Шенкурск: британские и американские интервенты и оккупанты

Британский полярный исследователь Эрнст Шеклтон оставил свой след в истории Русского Севера.

Эрнест Генри Шеклтон (1874−1922) — участник экспедиции Р. Скотта 1901−1904 гг. к Южному полюсу на корабле «Дискавери». Экспедиция вернулась столкнувшись с непреодолимыми препятствиями, а Шеклтон эвакуирован то ли по состоянию здоровья, то ли из-за конфликта со Скоттом. Организатор собственной экспедиции к Южному полюсу в 1907 году на «Нимроде». Из-за крайнего истощения вынуждены были вернуться не дойдя до цели 180 км. Шеклтон сказал по этому поводу: «Живой осел лучше мертвого льва». Британия чествовала участников как героев. Долги экспедиции в 20 000 фунтов погасило британское правительство.

Организатор Трансантарктической Имперской экспедиции 1914−1916 гг., целью которой было пересечь Антарктиду по прямой через Южный полюс. Судно «Эндьюранс», на котором Шеклтон приблизился к берегу Антарктиды, было затерто льдами и затонуло. Путешественники высадились на льдину и ради спасения прошли более 2000 километров на шлюпках. Боролся за жизнь своих товарищей до последней возможности, допустил минимальное количество жертв. Шеклтон был избран почетным членом двадцати географических и иных научных обществ мира, правительства Великобритании, России, Швеции, Дании, Италии, Германии наградили его орденами. Был принят императором Николаем II, лично вручившим ему орден Святой Анны. Британское правительство поручало ему разведывательные и дипломатические задания в Аргентине, Чили и на Шпицбергене.

Правда, экспедиция с его участием на Север России имела несколько другие цели, чем предыдущие. Шеклтон прибыл с войсками интервентов в звании майора, в качестве советника командующего генерала Ч. Мейнарда. Был разработчиком зимнего обмундирования британских и американских экспедиционных сил. Особенно часто упоминается шеклтоновское обмундирование в связи с отступлением англо-американских войск из Шенкурска в феврале 1919 года.

Санитар 337-го полевого госпиталя армии США Годфри Андерсон: «Выдали зимний комплект одежды: две пары теплого нижнего белья, шерстяные носки до колен, свитера, кожаную безрукавку, меховую шапку с ушами, завязывающимися под подбородком, и длинную, до самых лодыжек, зимнюю шинель на овчине унылого охряного цвета с высоким стоячим воротником, а также пару кожаных ботинок-шеклтонов. Честно говоря, ботинцы эти мы придерживали про запас, предпочитая дотаптывать наши неуклюжие, подбитые гвоздями дерьмодавы, так как снег еще был невелик… К стандартным шерстяным рукавицам были выданы еще одни… которые крепились, как коромысло, на ленте через шею, дабы не потерялись…» (1).

Сапер 310-го инженерного полка Пол Редмейчерф: «28 октября 1918 года. Мне выдали тяжелое меховое пальто, белые зимние ботинки (ботинки Шеклтона двух размеров — маленькие и большие), толстые теплые носки, рукавицы, кашне, меховую шапку, кожаный жилет… и толстые теплые рубашки» (2).

Рядовой Эдвин Л. Аркинс, рота С 339-полка армии США, Шенкурск: «Мы оставили все, что не могли утащить на наших спинах из Шенкурска. Вся амуниция и запасы достались большевикам. Форсированный марш длинной зимней ночью — это суровое испытание с ненадежными ботинками Шеклтона…» (3).

19 февраля 1920 года. Белый фронт рухнул под ударами Красной армии сначала на Двине в Шипилихе, потом в Средь-Мехреньге на Онеге — в Дениславье и на станции Плесецкая. Отправив армейские части, находящиеся в Архангельске, пешком через Онегу на Мурман, командующий белыми частями генерал Е. К. Миллер грузит штаб и приближенных на ледокол «Козьма Минин» и вдвоем с адъютантом заходит в присутственные места, в свой кабинет. Весь архив Северной области, секретная переписка, списки и донесения офицеров — не уничтожены. Генерал не дает приказа их сжечь. Опоздавший на ледокол со своими солдатами и захваченный в плен командующий Двинским фронтом генерал И. А. Данилов: «Мне пришлось воочию убедиться, до какой степени преступно-легкомысленно отнеслись чины нашего штаба к интересам офицеров… Не потрудились не только вывезти, но даже сжечь штабные дела и переписку… Стояли ящики, уже и заколоченные, но брошенные; …большевики как только прибыли в Архангельск, схватились за эти бумаги… большевики просто брали из этих ящиков компрометирующие офицеров документы и, предъявляя их им, «ставили к стенке» (4).

Почему Миллер пошел на должностное преступление, ведь архивы ничего не стоило уничтожить — красные вступили в город только 21 февраля. Возможно, он хотел сделать отплытие «Минина» максимально неожиданным. Дым от сжигаемых бумаг — лучшее доказательство эвакуации. Возможен и другой вариант — Миллер оставил архивы большевикам в надежде огласки диктата интервентов и невозможности бороться с большевизмом при полной зависимости от Лондона. То есть обвинить в провале защиты Севера интервентов и снять обвинения с себя на страницах большевистских изданий. Сам Миллер публиковать такие материалы не считал возможным. Если это так, то он отчасти смог дискредитировать бросивших белую армию английских союзников.

Вошедшие в Архангельск с частями 54-й стрелковой дивизии работники Особого отдела 6-й армии РККА обнаружили документы командующего и правительства Северной области и начали их многомесячное изучение. В 1920-х годах многие советские издания были наполнены цитатами архангельских документов. Среди бумаг были обнаружена и переписка Шеклтона с командующим Миллером.

«Письмо исследователя полярных стран Шеклтон помощнику генерал-губернатора Северной области Ермолову. Мурманск, 30 января 1919 года.

Милостивый государь! Я предполагаю образовать общество совместно с некоторыми деловыми друзьями моими в Англии для развития и эксплуатации Александровского и Кемского районов Северной России… Я готов немедленно приступить к отправке в эту область добавочного продовольствия… чтобы на вышеозначенной сделке общество получало только номинальную прибыль, и что его будущие прибыли и коммерческий успех должны зависеть от постепенной и систематической эксплуатации естественных богатств этой области.

…Я испрашиваю от вашего правительства концессию на нижеследующее:

1. Аренда некоторого числа участков г. Мурманска на 99 лет.

2. Площадь в центральной части г. Мурманска размерами для постройки конторы и пр. для моего общества на арендный период в 99 лет.

…Я испрашиваю, чтобы моему обществу было дано преимущественное право постройки набережных и доков, и если правительство решит давать в аренду площадь частным коммерческим предприятиям, то моему обществу должно быть дано преимущественное право арендовать часть площади…

5. Я испрашиваю русское правительство предоставить мне право исследовать всю область, входящую в Александровский и Кемский районы (уезды). Если во время этих исследований экспертами моего общества будут обнаружены минералы, которые стоит разрабатывать, то обществу должно быть разрешено взять и разрабатывать эти минералы… Русское правительство также должно дать в подходящих местностях на обычных условиях лесные расчистки… правительство должно дать право прокладки железнодорожной магистрали к ближайшему удобному морскому берегу, либо порту…

7. Если бы русское правительство когда-либо решило продать Мурманско-сорокскую железную дорогу, мое общество должно получить преимущественное право на приобретение ее по минимальной назначенной правительством цене.

8. В течение известного периода моему обществу должно быть дано разрешение приобретать по его желанию всякие лесопильные заводы, буде русское правительство решит их пустить в продажу… Я предполагаю иметь правление в Лондоне и исполнительное управление в России…

Примите и пр. Э. Шеклтон» (5).

Майор британской армии, советник командующего английскими войсками на Мурмане Шеклтон писал предельно откровенно.

«Письмо генерала Миллера исследователю полярных стран Шеклтону. Архангельск, 17 февраля 1919 г.

Многоуважаемый г. Шеклтон!

Члены правительства вполне сочувствуют идее вмешательства английского капитала в дело эксплуатации природных богатств Мурманского края, а также проекту ввоза из Англии продуктов и товаров… Но было бы предпочтительно рассмотреть оба эти вопроса отдельно… Правительство сможет облегчить ввоз в Мурманский край английских продуктов… Что же касается проекта исследования и эксплуатации Мурманского края… Идея монополии и полной концессии даже не может быть в данное время разрешена временным правительством… было бы легче прийти к соглашению при более конкретных и менее обширных предложения… Прошу Вас пожаловать ко мне в кабинет в среду 19 февраля в 2 часа пополудни…

Генерального штаба генерал-лейтенант Е. Миллер» (6).

В документах были обнаружены итоги приглашения Шеклтона в кабинет генерала с пожеланием получить по итогам совещания протокол.

«Письмо исследователя полярных стран Шеклтона генералу Миллеру.

Архангельск, 20 февраля 1919 г., №43.

Милостивый государь!

Вследствие моего разговора с вами и министром торговли и промышленности я теперь был бы рад получить уверения, что ваше правительство одобряет нижеследующие пункты: …

2) Что моему обществу будут даны все нормальные возможности для выгрузки товаров, постройки складов и различных лавок во всех районах…

4) Что… мое общество может импортировать всякие товары…

5) Что ваше правительство сделает все от него зависящее, чтобы предотвратить досадные ограничения… на железных дорогах…

7) Что мое общество будет вашим правительством ограждено от всякого общества, которое для создания более благоприятных условий будет работать под видом русского общества…

Примите и пр. Э. Шеклтон» (7).

То есть Миллер как бы на «привоз товаров» дал согласие, а «эксплуатацию» Севера затянул.

Биограф Шеклтона Ч. Милл: «Шеклтон видел как богат Север России, понимал, что было бы большим бизнесом для английской торговли, если бы английский капитал смог заполучить концессию на разработку огромных пространств земли. Шеклтон также понимал, что если бы он смог договориться о концессии с правительством Северной России, которое оставалось независимым от Московского Совета, то одним ударом разрешил бы все свои денежные затруднения, добыл бы себе состояние, которое — Шеклтон всегда верил в это — он призван был иметь… Ему уже мерещилось золотое будущее, какое, впрочем, не раз мерещилось ему и в прошлом. И если бы Московский Совет не оказался более мощным, а Северный Совет слабее, чем тогда предполагалось, то и Шеклтон, и его страна, а более всего жители Севера, сказочно бы обогатились» (8).

Что касается населения Русского Севера, то есть сомнения в его сказочном обогащении в случае отделения от России — скорее всего, это привело бы к продолжению кровопролития. А вот в сказочном обогащении, задержись интервенты еще на год-два, посредников вроде Шеклтона и его покровителей в армии, правительстве и элите Великобритании сомневаться не приходится.

Получается, что утверждения большевиков о том, что Англия по привычке делала из Русского Севера свою колонию, — не пропаганда, а действительность. Не все ее хотят помнить. Любопытно, что в книге Э. Шеклтон, «В сердце Арктики», норвежского издательства «Паулсен» (9), говорится, что «текст воспроизводится по изданию «В сердце Арктики», Географгиз, 1957 г., научный редактор Н. Болотников. Но биографический очерк о Шеклтоне Н. Болотникова из издания 1957 года заменен другим текстом неизвестного авторства, в котором обвинение в адрес интервентов и Шеклтона в ужасах 1918−1919 годов заменены единственной фразой: «Впоследствии за эту страницу биографии Шеклтон подвергался жесткой критике со стороны советских историков».

Генерал Ч. Мейнард написал в мемуарах о героическом полярнике: «Несомненно, у Шеклтона были свои собственные деловые проекты, в которых он был лично заинтересован. И это вполне естественно: он всегда принимал близко к сердцу интересы всей Британской империи. Понятие Британская империя для него было наполнено реальным содержанием. Она представлялась ему сокровищницей громадной ценности, сохранение и увеличение которой является основной обязанностью каждого англичанина» (10). Надо только помнить, что Россия и Британия и тогда, и сейчас имеют разные национальные интересы, сталкивающиеся в мире, в том числе на Севере.

Примечания: