Украинские пропагандисты между европейцами и «угро-финнами» с «татарами»

Об этом тошно писать, но свое стремление в Европу украинские историки-пропагандисты нередко оправдывают исторической никчемностью всяких там угров, финнов и прочих там «татар». В отношении угров (венгров) и финнов это вызывает искреннее недоумение, ведь и те, и другие «уже давно члены Евросоюза, а Финляндия в 2018 году была названа самой счастливой страной мира в докладе ООН «О мировом счастье» («World Happiness Report»). Ну, а татары — это вообще отдельный рассказ.

В далеком 2012 году великолепный и хулиганистый журналист Олесь Бузина, столь подло убитый радикалами в апреле 2015 года, опубликовал скандальную статью «Татары — предки украинцев». В принципе сам постулат не вызывает сомнений. Многосотлетний политический контроль тюрок — турок и татар (а до этого — хазар, печенегов, половцев и прочих тюрок) над территорией современной Украины не мог не оставить следа если не в генетическом, то в культурном коде её населения.

Общую ситуацию Бузина обрисовал так:

Мы тогда еще поспорили с Олесем, поскольку кто в хате сияющий рыцарь на буйном жеребце, а кто чумазый дикарь — можно еще очень поспорить.

Даже в отношении жеребца. Уже с XIII века европейские дипломаты (Джованни Плано Карпини, Гильом де Рубрук) восторженно писали о татарских лошадях-бахматах: маленькие, выносливые, с очень крепкими копытами. И главное — умеющие выбивать копытом из-под снега прошлогоднюю траву и этой травой питаться. И так — месяцами, без всякого овса и сена.

Профессионалы ценили их очень высоко. Французский наемник на московской службе и начальник охраны царя Дмитрия I (или, если хотите, Лжедмитрия), капитан Жак Маржерет тоже высоко чтил в начале XVII века этих лошадей: «Татарская лошадь, весьма красивая и добрая, купленная за 20 рублей, прослужит долее аргамака, ценой в 50, 60 и 100 рублей». А «аргамаки» — это и есть те самые породистые жеребцы европейских рыцарей, «лошади Турецкие и Польские» по Маржерету. Хотя почему «жеребцы»? Бравый француз меланхолически писал, что «все аргамаки вообще мерины» (кастрированные жеребцы).

С лошадьми ясно, теперь о людях. Да, ранние монголо-татары, железной лавиной стоптавшие Азию и Восточную Европу, имели много обычаев, вызывавших недоумение у европейцев. Но большинство обычаев имело совершенно рациональное объяснение.

Монголо-татары не стирали одежду и панически боялись грома. Вроде и дикость, но всякий в открытых безводных евразийских степях знает, как страшна там гроза и как ценна вода.

Монголо-татары не мыли посуду, «а если иногда и моют мясной похлебкой, то снова с мясом выливают в горшок. Также если они очищают горшки или ложки, или другие сосуды, для этого назначенные, то моют точно так же».Но Плано Карпини дал рациональное объяснение этому обычаю: «У них считается великим грехом, если каким-нибудь образом дано будет погибнуть чему-нибудь из питья или пищи».

У степняков было много запретов. И даже, по все тому же Карпини, такой: «…мочиться в ставке, но если кто это сделает добровольно, его убивают, если же иначе, то им должно заплатить много денег колдуну, чтобы он очистил их».

Последний запрет тоже был, наверно, дик для европейцев, поскольку они не особенно церемонились с мочеиспусканием. В XVI веке (через 300 лет после Карпини) француз Брантом описывал, как король Франциск I, отдав долг страстного любовника прекрасной Франсуазе де Шатобриан, не мудрствуя лукаво помочился прямо в камин, находившийся в спальне фаворитки. Где, в куче валежника, прятался другой любовник пламенной маркизы, адмирал Гийом Гуфье де Бониве. «Адмирала будто из ведра окатили, потому что король поливал его как из садовой лейки, попадая и в лицо, и в глаза, и в нос, и в рот, и всюду. Ну, может, только в глотку не попало ни капли. Думаю, не стоит объяснять, в каком состоянии был достойный дворянин, который не смел шелохнуться. Каким же надо было обладать терпением и выдержкой! Иссякнув, король отошел от камина, раскланялся с дамой и вышел из комнаты».Ну что же, не гигиенично, зато галантно: «раскланялся с дамой»!

Татары, к XVI веку уже полностью исламизированные, себе такого не позволяли. И вообще, отправление естественных надобностей — это очень яркий показатель цивилизованности общества. И по этому показателю европейцы в XVI веке явно отставали. В одиннадцатой новелле «Гептамерона», принадлежавшего перу Маргариты Наваррской (1492 — 1549), сестры того самого французского короля Франциска I, есть описание общественного туалета во францисканском монастыре в Туаре: «довольно темное помещение, которым пользовались все монахи, причем так усердно, что и само сиденье и пол вокруг были запачканы возлияниями Бахусу и плодами Цереры, принявшими несколько измененный вид, после того как они побывали в желудках монахов». И для сравнения — крымские татары XVI века — общественный туалет хамама (бани) в бахчисарайском Салачике, том, что рядом с Зинджырлы-медресе (мусульманской высшей школой). Это комната, сияющая полированными стенами из известняка и мрамором туалетной плиты. И все это — над проточной водой родника. Та же самая первая половина XVI века, что и «Гептамерон» Маргариты. Ну, и кто здесь «дикарь»?

И это только в отношении лошадей и туалетов. Если же в целом посмотреть на «образ татарина XVI—XVII веков» (к моменту формирования украинского этноса), то куда-то пропадает дикий азиат с арканом и куском конины. А возникает сидящий на прекрасной лошади хорошо отмытый человек: намаз предполагает пятикратное омовение (в день, а не в год, как в Европе того времени). Одет он в удобную одежду (которую переняли многие окружающие народы — те же шаровары) и шелковое белье (о котором писал французский инженер на польской службе Гийом ле Вассер де Боплан). В кармане — немецкие часы из Гамбурга (этот совершенно невероятный факт тоже зафиксирован Бопланом). В ножнах — сабля татарского производства (тоже были очень популярны: в России, Украине и Польше их так и называли — «ордынками»). Доспехи украшены татарской серебряной насечкой.

А в руках — кусок бастурмы, и вряд ли кто-то может сказать что-либо плохое о вкусовых качествах этой вяленой говяжьей вырезки.