвое активнее, чем с Соединенными Штатами.

Словом, если судить по цифрам, США выгоднее встать на сторону корейцев, но военно-стратегически и как держатель американских долговых бумаг японцы важнее. Тупик.

Судя по всему, чтобы выйти из него, Токио и пошел на серьезное обострение ситуации, но, подобрав расклад так, чтобы выглядеть стороной строго потерпевшей. Санкции введены, но только, мол, ответные на действия Сеула, ничего не делающего против местного бойкота японских товаров на уровне рядовых потребителей, а также вздумавшего арестовать активы ряда ведущих японских корпораций.

Да и это как бы не санкции вовсе. Просто исключение из списка доверенных внешнеторговых партнеров теперь по действующему законодательству требует от экспортеров получения персонального разрешения на внешнеторговую операцию на каждую конкретную партию товара. Которое выдается в течение 90 дней с даты обращения. Какие же тут санкции? Просто некоторое увеличение бюрократической волокиты. А что оно серьезно угрожает бизнесу иностранных потребителей, то какие к Японии в этой связи могут быть вопросы?

Зачем тронули стратегически важные для корейцев товарные группы? Так ведь больше они ничего не берут! После услуг, одним из ключевых направлений японского бизнеса является разработка компьютерных игр, где Токио серьезно конкурирует с Китаем и занимает ощутимую долю на азиатском рынке. Но и тут проблема. Корея сама тоже разрабатывает собственные игры и японскими почти не интересуется.

В общем, оно как бы само так получилось. Случайно. До крайности доводить не собирались, но сеульские власти зачем-то полезли в бутылку.

Другой вопрос — что у японцев из этой хитрой партии в го получится дальше? Токио явным образом демонстрирует желание остаться в американской зоне геополитического влияния, но для этого американцы тоже обязаны проявить для японцев полезность. Как минимум в данном конкретном случае — в обуздании экономического роста главного конкурента. Но вот смогут и, главное, — захотят ли это делать в Вашингтоне, — становится все непонятнее.