Обсуждал ли Путин с Абэ сдачу Японии части Курил вместе с жителями?

Зная культуру поведения японских политиков не понаслышке, могу утверждать, что они при передаче общественности слов партнеров по переговорам, тем более иностранцев, подчас позволяют себе прибегнуть к некоторому смещению акцентов, но не приписывать им что-либо от себя. Поэтому с большой степенью вероятности могу предположить, что тема «возвращения» Малой Курильской гряды Японии вместе с ее жителями в какой-то форме затрагивалась в ходе участившихся конфиденциальных переговоров премьер-министра Японии С. Абэ с президентом РФ В. Путиным.

Поэтому обвинять Абэ в стремлении опережать события, чтобы предстать в глазах японцев в образе неутомимого борца за «северные территории», конечно, можно, но при этом не меньшую ответственность за «тайную дипломатию» несет и его российский партнер по переговорам тет-а-тет. Тем более что последний с первых лет своего президентства всерьез вознамерился «осуществить неосуществимое», а именно разрешить так называемую «курильскую проблему», как из раза в раз подчеркивается, «без ущерба национальным интересам России». Причем осуществить, внешне опираясь на документ хрущевской поры — Совместную декларацию 1956 года. И не важно, что «территориальная статья» этого документа официально правительственным заявлением СССР в 1960 году была фактически дезавуирована, и за 62 года с момента подписания документа обстоятельства в мире и в отношениях двух стран кардинально изменились, что не позволяет «реанимировать» давно превратившийся в анахронизм «хрущевский компромисс».

Намерение Путина «передать» Малую Курильскую гряду Японии восходит ко времени его переговоров в марте 2001 года в Иркутске с тогдашним премьер-министром Японии Ёсиро Мори. Тогда, если верить Мори, в конфиденциальном порядке Путин заявил, что в случае переизбрания президентом на второй срок готов вести переговоры по поводу Шикотана и Хабомаи. По утверждению бывшего японского премьера, дословно было сказано следующее:

«Передачу Японии Хабомаи и Шикотана сейчас трудно реализовать. А вот если меня переизберут на второй срок, то я приложу все усилия для возвращения Японии этих островов».

Впоследствии МИД РФ отказался подтвердить это высказывание.

Услышав подобное из уст президента, Мори принялся «ковать железо, пока горячо». Он всячески убеждал собеседника согласиться на «возвращение» всех южнокурильских островов, заявляя о готовности Японии получить желаемое не одновременно, а как бы в рассрочку — сначала Хабомаи и Шикотан, а затем, по прошествии некоторого времени — Кунашир и Итуруп. При этом японская позиция подавалась как якобы проявление нового, более гибкого подхода к решению «территориальной проблемы».

Российский президент не мог согласиться с таким «расширительным» толкованием своего согласия на продолжение переговоров о двух островах, о чем и было прямо сказано японскому премьеру. Более того, президент счел необходимым указать на существующие разночтения записанного в Совместной декларации, заявив, что статья 9-я «нуждается в дополнительной работе экспертов для выработки единообразного понимания» ее положений. Суть же «разночтений» состоит в том, что японская сторона, поставив всё с ног на голову, теперь, по сути, утверждает, что хрущевское обещание якобы предполагает передачу Японии островов Хабомаи и Шикотан вне зависимости от подписания мирного договора. Договор же, по японской версии, может быть заключен только после разрешения в пользу Японии вопроса о принадлежности островов Кунашир и Итуруп.

Подобное толкование по меньшей мере странно — ведь в этой статье Совместной декларации со всей определенностью записано:

«При этом Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».

Отсюда со всей очевидностью вытекает, что по Совместной декларации 1956 года возможность передачи Японии островов Хабомаи и Шикотан предусмотрена лишь на условии согласия японской стороны с отказом от иных территориальных претензий и подтверждении этого фактом заключения мирного договора. В связи с этим нынешние претензии на Кунашир и Итуруп является не чем иным, как произвольным и незаконным требованием японской дипломатии.

Несмотря на то, что в Иркутске президент Путин отверг предложение японской стороны о начале так называемых «переговоров по двум колеям», а именно по Хабомаи и Шикотану и отдельно по Кунаширу и Итурупу, он, как и год назад, подписал согласованный российскими и японскими дипломатами документ, в котором повторялись и даже расширялись выгодные Японии формулировки ельцинского периода. Тем самым как бы повисало в воздухе предложение президента рассмотреть возможность возвращения к компромиссу 1956 года.

Из совместного заявления от 25 марта 2001 года:

Текст Иркутского заявления, как и содержание аналогичных двусторонних документов ельцинского периода, хотя и был во многом навязан японской стороной и содержал выгодные ей констатации, не выходил за рамки «меморандума о намерениях». Указание на стремление «заключить мирный договор путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи» не означало, что вопрос о принадлежности этих островов априори должен быть решен в пользу Японии. Обратило на себя внимание появление в заявлении, видимо, по инициативе российской стороны, пункта, характеризующего Совместную декларацию 1956 года как «базовый юридический документ». Это являлось свидетельством намерения президента Путина на определенном этапе вынести условия декларации в центр российско-японских переговоров о заключении мирного договора. Итоги Иркутской встречи внесли новый акцент в российско-японский диалог по проблеме заключения мирного договора, продемонстрировали стремление Москвы искать компромиссные варианты.

Это подтверждает неожиданное для японцев предложение заключить мирный договор на условии «передачи» Японии всех островов Малой Курильской гряды. Это было выполнением Путиным данного в Иркутске обещания новому «другу Ёси», как российский президент неизменно называет с тех пор бывшего премьер-министра Японии Мори.

В октябре 2004 года было обнародовано российско-китайское соглашение, по которому Россия уступала КНР остров Большой на реке Аргунь, остров Тарабарова на реке Амур и часть Большого Уссурийского острова. Площадь переданных Китаю земель составила 337 квадратных километров. Хотя принятое без согласования с местными властями и населением Хабаровского края решение вызвало удивление и протесты как на Дальнем Востоке, так и в Москве, каких-либо серьезных массовых акций не последовало. Это вселило у российских руководителей надежду на то, что нечто подобное можно осуществить и на японском направлении.

14 ноября 2004 года, участвуя в напоминающей ток-шоу телепрограмме «Апельсиновый сок», министр иностранных дел РФ С. Лавров без какого-либо очевидного повода вдруг заявил на всю страну:

«Мы хотим урегулировать отношения с Японией в полной мере. Для этого важно подписать мирный договор, в рамках которого должна быть урегулирована территориальная проблема… Среди обязательств СССР есть и декларация 1956 года… Как государство-продолжатель мы эту декларацию признаем, но ее реализация требует, чтобы разговаривали две стороны».

И ни слова о грубом нарушении Японией этой декларации и о фактическом аннулировании ее 9-й «территориальной статьи» в связи с заключением японским правительством прямо направленного против нашей страны военного союза, позволяющего и по сей день использовать любую территорию Японии в интересах армии и флота США.

Конечно же, это был вовсе не экспромт Лаврова, а согласованная с высшим руководством страны акция. Не случайно уже на следующий день на заседании правительства Путин, опять-таки без специального повода, похвалил Лаврова за сделанное им накануне телевизионное заявление. В развитие обнародованной министром позиции он сказал: «Мы всегда выполняли и будем выполнять взятые на себя обязательства, тем более ратифицированные документы, но, разумеется, в том объеме, в каком наши партнеры готовы выполнять те же самые договоренности. Пока же, как мы знаем, нам не удалось выйти на понимание этих объемов, так, как мы это видим и как это видели в 1956 году». Как в России, так и в Японии эти заявления министра и президента были восприняты не иначе как предложение заключить мирный договор на условиях передачи Японии островов Хабомаи и Шикотан.

Следует отметить, что телевизионные высказывания российских руководителей по поводу Курильских островов, на наш взгляд, были не до конца продуманы и небезупречны с юридической точки зрения. Они основывались на документе полувековой давности без учета существенных изменений, произошедших за столь продолжительный срок. На это указывалось депутатами Сахалинской областной думы в «Открытом обращении к министру иностранных дел РФ С. Лаврову» (опубликовано 24 мая 2005 г.). В обращении говорится: «В 1956 году не существовало международно-признанных 200-мильных экономических зон, исходной точкой отсчета которых являются в данном случае побережья Курильских островов. Таким образом, сейчас в случае передачи территорий объектом передачи уже являются не только и не столько острова, сколько неотделимые от них прилегающие экономические зоны, которые только контрабандных морепродуктов дают на сумму до 1 млрд долларов США в год. Разве появление в мире после 1956 года морских экономических зон не является существенным изменением обстановки?»

В связи с этим заявление Путина о готовности «выполнять взятые на себя обязательства, тем более ратифицированные документы» выглядит в ином свете. Что касается зафиксированного в Совместной декларации 1956 года обещания передачи на определенных условиях Хабомаи и Шикотана, то здесь, по мнению юристов, могут быть применимы положения Венской конвенции ООН о праве международных договоров (1969 г.). В ней, в частности, предусмотрено, что «основанием для прекращения договора или выхода из него» может стать ситуация, когда «последствие изменения обстоятельств коренным образом изменяет сферу действия обязательств, все еще подлежащих выполнению по договору» (статья 62, пункт 1 «б»). Используя это и другие обстоятельства, депутаты Сахалинской думы поставили вопрос об «отказе от обязательств, данных российской стороной в части 2-й статьи 9-й Совместной декларации». Если ссылки на изменившиеся обстоятельства признать правомерными, поддержанное президентом Путиным предложение министра иностранных дел Лаврова будет выглядеть уже не как «выполнение обязательств», а как жест доброй воли или уступка, причем весьма щедрая.

Тем не менее всё свидетельствует о том, что президент Путин и по сей день упорно, несмотря на протесты подавляющего большинства нашего народа, включая и его избирателей, продолжает линию на сдачу Японии Малой Курильской гряды. И что удивительно, делает это, прекрасно зная, что японцы на этом не остановятся и, получив Хабомаи и Шикотан, непременно продолжат борьбу за все «северные территории». Должен он знать и о том, что инициированная им так называемая «совместная хозяйственная деятельность» на южнокурильских островах рассматривается в Токио исключительно как средство «японизации» Кунашира и Итурупа и их населения с прицелом на переход под японский суверенитет. Ведь законодательно все «северные территории» еще с 2009 года включены в состав японского государства.

И именно проявлением этих замыслов и является «щедрое обещание» Абэ «не выгонять», видимо, в переходный период, русских с островов. Причем речь, конечно же, идет не только о жителях Шикотана, но и главных островов Большой Курильской гряды — Кунашира и Итурупа.

Пока эту оскорбительную для граждан суверенной Российской Федерации «щедрость» Абэ оценили только два российских парламентария. Член комитета Госдумы по международным делам Антон Морозов заявил РИА Новости, что на Курилах никто не будет проводить референдумы или опросы о присоединении островов к Японии. «У Российской Федерации очень четкая позиция по вопросу Курильских островов. Этот территориальный вопрос не рассматривался. Мы предлагали японской стороне заключить мирный договор безо всяких условий. Если они не пойдут на это, то это их выбор», — добавил депутат.

А член комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Франц Клинцевич отметил, что Токио является партнером России на Дальнем Востоке. Однако японской стороне, по его мнению, следует воздержаться от подобных заявлений. «О передаче Японии так называемых северных территорий не может быть и речи… И дело не только в том, что на островах в одночасье могут появиться (системы) ПРО США… Вопрос стоит намного принципиальнее. Речь идет о нерушимости границ России и ее безопасности в самом широком плане», — высказал свое отношение к заявлению японского премьера российский сенатор.

Теперь ждем реакции МИД РФ и Кремля. Ибо вопрос, действительно, весьма принципиальный и серьезный во всех отношениях.